Песня моряка - Кизи Кен Элтон - Страница 39

Они разогнались уже до такой скорости, что Айк наконец позволил себе расслабиться.

— Как тебя угораздило попасть в лапы к этому чуваку, Кальмар?

Билли отодвинулся подальше от драных сапог Арчи и лег на бок. В больничном халате и с редеющими волосами на голове он чем-то напоминал знатного римлянина, возлежащего на носилках.

— Это я притянул его к себе как магнитом, Исаак. Думаю, он счел меня наркодельцом, только с мозгами вместо студня и решил мне их выебать. Но меня не слишком это встревожило, я и сам могу выебать мозги кому угодно. Главное — поставить вопрос ребром. Но потом оказалось, что он склонен к грубому физическому воздействию на людей.

— Он — чудовище, мистер Соллес, — вставил Арчи. — До сих пор не понимаю, как это вам удалось его вырубить.

— Потому что мой напарник не ставит вопросы ребром, как Кальмар, — Грир весь лучился от гордости за Айка. — Сбил его с панталыку и поймал врасплох. Типа «извините, преподобный, у вас шнурки развязались», а потом как ахнет! Обвел его вокруг пальца и вырубил. Класс!

Айк не смог сдержать улыбку. Он действительно чувствовал себя победителем и не на каком-то там крылечке, а на настоящем ринге в свете прожекторов. «Хорошо, что Арчи предупредил меня о его взгляде «.

— Смотрит, как кобра, — подхватил Билли. — Потрясающий взгляд. Я такое видел только раз в жизни, — и маленький Кальмар предался воспоминаниям. — У одного тупоголового буддиста из Боулдера. Он в течение семи месяцев жрал масло, а потом поджег себя. Ему даже обливаться ничем не потребовалось.

— Гринер бы не сгорел, — высказал предположение Арчи. — Он сделан из огнеупорной резины или еще из чего-нибудь такого же. Поэтому-то он так и радуется этому своему пламени Судного дня — все сгорят, а он нет. Черт побери, мистер Соллес, я до сих пор не могу поверить тому, что произошло.

— А что это вы там трындели о льде и пламени,

Кальмар?

— Тут-то и зарыта собака. Это стихотворение Фроста. «Лед и пламя». Я процитировал его в процессе нашей дискуссии. «Одни твердят, что мир сгорит в огне, другие говорят — заледенеет… там-там-там что-то там-там-там… Но доведись мне дважды погибать, я б не хотел оледенеть и замерзать». По-моему, мы уже неплохо разогнались. Можно и попридержать поршень.

Все трое отпустили свои рукоятки, предоставив им двигаться по инерции. Грир и Арчи, повернувшись физиономиями вперед, сели на платформу — Грир скрестив ноги и обхватив колени, а коротышка Арчи просто вытянув их вперед. Айк тоже опустился на корточки сзади, чтобы передохнуть. Рельсы, купаясь в кроваво-оранжевых отблесках солнца, весело бежали вперед.

— Какой закат, друзья! — воскликнул Грир. — Мы едем в его отблесках, как великие герои Запада из далекого прошлого. Сегодня воистину великий день для Дворняг.

Грир и Билли издали знаменитое завывание Ордена, и Айк присоединился к ним.

— Как вы думаете, сколько нам потребуется времени, чтобы добраться до Скагуэя? — Арчи начал задумываться о перспективе. — Если нам удастся это сделать к одиннадцати, мы еще успеем на туристический катер до Джуно.

Билли посмотрел на часы.

— Сейчас половина одиннадцатого, а до Скагуэя еще тридцать миль. Будем надеяться, что нам удастся идти с той же скоростью. Потому что ничего похожего на тормоза я здесь не вижу.

— Но ведь каким-то образом она должна останавливаться, — Грир с тревогой огляделся по сторонам. — Для того, чтобы ездить по таким горам, ей обязательно нужны тормоза.

— Может, она вовсе и не предназначалась для езды по таким горам, — возразил Айк. — Тяните на себя. Посмотрим, насколько нам удастся ее притормозить.

После минуты ожесточенных усилий Грир отпустил свою рукоятку.

— Не намного. Придется спрыгивать.

— Хрена с два! — воскликнул Билли. — Ты только посмотри на эти камни! Даже если вам удастся не сломать себе ноги, то не забудьте, что у меня сломан копчик.

— Ну не знаю, Билли, что мы будем делать, — ответил Айк. — Ведь она продолжает набирать скорость.

Колеса стучали все громче и громче, а визг шестеренок становился все пронзительнее. Рукоятки мелькали вверх и вниз как иголка в швейной машинке.

— Да, мистер Беллизариус. Мы с Нельсом как-то были здесь однажды летом. Дорога здесь не из простых.

— Дорогу осилит идущий! — издал Билли резкий смешок. Он явно начинал нервничать. Ему не хотелось ни прыгать, ни оставаться одному на дрезине. — Как, вы думаете, ходили здесь с 1899 года все эти древние паровозы, если бы они не вписывались в повороты? Значит, и мы справимся.

— Тогда лучше нам всем лечь, — предложил Айк, — чтобы центр тяжести располагался как можно ниже. Потому что, братья, я думаю, при такой скорости нам уже не удастся спрыгнуть.

Ветка внезапно сделала крутой поворот, огибая склон горы. И через развороченные глыбы слева от дороги вырвался бушующий поток, который представлял собой исток реки Скагуэй. Справа от насыпи почти вертикально вверх поднималась черная стена. Всем троим пришлось лечь плашмя и ползком пробираться под молотящими изо всех сил рукоятями рычага — Айк перебрался вперед к Билли, а Грир и Арчи ближе к концу платформы. Только они устроились, как дрезина заложила еще один крутой вираж влево и загромыхала по мосту через узкую расщелину. Все четверо заорали, как дети на американских горах. А потом Айк обнаружил, что они с Билли заходятся от хохота.

Знаешь, Исаак, это не очень-то напоминает поездку в вагоне первого класса, — проорал Билли.

— Нет, Билли, совсем не напоминает, — прокричал в ответ ему Айк. — Поэтому лучше бы нам всем держаться друг за друга. Ты уверен, что не можешь отцепить от себя этот чертов кейс?

— Абсолютно уверен.

Айк одной рукой дотянулся до Билли, а другой, пропустив ее над коленями Грира, вцепился в край платформы.

— Эй там, на корме, держитесь друг за друга! — прокричал он, не оборачиваясь.

Ответа не последовало, но Айк почувствовал, что Грир пытается упереться коленями. Платформа ходила ходуном, слетавшие со скал брызги впивались в лоб. На следующем крутом повороте он ощутил, как центробежная сила вжимает его в доски. Наверное, Билли был прав: эти старые пути строились очень расчетливо, если им удалось столько продержаться.

Потом их с грохотом вынесло на еще одну крытую эстакаду, и они снова дружно закричали.

— Господи, возьми меня, пожалуйста! — орал Арчи.

— Поздно, слишком поздно! — вторил ему Грир, и все снова расхохотались.

Резкий спуск, крен, поворот, крики. Перестук рельсовых стыков все ускорялся, визг металлических колес становился все пронзительнее, так что теперь им приходилось кричать, не переставая, чтобы не сойти с ума. Потом дрезина вылетала на относительно ровную поверхность, чуть притормаживала, и все переводили дух в ожидании нового стремительного спуска или головокружительного поворота.

— По-моему, эта хреновина может приобрести еще большую известность, чем американские горы в Аризоне, — прокричал Грир на очередном ровном участке. — Единственное отличие в том, что она не делает мертвой петли.

Впрочем, вскоре они осознали и еще одно отличие, заключавшееся в том, что поездка в парке аттракционов по прошествии определенного времени всегда подходит к концу. Обычно это время определяется количеством острых ощущений, испытываемых от воздействия кинетической энергии, развивающейся при спуске с высоты. Как правило, не более ста футов. В данном же случае высота составляла несколько тысяч футов, летящих вниз до уровня моря без каких бы то ни было участков подъема, специально создающихся на аттракционах для восстановления дыхания. Этот безумный спуск все продолжался и продолжался в окружении хлещущих папоротников, вдоль остроконечных скал и валунов, по трещащим деревянным эстакадам и каменным туннелям, в стены которых, пропуская гремящую таратайку, вжимались медведи и еноты.

Бурлящий поток расширился и превратился в бурную реку. Небо потяжелело и приобрело цвет темной ржавчины, а на крутых поворотах они стали различать целый веер искр, которые оставляла за собой дрезина. Крики и смех сменились сдавленными стонами: «О черт… все… давайте остановимся», но дрезина продолжала лететь дальше. После сокрушительного прорыва сквозь завал старых сучьев Арчи Каллиган объявил, что он больше этого не вынесет и начал подниматься на колени, собираясь покинуть судно. Однако рукоять рычага, пришедшаяся ему прямо между лопаток, распластала его снова на платформе. Айк поймал себя на мысли о том, что он втайне мечтает о каком-нибудь дефекте путей, о каком-нибудь инженерном промахе, вследствие которого дрезина слетела бы с рельсов и который милостиво бы оборвал этот душераздирающий спуск. Однако даже на самых крутых поворотах у дрезины лишь задирались два боковых колеса, и она продолжала грохотать дальше. «Ну что ж, Гринер, — Подумал Айк, — по крайней мере в этом мире существует постоянство. Небеса истекут кровью, а океаны закипят, но сила притяжения никуда не денется. Все эти эйнштейновы прибамбасы милы и увлекательны, но если вы хотите гарантий, ставьте на Ньютона». Однако постепенно становилось заметным, что вследствие всей этой тряски и крутых поворотов из досок начинают вылезать винты. И Айк понял, что дрезина, не слетая с путей, вполне может рассыпаться на части.