Духи Великой Реки - Киз Грегори - Страница 99

– О чем ты говоришь?

– Начало жречеству в Ноле положил некто по имени «Гун Жвэнг», Черный Жрец, – фыркнул старик. – Теперь ты понимаешь?

Мох вытаращил на него глаза и разинул рот.

– Так ваши жрецы ведут начало от Чернобога?

– Похоже на то.

– Расскажи мне это предание. Как такое может быть?

– Гхэ побывал в Храме Воды. Под ним он обнаружил… Но Мох больше не слушал. Его глаза словно остекленели.

– С этим придется подождать, – прошептал он. – Может быть, тебе лучше бежать.

– Почему?

– Что-то напало на меня.

– Что-то?

Мох наконец взглянул на него, и взгляд его стал жестким.

– Да. Возможно, ты был прав. Я не понимаю почему, но Гхэ решил напасть на меня. Он только что перебил тех духов, что были наружным кольцом моей охраны.

«Я знаю, – лихорадочно размышлял Ган, – я знаю, почему он напал на тебя. Им распоряжается Квен Шен, а Квен Шен послана жрецами… жрецами, которых создал Чернобог». Чем бы ни был Чернобог, одно ясно – он враг бога-Реки и всех его потомков. Он враг Мха и враг Хизи, хотя она может об этом не знать.

– Беги, – повторил Мох.

– Н-нет, – с запинкой ответил Ган. – Мне кажется, я смогу тебе помочь.

– С какой стати ты станешь мне помогать? – спросил Мох, поднимаясь и поворачиваясь лицом ко входу в шатер. Снаружи начал завывать ветер.

Ган хотел ответить, но Мох остановил его, взмахнув рукой:

– Уходи. У меня нет больше времени разговаривать с тобой. – Контуры его тела стали словно слегка расплывчатыми. Сначала Ган подумал, будто что-то не в порядке с его глазами, потом понял, в чем дело. Ему случалось видеть, как император вот так же резонирует, когда его наполняет сила. Мох вышел из шатра. Ган поспешно последовал за ним до выхода и стал наблюдать.

Нечто, в общих чертах напоминающее по форме и размеру человека, висело в воздухе футах в десяти над землей. Вокруг этой фигуры завывал ветер, вихрь увлекал в бешеной пляске искры от горящего неподалеку костра; существо было темнее ночной тьмы и казалось самой пустотой.

– Почему ты явился ко мне таким образом? – довольно мягко спросил Мох. – И почему убиваешь моих стражей, хотя тебе достаточно попросить, и они тебя пропустят?

– Ты обманул меня, – сказала тень голосом Гхэ, в этом Ган был уверен.

– Я не делал этого и не знаю, почему ты так решил. Разве не лучше нам все обсудить?

Но Гхэ явно не собирался пускаться в разговоры. С неба хлынул поток света, словно небеса раскололись и извергли из себя миллион пылающих звезд, сначала раскаленных добела, потом ставших лиловыми и наконец тускло-красными. В то же мгновение этот вызванный Гхэ рой окружил Мха. Тот отпрыгнул назад, и Ган заметил в его руках барабан. Менг начал бить в него и что-то выкрикивать, и огненные осы, подхваченные неизвестно откуда налетевшим ураганом, разлетелись во все стороны. Несколько из них попало на шатер, и тот немедленно загорелся.

Тем временем ниже Гхэ в воздухе стал собираться огромный сгусток тьмы.

– Гхэ, ты идиот! – выкрикнул Ган во время краткого зловещего затишья. – Ты глупец!

То, что сгущалось в воздухе, вспыхнуло желтым пламенем, и похожая на тифа тварь выпрыгнула из барабана Мха, тут же разбившись на мелкие осколки об окружающий Гхэ кокон. Ган разглядел обвившую вампира змееобразную фигуру, потом тень вспыхнула и сгорела, не оставив после себя ничего, и Гхэ предстал глазам старика нагим, все еще висящим в воздухе с вытянутой к небу рукой. Однако в следующий момент он лениво опустил руки и вытянул в сторону Мха один палец, словно приглашая Гана и шамана полюбоваться им. Старый ученый заметил, что палец кончался смертоносным когтем.

Мох пошатнулся, ритм барабана стал неровным, но он тут же выпрямился и поспешно затянул песню-заклинание. Но Ган лишь краем глаза следил за ним. Все его внимание было поглощено Гхэ, который когтем провел по собственному запястью. Хлынула кровь, потекла вниз по пальцам; Гхэ взмахнул рукой, разбрызгивая капли.

Там, где они упали на землю, что-то зашевелилось. Воздух внезапно словно загустел от тошнотворно сладкого запаха крови, земли, разложения. Пахнуло озоном, как во время грозы.

С земли встали десять травяных медведей, тряся своими тяжелыми головами, и напали на Мха.

Тогда Гхэ обернулся к Гану.

– А теперь твоя очередь, – протянул он и двинулся к старику, словно спускаясь по невидимой лестнице.

XXXII

ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ЛЕС

– Я вспомнила тебя теперь, – тихим голосом проговорила Хизи. – Но ведь раньше ты была…

– Да, у меня много доспехов, много тел, которые я могу носить. Не так много, как у Карака, может быть, но достаточно, – ответила Охотница.

– Ты раньше хотела меня съесть, – сказала Хизи, стараясь набраться храбрости и заставить свой голос не дрожать.

– Да. Может быть, я тебя еще и съем, моя сладкая, но не сейчас. Мне наконец стал известен этот глупый план Карака, и когда я увидела, как ты направляешься сюда, я решила с тобой поговорить.

– Вот как? – Хизи почувствовала некоторое облегчение, но все еще не отказалась от своих опасений. Сможет ли она лететь так быстро, что Охотница ее не догонит? Может быть, им с быком это и удалось бы, но Хизи не хотела терять кобылицу и лебедя.

– Да. Мне есть что тебе показать. Дальше мы отправимся вместе. – Когда Охотница сказала это, кобылица и лебедь встряхнулись, словно пробуждаясь. – Пошли. – Охотница повернулась и поскакала вперед. – Ступай в мои следы, – крикнула она через плечо. Этот приказ легко было исполнить – отпечатки лап львицы светились на земле, сливаясь в дорожку холодного пламени. Хизи ехала на быке, посадив лебедя себе на плечо; кобылица бежала позади, так близко, что они фактически образовывали одно существо, крылатую химеру с восемью ногами. Окруженная своими животными, Хизи вновь ощутила уверенность в себе, но теперь она знала, насколько иллюзорно это чувство, и не позволяла ему захватить себя.

По следам Охотницы они мчались в пять раз быстрее, чем раньше. Потусторонний мир слился в череду меняющихся форм и цветов.

Когда наконец они остановились, они оказались на краю обрыва, а внизу расстилалась бескрайняя равнина.

– Ну вот, – промурлыкала Охотница. – Мы подобрались так близко, как только можем осмелиться.

– Подобрались к чему? – спросила Хизи, удивляясь, что есть вещи, которые могут испугать Охотницу.

– Вон там, – показала Охотница. – Выпусти свою лебедушку сквозь поверхность озера, и пусть она посмотрит – но только издалека.

– Сумею ли я это сделать? – с сомнением пробормотала Хизи.

– Да. Я тебе помогу.

Хизи бросила еще один неуверенный взгляд на равнину, и ее зоркие глаза различили что-то, странное даже для потустороннего мира. Это нечто напоминало паука, а может быть, паука и паутину, каким-то образом слившихся в единое целое: клубок спутанных черных нитей и каких-то бесцветных утолщений, который, дергаясь, полз по земле.

– Что это? – спросила Хизи, показывая на страшилище. Прежде чем ответить, Охотница издала глухое рычание.

– Это тот, кого Изменчивый послал, чтобы вернуть тебя, – сказала львица Хизи. – Я следила, как он вырос из смертоносного семени в эту насмешку над богами и людьми и пополз туда, где такой твари не место. Мы долго мирились с выходками Изменчивого – ведь его сила огромна, да и большую часть времени он спокойно спит на своем ложе. Теперь же он стал отправлять на сушу подобных посланцев. За такое оскорбление я решила отомстить – помочь Караку убить его.

Хизи повернулась к львице. Припав к земле, та изменила свою внешность – теперь вместо огромной хищной кошки перед Хизи было существо, напоминающее Нгангату или Тзэма, но более грозное и свирепое. Могучие мышцы незаметно приняли форму, более напоминающую человеческую, хотя Хизи с изумлением увидела восемь сосцов на светлой груди и животе.

– Зачем же тебе нужны мы? – спросила девочка. – Я обладаю некоторой силой, это так, но моя сила ничто в сравнении с твоей. Перкар хорошо владеет своим волшебным мечом, но он рассказывал мне, как однажды ты с легкостью с ним разделалась. И тем не менее каждый шаг нашего пути расчислен вами, богами. Вы нас заманиваете и нами командуете. Как я подозреваю, один из вас даже напал на Мха и тех менгов, что преследовали нас.