Букет полыни (СИ) - Романовская Ольга - Страница 70

Ивар опасался, что отца отравят, и добился, чтобы герцогу прислуживал его человек. Он пробовал всю еду и питьё, которые вкушал Лагиш.

Судя по обрывкам фраз графа Амати, Стефания понимала, что король до сих пор колеблется, но склонен отпустить поверженного врага. Нет, вовсе не из благородства - банальной выгоды. Герцог - человек чести, не подымет восстания после данной клятвы. В то же время, волнения в Лагише уже начались, и виной всему пленение любимого правителя. Лагишцы не признавали хозяевами никого, кроме Дартуа.

- Тогда и вы в опасности, - поделилась своими опасениями в одну из встреч с маркизом Дартуа виконтесса. - Вы его единственный сын, наследник…

- Всё в руках божьих, - спокойно ответил Ивар. - Если мне предстоит удар ножом в тёмном переулке, я его получу, бегать и прятаться не стану. А вот вам, миледи, надлежало бы быть осторожнее.

- Знаю, но не могу, - виновато улыбнулась Стефания. - Милость Его высочества защитит меня.

Маркиз и виконтесса виделись редко, и каждый раз Стефания убеждала себя, что этот станет последним. Но мгновенно забывала об обещании, когда Ивар приветственно прижимал её руку к своим губам.

Завтра виконтесса решилась на рискованный шаг: пронести герцогу Лагишу письмо от его сторонников. Она сама предложила помощь маркизу: 'Я любовница Его высочества, меня не заподозрят'. Герцогу запрещалось получать и писать любую корреспонденцию, а при разговорах с сыном неизменно присутствовал начальник гарнизона.

Свой визит Стефания планировала объяснить простым любопытством. Принц знал, что она стоит вне дворцовых партий, не участвует в дележе должностей, не интригует против короны, поэтому должен был поверить.

Виконтесса первой удалилась ко сну, сославшись на усталость. На самом деле она хотела пришить потайной кармашек на платье. Привычное в подобных случаях декольте не внушало Стефании доверия, да и доставать из-за корсета при герцоге письмо не хотелось.

Граф Амати не стал возражать и выделил ей провожатого.

Утром, сразу после еженедельной мессы и завтрака, Стефания переоделась в заранее заготовленное платье и, сказав, что желает прогуляться, отправилась в королевскую конюшню. Там её дожидался маркиз Дартуа. Виконтесса старалась не демонстрировать благоволения к нему, обычно выбирая других спутников для поездок, и предпочитала беседовать с Иваром с глаза на глаз. Сад как нельзя лучше подходил для этих целей - недаром его называли 'гнёздышком любви'.

- Может, всё-таки передумаете? - маркиз с тревогой посмотрел на Стефанию.

Она покачала головой и велела конюху седлать лошадь. Виконтесса кожей ощущала взгляд Ивара, но боялась даже улыбнуться при посторонних. Когда они оставались наедине, Стефания разрешала держать себя за руку даже без перчаток, обнимать и целовать на прощание. Ей самой безумно хотелось поцеловать его, но Стефания боялась навредить. Принц не потерпел бы измены, наказав обоих.

Покинув пределы дворца, всадники углубились в город. Сделали крюк, чтобы запутать возможных шпионов, и остановились у постоялого двора маркиза.

Пряча лицо под маской, виконтесса вслед за Иваром поднялась наверх и попросила отдать письмо. Немного помедлив, маркиз выполнил её просьбу.

- Отвернитесь, - попросила Стефания и поспешно засунула письмо в кармашек на юбке. Она пришила его низко, ниже подвязок, чтобы не испытывать стыда, доставая, но достаточно высоко, чтобы не испачкать в грязи.

- Готово, - виконтесса улыбнулась. - Что-нибудь передать на словах?

Ивар покачал головой, подошёл к ней и заключил в объятия.

Стефания вздрогнула, а потом обмерла в его руках.

- Как часто бьётся ваше сердце! - маркиз положил ладонь на её грудь. - От страха?

- Нет, милорд, - прошептала виконтесса. - От беспокойства за вас.

Рука Стефании легла ему на спину, сползла вниз до поясницы.

Предательское сердце билось всё сильнее по мере приближения его губ. Но Ивар не поцеловал - заключил её лицо в ладони.

Виконтесса, не отрываясь, смотрела ему в глаза, доверчиво, немного смущённо, с молчаливым вопросом: 'Что дальше?'.

Здесь нет чужих ушей, никто не видел её лица… Демон-искуситель шептал, что нужно сделать шаг, попытаться поверить. Разве не Ивар казался её самым милым, обходительным и добродетельным, разве он не нравился ей? Разве не ради него она пошла на авантюру с письмом и пробралась тогда в зал заседаний Совета благородных?

И Стефания подалась вперёд, практически уткнувшись носом в его грудь.

Полно, даже сестра заметила румянец после свиданий с маркизом.

Никогда, никогда ещё ей не были так приятны поцелуи мужчины, никогда ещё виконтесса не желала поцеловать мужчину - и боялась. Боялась разрушить то сказочное, волшебное оцепенение, охватывавшую её от объятий Ивара.

Сердце… Он прав, её сердце ждало его, билось из-за него. А воображение рисовало маркиза прекрасным благородным рыцарем - таким, каким она ещё в детстве представляла будущего мужа.

Опомнившись, Стефания отпрянула, но маркиз поймал её, прижал к себе. Губы легко коснулись шеи, заставляя поднять подбородок.

- Миледи, - тихо, прерывисто спросил маркиз, - скажите всего одно слово! Могу ли я надеяться?

- На что, милорд? - так же тихо, полуприкрыв глаза, ответила виконтесса.

- На то, что я одарён вашей милостью?

Стефания моргнула. Его губы были так близко, и она, не выдержав, прикоснулась к ним, позволила приоткрыть себе рот, проникнуть в него.

Мир на время утратил образы и звуки, сосредоточившись на вкусе поцелуя.

Виконтесса и не заметила, как оказалась лежащей на постели. Её накидка лежала на пол. Маркиз навис над Стефанией, прижимая к себе, гладя и целуя лицо. Когда его руки собрали в складки юбки, коснувшись чулка, она будто проснулась и села.

- Не сейчас, милорд.

- Почему нет? Вы не хотите меня? - обескуражено поинтересовался Ивар, присаживаясь рядом.

Виконтесса положила голову ему на плечо и вздохнула:

- Я не знаю. И я боюсь, милорд. Того, что это обман, что я потом пожалею… Я… Я не из тех, кто с удовольствием ложатся под мужчин, милорд.

- Это не обман, - маркиз коснулся губами её волос. - И я знаю, какая вы женщина.

Он снова аккуратно задрал её юбки, любуясь подвязками. Наклонился и поцеловал тёплую шершавую ткань.

Стефания колебалась с минуту, а потом откинулась на спину, прикрыв глаза - пусть пока будут только ощущения. Потом она распахнёт глаза и увидит его лицо - близко-близко от себя.

Поцеловав тонкую полоску кожи между чулком и панталонами, Ивар потянулся к шнуровке корсажа.

Стук в дверь заставил обоих вздрогнуть и отпрянуть друг от друга.

Выругавшись, маркиз неохотно вновь затянул корсаж Стефании и направился к двери. Виконтесса поспешно привела себя в порядок и подхватила накидку, скрыв под ней лицо.

Вошёл трактирный слуга и протянул Ивару какой-то свёрток с запиской. Пробежав её глазами, маркиз кинул посланцу мелкую монету и выставил вон. Вернувшись к виконтессе, он аккуратно отнял ткань от её лица и поцеловал, вновь увлекая на узкую постель.

- Потом, милорд, потом, не здесь… - прошептала Стефания. - И не при свете дня - это противно богу.

Не желая обидеть, она прильнула губами к лицу маркиза и замерла ненадолго. Было так покойно сидеть, ощущая его дыхание, запах его кожи.

Ивар провёл ладонью по волосам Стефании и устроил её у себя на коленях:

- Я поторопился, простите.

- Вам не за что просить прощения, - возразила виконтесса. - Просто… просто…Но вы мне не противны.

Маркиз кивнул и отпустил её.

Несколько раз оглянувшись через плечо, Стефания вышла из комнаты и поспешно сбежала вниз. Старалась думать о письме - а мысли возвращались к Ивару.

Маркиз спустился вслед за ней, молча, будто ничего не произошло, помог забраться в седло. Виконтесса избегала смотреть на него, чтобы не выдать себя. Она твёрдо решила, что в один из вечеров скажется больной и попросит Хлою отдать ей на ночь спальню. Койка на постоялом дворе - не место для виконтессы Сибелг, да и для маркиза Дартуа тоже.