Пиратские широты - Крайтон Майкл - Страница 11

— Но жизнь прекрасна, капитан.

— Золото — тоже, — возразил Хантер.

Эндерс умолк и задумался. Он, как и Еврей, да и вообще всякий житель Порт-Ройяла, знал, что в крепости Матансерос никакого золота нет.

— Быть может, вы объяснитесь?

— Лучше не надо.

— Когда вы отплываете?

— Через два дня.

— Мы получим объяснение в Бычьем заливе?

— Даю слово.

Эндерс молча протянул руку, и Хантер ее пожал. Тут пациент в лавочке заерзал и заворчал.

— Боже мой! Ах, бедолага! — вскричал Эндерс и кинулся обратно, к себе.

Пиявка раздулась от крови, красные капли падали на деревянный пол. Эндерс снял ее, и пациент завопил.

— Ну-ну, ваше превосходительство, успокойтесь.

— Вы — проклятый пират и мошенник! — заявил сэр Джеймс Элмонт, срывая с лица полотенце и размазывая им кровь по шее.

Француза Лазю Хантер отыскал в публичном доме на Лайм-роуд, в окружении хихикающих женщин. Его имя произошло от искаженного французского слова «лезье», «глаза», ибо они у этого солдата были большими, блестящими, просто легендарными. Никто не видел в темноте так хорошо, как Лазю. Хантер много раз проводил свои корабли через рифы и мелководье благодаря указаниям, которые давал Лазю с баковой надстройки. А еще этот человек, изящный словно кошка, был невероятно метким стрелком.

— Хантер! — донесся голос Лазю, обнимавшего пышную девицу. — Присоединяйся!

Шлюхи хихикали и играли с его волосами.

— Лазю, на пару слов.

— Какой ты нудный, — вздохнул Лазю и перецеловал всех девиц. — Я вернусь, лапочки, — сообщил он и отошел с Хантером в дальний угол.

Одна бабенка принесла им бутылку рома и два стакана. Хантер взглянул на спутанные, достающие до плеч волосы Лазю и его безбородое лицо.

— Ты пьян?

— Не очень, капитан, — отозвался тот и пронзительно рассмеялся. — Говорите, что вам надо.

— Через два дня я отправляюсь в плавание.

— Да?

Похоже было, что хмель с Лазю сразу же слетел. Большие, внимательные глаза пристально взглянули на Хантера.

— И каков же конечный пункт этого плавания?

— Матансерос.

Лазю рассмеялся низким, рокочущим смехом. Капитану казалось даже странным, как мог подобный звук исходить из такого худощавого тела.

— Матансерос означает «бойня». Насколько мне доводилось слышать, название отлично соответствует месту.

— Тем не менее, — сказал Хантер.

— Должно быть, у вас имеются серьезные причины.

— Да.

Лазю кивнул, не рассчитывая услышать больше. Умный капитан не рассказывает о рейде сверх необходимого, пока команда не укомплектована полностью.

— Причины достаточно веские, чтобы перевесить опасность?

— Именно так.

Лазю внимательно вгляделся в лицо Хантера.

— Вам нужна в этом путешествии женщина?

— За этим я и пришел.

Лазю снова рассмеялась и рассеянно почесала маленькую грудь. Она одевалась, дралась и вела себя как мужчина, но была женщиной. Ее историю знали немногие. Хантер входил в их число.

Лазю была дочкой жены британского моряка. Муж находился в море, когда женщина обнаружила, что беременна, и впоследствии родила сына. Однако же отец не вернулся из плавания. С тех пор о нем вообще ничего не слыхали. Она через несколько месяцев снова обрюхатела, страшась скандала, уехала в другую деревню и там произвела на свет дочь, Лазю.

Через год сын умер. Тем временем мать осталась без средств, и ей пришлось вернуться в родную деревню, к родителям. Желая избежать позора, она переодела дочь мальчиком. Обман был настолько искусным, что в деревне никто, включая бабушку с дедушкой, ничего не заподозрил. Лазю выросла как мальчик и в тринадцать лет пошла работать кучером к местному аристократу. Позднее она вступила в ряды французской армии, несколько лет жила среди солдат, и ее так и не разоблачили. В конце концов — во всяком случае, так рассказывала она сама — Лазю влюбилась в молодого красивого кавалерийского офицера и открыла ему свою тайну. У них был бурный роман, тянувшийся около года, но офицер так на ней и не женился. В конце концов Лазю предпочла отправиться в Вест-Индию, где снова стала вести жизнь мужчины.

В таком своеобразном городе, как Порт-Ройял, подобную тайну невозможно было скрывать долго, и вскорости все узнали, что Лазю — женщина. Во всяком случае, она завела привычку во время каперских налетов драться с обнаженной грудью, чтобы сбивать с толку и запугивать врагов. Но в порту эта особа обычно вела себя как мужчина, на что никто не обращал особого внимания.

Теперь же Лазю рассмеялась.

— Ты свихнулся, Хантер, раз собираешься напасть на Матансерос.

— Ты идешь со мной?

Она снова рассмеялась.

— Только потому, что мне сейчас нечем заняться.

И Лазю вернулась к шлюхам, хихикавшим за дальним столом.

Мавра Хантер отыскал в игорном доме «Желтый плут». Тот играл в брелан с двумя голландскими корсарами.

Мавр, которого звали еще Бассой, смотрелся редкостным здоровяком. У него была огромная голова, мощные бугрящиеся мускулы на плечах и груди и здоровенные ручищи, в которых игральные карты выглядели крохотными. Все уже давно позабыли, почему его прозвали Мавром. Даже если бы он сам решил рассказать о своем происхождении, то не смог бы этого сделать, потому что испанец-плантатор на Эспаньоле некогда отрезал ему язык. В целом все сходились на том, что этот гигант на самом деле никакой не мавр. Родом он из того района Африки, что именуется Нубией, пустынного края, протянувшегося вдоль Нила и населенного могучими чернокожими людьми.

Имя Басса было дано ему по названию порта на гвинейском побережье, где иногда останавливались работорговцы. Но все сходились на том, что Мавр никак не мог быть уроженцем тех краев, поскольку тамошние жители хиляки, да и кожа у них куда светлее.

Немота Мавра, вынуждавшая его объясняться жестами, лишь усиливала производимое им впечатление. Время от времени кто-нибудь из приезжих, недавно появившихся в Порт-Ройяле, решал, что Басса не только нем, но еще и глуп.

Наблюдая за карточной игрой, Хантер предположил, что именно это и произошло в очередной раз. Он взял большую кружку вина и уселся за боковой столик, намереваясь полюбоваться представлением.

Голландцы были щегольски разряжены в хорошие чулки и вышитые шелковые камзолы. Они много пили. Мавр не пил вообще. Он давным-давно спиртного в рот не брал. Говорили, что этот здоровяк не переносит алкоголя. Мол, когда-то он напился пьян и убил пятерых голыми руками, прежде чем пришел в себя. Неизвестно, было ли это правдой, но Мавр совершенно точно убил плантатора, отрезавшего ему язык, его жену и половину челяди, бежал в пиратский порт на западном побережье Эспаньолы, а затем сюда, в Порт-Ройял.

Хантер наблюдал за тем, как голландцы делали ставки. Они играли отчаянно, шутили, смеялись и в целом пребывали в прекрасном расположении духа. Мавр сидел с бесстрастным видом. Перед ним на столе лежала кучка золотых монет. Брелан был быстрой игрой, не прощающей необдуманных ставок. Так оно и вышло. Хантер увидел, как Мавр вытащил три карты одного достоинства, показал их и сгреб деньги голландцев.

Те на миг ошеломленно умолкли, а потом принялись дружно вопить «жулик!» на нескольких языках. Мавр спокойно покачал огромной головой и ссыпал деньги в карман.

Голландцы принялись настаивать еще на одной партии, но Мавр показал, что у них не осталось денег.

Тогда голландцы принялись задираться, кричать и тыкать в Мавра пальцами. Басса оставался все так же бесстрастен и вручил подошедшему мальчику-слуге золотой дублон. Голландцы, очевидно, не поняли, что он авансом заплатил за весь ущерб, который мог причинить игорному дому. Слуга забрал монету и удрал на безопасное расстояние.

Голландцы к этому моменту уже вскочили и осыпали Мавра ругательствами. Гигант по-прежнему сидел за столом. Лицо его было невозмутимо, и лишь взгляд метался от одного крикуна к другому.