Дети Великой Реки - Киз Грегори - Страница 72

– Я не…

– Некоторые источники свидетельствуют, что… – Ган вздрогнул, – перемена наступает, только если Река поблизости. Вдали от нее ничего не происходит.

Ган помолчал, давая Хизи время подумать.

– Оставить Нол? – Казалось, Хизи была ошеломлена этой мыслью.

– Это именно то, что тебе нужно сделать, – участливо сказал Ган.

– Я… нет, я никогда об этом не думала. Как это сделать? И куда я пойду?

Хизи вдруг вспомнились ее сны: дремучие леса, горы, сероглазый юноша. Не о побеге ли это были сны?

– Мне хотелось… – пробормотала Хизи.

– Чего хотелось?

– В тот день, когда ко мне пришли мои первые крови, я пила Священную Воду. И я пожелала, чтобы кто-нибудь – мужчина, наверное, мне это так представлялось – пришел бы и разрешил все мои затруднения. Глупое желание, я понимаю. Глупо даже говорить о нем. Но с тех пор я начала видеть сны о далеких лесах, о странном юноше.

– К тебе пришли в тот день крови, – задумался Ган. – Впервые.

Он нахмурился, словно старался что-то припомнить.

– Кровь – это движение, – сказал он неторопливо, будто цитируя. – Кровь – движение и, следовательно, Дух. А Дух – это основа мира.

– Ну и что? – спросила Хизи.

– Старая, древняя мудрость. Прежде я не задумывался над ней. Но Королевская Кровь все приводит в движение, Хизи. Река выведала твое желание и прикоснулась к человеческой крови, познала ее вкус. А кровь своих детей она знает очень хорошо. Твое желание дало толчок каким-то глубинным изменениям.

Ган, переплетя пальцы и стиснув ладони, раздраженно кивнул.

– К сожалению, получаешь обычно не совсем то, чего просишь.

– Но почему Река помогает мне? Почему она способствует моему бегству?

Ган растянул рот в невыразительной улыбке.

– Река – не из тех богов, которые мыслят и бодрствуют. Он верен себе, и, говорят, никто не знает его воли. Не потому, что он загадочен или капризен, в привычном смысле этого слова. Но потому, что он сам не ведает собственной воли.

– Покинуть Нол, – как завороженная, прошептала Хизи. – Мне трудно это даже представить.

– Но ты легко можешь представить, что случится, если ты останешься здесь.

– Но я не знаю, с чего начать.

– Твой телохранитель – можно ли на него положиться?

– Он любит меня, – сказала Хизи. – Он постоянно со мной.

– Здесь, во дворце, это ничего не значит. Ты доверяешь ему?

– Да, – ответила Хизи, – доверяю.

– Тогда ступай и пришли его сюда, ко мне. Мы о тебе позаботимся.

– А я? Могу я участвовать в ваших замыслах?

– Тзэм и я можем выходить за ограду дворца. А ты не можешь.

Хизи неохотно кивнула. Ган прищурил глаза.

– Да, этот юноша из твоих снов. Опиши его еще раз.

Хизи закрыла глаза, сосредоточившись.

– У него очень светлая кожа. Серые глаза, светлые волосы. Чаще всего он вооружен. Он носит с собой меч. Я думаю, он живет очень далеко. Мне никогда не снилось, будто он тут, в Ноле.

Ган кивнул.

– Возможно, твои сны что-то значат. А возможно, и нет. Нол – огромный город, и если даже этот юноша тут, его трудно будет отыскать. Хотя во всем Ноле сыщешь немного мужчин, которые соответствовали бы твоему описанию.

Ган улыбнулся и пожал Хизи руку.

– Да, давно я не выбирался из дворца. Для меня это будет неплохая прогулка.

Уйдя в свои мысли, он подтолкнул Хизи к дверям, наверное, ему уже представлялись окрестности Города и тропы, которые ведут туда.

– Ган? – пробормотала Хизи. – Ган, а почему ты мне помогаешь?

Ган мрачно взглянул на Хизи.

– Я бы предпочел, чтобы ты не задавала вопросов, на которые я не знаю ответа, – вздохнув, ответил он. – Даже несмотря на то, что считается, будто я знаю все.

VII

КАМЕНИСТЫЕ ТРОПЫ И ЗАЛИТЫЕ СВЕТОМ ХОЛМЫ

Перкар с жадностью ел суп, казалось, ничего более вкусного он в жизни не едал. Грязная коричневая собачонка с живым интересом наблюдала за ним.

– Оттер тоже хочет супа, – объяснил Вин.

Вин был мальчишка лет семи, со счастливой круглой физиономией.

Мать его, Гай, веселая, довольная, сидела за прялкой. Услышав свою кличку, Оттер встал, завилял хвостом и с надеждой запыхтел.

– Он напоминает мне моего Кьюма, – сказал Перкар. – Но если бы я был так голоден, ни за что не поделился бы с ним.

– Там, где ты раньше жил, есть собаки? – спросил Вин.

Гай фыркнула и повернула к ним свое широкое, с грубыми чертами, лицо.

– Собаки есть повсюду, – предположила она.

– Конечно, – согласился Перкар.

– Расскажи мне побольше о своей родине! – воскликнул Вин.

– Неучтивая просьба, – упрекнула сына Гай.

– Ничего страшного, – сказал Перкар.

Гай раздраженно нахмурилась.

– Это мой сын, – раздраженно напомнила она, – и мне лучше знать, что ему следует и чего не следует делать.

– Ах, – застенчиво спохватился Перкар. – Прости.

Гай кивнула, принимая извинения, однако видно было, что раздражение ее еще не улеглось.

– Я не могу предложить тебе ночлег, – сказала она. – Я вдова, а ты чужеземец. Я не хочу сплетен. В городе есть что-то вроде постоялого двора: Лу держит конюшню и сдает несколько комнат. Надеюсь, ты понимаешь меня.

– Понимаю, – заверил ее Перкар. Ему были понятны также косые взгляды, которые Гай изредка бросала на его меч и пятна крови на одежде.

– У тебя есть деньги? – спросила Гай.

– Что такое деньги? – в свою очередь спросил Перкар.

Глаза Гай изумленно расширились.

– Чужеземец, который не знает, что такое деньги!

Вот так подарочек послала мне Река!

– Почему ему нельзя остаться у нас? – жалобно протянул Вин. – Он показал бы мне свой меч.

– Меч – не игрушка, и его не вынимают из ножен без повода, – сказал мальчику Перкар.

– Долго ли ты пробудешь в Ноле? – спросила Гай.

Перкар размышлял.

– Не очень долго. Наверное, утром отправлюсь дальше.

Гай хмыкнула разочарованно.

– Наверное, ты очень торопишься, если хочешь идти так скоро. Но ты еще не набрался сил, чтобы путешествовать.

– Мне предстоит одно дело, – сказал он ей, – которое надо поскорее завершить, чтобы заняться другими делами.

– Я не расспрашиваю тебя о твоей жизни, – ворчливо сказала Гай. – Я всего только хочу узнать, как долго мне придется заботиться о тебе.

Перкар, не доев суп, поставил миску на пол. Оттер, без всяких колебаний, ткнулся в нее носом и заработал языком.

– Но ведь ты только что сказала…

– Да пусть говорят, что хотят, – решила Гай. – Это они от зависти. Путники редко останавливаются у нас в городе – обычно они задерживаются в Вуне, а потом идут прямо в Нол. В окрестностях нет никаких дорог.

– Но вон та тропа ведет в Нол?

– Тропа, не более того. Почти все плывут по Реке.

– Я остался без лодки, – пояснил Перкар.

Гай улыбнулась широкой улыбкой.

– Я догадалась, – сказала она, тыльной стороной ладони указывая на его все еще влажную, выпачканную илом одежду. – Знаешь что, – задумалась она, – тебе, наверное, окажется впору одежда моего мужа.

Примерив одежду, Перкар обнаружил, что рубаха висит на нем свободно, а юбку необходимо ушить. Он с благодарностью принял все, хотя юбка не слишком ему понравилась. Может ли всадник скакать на лошади в таком одеянии?

Гай подсказала Перкару, как именно он может отблагодарить ее. У нее иссяк запас дров для плиты, силки для раков нуждались в починке, и потом, нужно было вырыть новую мусорную яму. Перкар переделал все эти дела, не без сомнительной помощи Вина. Вечером, когда Гай предложила ему ужин – рис и вареных раков, – он ел с наслаждением. Мышцы у него ныли, но это была приятная боль, ведь Перкар весь день трудился, делал что-то полезное. Ему вспомнилось, как он косил траву на отцовском пастбище, сгребал сено в стога, заготавливая его на зиму, вспомнилась тяжелая работа в соседской дамакуте, грубая пища и воти. Ему приходилось испытывать мышечную боль во время своего путешествия, но та боль, та усталость никогда не приносили ему удовлетворения.