Радуга после дождя - Роллингз Лайза - Страница 31

— Вы же подруги, помиритесь.

— Непременно.

Франсуаза облокотилась о журнальный столик, подперла подбородок рукой и задумчиво посмотрела в мутное окно.

— Помнишь того парня, Джека?

Рейчел вздрогнула.

— Да. А почему ты спрашиваешь?

— Я так и не поговорила с ним о Молли.

— Вообще-то он не так уж и хорошо ее знал. Они встречались буквально пару раз.

— Я никогда не перестану винить себя в том, что не принимала участия в воспитании твоей сестры.

— Ты не могла оспорить решение суда. На стороне моего отца были лучшие адвокаты Далласа. В конце концов, он тоже никогда не интересовался моей судьбой. Ты, по крайней мере, регулярно переписывалась с Молли.

Они снова надолго замолчали. Спустя минуту Рейчел осторожно спросила:

— Мама, ты знала, что Молли собирается замуж?

— Она говорила мне о том, что поклонник сделал ей предложение руки и сердца, — кивнула Франсуаза. — Но также дала понять, что это несерьезно. Видишь ли, Молли собиралась погулять как минимум до тридцатилетия. Она не была создана для тихой семейной жизни.

— И она успела сказать тому мужчине, что не хочет выходить за него?

— Кажется, нет. А почему тебя это интересует? Джек был тем мужчиной?

— Нет, не он. Один его приятель.

— У Молли было столько ухажеров… Только выбирай. Как и у тебя, впрочем.

— Я разогнала всех своих, когда стала встречаться с Эваном.

— Этот парень так тебя любит. Не знаю, что между вами произошло, но на твоем месте я бы не дала ему от ворот поворот, не попробовав уладить конфликт.

— Он не был честен со мной.

— Все лгут, дорогая моя.

— Я в этом убедилась. И что же делать? Смириться?

— Ни в коем случае. Нужно постараться не создавать ситуаций, из которых выход один — ложь. К тому же она бывает иногда необходима.

— Ты имеешь в виду ложь во спасение? В такое я не верю. Нет ничего хуже вранья, каким бы оно ни было.

— И что же, ты сама никогда не говорила неправду? — Франсуаза усмехнулась.

— Не пытайся меня поймать.

— Нужно уметь прощать, Рейчел.

— Но все ли можно простить?

— Если любишь, да. — Франсуаза вдруг вскочила на ноги. — Я совсем забыла о лимонном пироге, который стоит у меня в духовке. Я скоро вернусь, детка!

— Не ошибаешься ли ты, мама? — прошептала Рейчел, когда Франсуаза ушла. — Быть может, существуют поступки, которым нет прощения?

Она начала покачиваться в кресле, закрыв глаза, и вскоре задремала. Разбудил ее звук тихих шагов. Думая, что это вернулась мать, Рейчел с трудом разлепила веки и произнесла:

— Как твой пирог, не подгорел?

— Я не умею печь пироги. Но если надо, научусь, — ответил ей голос Эвана.

Рейчел широко распахнула глаза. Нет, Эван ей не померещился. Он стоял прямо перед ней. Волосы и рубашка мокрые, будто он долгое время гулял под дождем. Когда Кэтлин сказала, что он плохо выглядит, она не преувеличила. Эван состарился на несколько лет.

— Как ты вошел?! — воскликнула Рейчел.

— Твоя мама меня впустила.

— Не спросив меня?

— Это ее дом. Ей не требуется твое разрешение.

— А ты и рад.

— Рейчел, я пришел сюда не для того, чтобы ссориться с тобой.

— А для чего же?

Он опустился перед ней на колени и взял ее за руку.

— Рейчел, умоляю, прости. Если ты не захочешь видеть меня, я исчезну из твоей жизни навсегда, и ты больше никогда обо мне не услышишь. Но мне нужно твое прощение.

— Для того чтобы совесть твоя успокоилась?

Он поцеловал ее холодные, дрожащие пальцы.

— Моя совесть всегда будет мучить меня. Я лишь хочу знать, что ты не держишь на меня зла. Потому что ненависть разрушает душу.

— Ты и так ее уже разрушил основательно.

— Рейчел…

— Послушай меня. — Она посмотрела ему в глаза, в которых стояли слезы. — Я много думала о том, что произошло. Я тебя понимаю, Эван. Понимаю, почему ты сделал то… что сделал.

Возможно, на твоем месте я поступила бы так же. Теперь меня успокаивает тот факт, что между нами не было интимной близости. Ты не воспользовался обстоятельствами и не забрался в мою постель, хотя мог бы. Твоя неуверенность говорит о том, что ты боялся причинить мне боль. Мне, а не себе, я это знаю. Ты и сам запутался в том, кого ты любишь… Мне почему- то кажется, что ты просто влюблен в образ женщины, которая никогда не была твоей. Но убивает меня то, что ты так много говорил о правде, а сам сочинил чудовищную лживую историю. Наши отношения изначально строились на обмане. Ничего хорошего из этого не получилось бы.

— Я бы все тебе рассказал однажды, — прошептал Эван. — Меня мучило осознание того, что я лгу тебе. Однако чем больше проходило времени, тем сложнее мне было решиться открыть тебе истину. Однажды я потерял близкого мне человека. Но ведь ты мне стала гораздо роднее, чем Молли. Твою потерю я не переживу.

— Переживешь, — сухо возразила Рейчел. — Эван, тебе не приходило в голову, что можно было сразу рассказать мне о том, что ты встречался с моей сестрой? И лишь потом попытаться ухаживать за мной.

— И как бы ты это восприняла? Стала бы ты встречаться с мужчиной, зная, что он был влюблен в женщину, внешне как две капли воды похожую на тебя?

— Возможно, стала бы, — неуверенно проговорила Рейчел. — В любом случае мне не было бы так больно.

— Рейчел, я хочу объяснить тебе кое-что… Я действительно очень сильно люблю тебя. Только после встречи с тобой я понял, что те черты, которые мне так не нравились в Молли, в тебе отсутствуют. У нее было семь пятниц на неделе. Сегодня она говорила одно, завтра — другое. Мне нравилась легкость, с которой она идет по жизни. Однако я сходил с ума от ее ветрености. Ты же в отличие от нее зрелая, уверенная в себе женщина. Да, ты всего боишься, но именно это меня и привлекло. Я с радостью открыл бы для тебя весь мир, каким я его вижу. Как ты открыла мне свой. Увы, я сам все испортил. Мне остается лишь надеяться, что ты поверишь в то, что я давно уже не вижу в тебе двойника Молли. Более того, я начал забывать ее так быстро, что меня самого это испугало. Возможно, все, что случилось, было нужно для того, чтобы я понял, кого люблю на самом деле.

Эван замолчал. Просто смотрел на Рейчел, подозревая, что, возможно, видит ее в последний раз.

— Люди такие лжецы… — вдруг произнесла Рейчел.

— Да… — прошептал Эван, отводя взгляд.

— Я говорю не только о тебе. Я ведь в тебе сомневалась, хотя и не подавала виду. Даже когда мы начали встречаться, я искала возможные пути отступления. Флиртовала с другими мужчинами, боясь, что, влюбившись в тебя, пропущу человека, предназначенного мне судьбой. Так что я тоже врунья. А Молли… Ты, конечно, не в курсе, но она не собиралась за тебя замуж. Спроси у моей мамы. Она расскажет тебе, что Молли со смехом говорила о человеке, который сделал ей предложение. И еще… с чего ты взял, что она была девственницей? Это даже смешно, право. Как ты мог поверить ее словам? Да она распрощалась со своей невинностью еще в пятнадцать лет! Здесь, в Далласе, когда приехала повидать меня и маму. Я даже могу назвать имя первого мужчины Молли, потому что он жил по соседству. Мы все лжем, когда нам это выгодно. Так что я не имею права осуждать тебя. В сущности, ты не сделал мне ничего дурного. Пожалуй, в своих чувствах ты был гораздо честнее, чем я.

— Ты… удивила меня, — прошептал Эван. — Впрочем, Молли погибла, и вместе с ней умерла ее ложь. Но мы-то с тобой живы. И еще можем все исправить.

— Что ты имеешь в виду?

— Я клянусь тебе, что никогда больше не скажу ни слова неправды. Чего бы мне это ни стоило. Знаю, что ты меня прогонишь сейчас, но клятву свою я не нарушу. Я больше никому не хочу причинять боль.

— Иногда ложь в небольших дозах нужна, — улыбнулась Рейчел. — К примеру, увидев меня утром, заспанную и растрепанную, вместо того чтобы ужаснуться, ты можешь сказать, что я отлично выгляжу. А когда ты приготовишь отвратительное на вкус блюдо, я скажу, что ты отличный повар.