Дракула. Последняя исповедь - Хамфрис Крис - Страница 62

В то самое мгновение, когда Ион ослабил руку, он крикнул из последних сил:

— Взять их! Всех!

С той самой минуты, как пал Хосник, над площадью царила странная тишина. Все словно замерло. Слышны были только звуки растягиваемой тетивы, свист стрел, срывающихся с высоты, негромкие, похожие на вздохи, вскрики тех, кто неожиданно для себя находил смерть. Крик Хамзы как будто взорвал эту тишину.

Турки завопили словно по команде, но князь Валахии и его витязи молча выпускали стрелу за стрелой, не упуская ни единой цели. Их противники один за другим расставались с жизнью, но Влад хорошо знал, что гарнизон Джурджу состоял из трехсот человек. Все они — турки, победители, завоеватели. Он учитывал, что турецким офицерам, конечно, известна древнеримская тактика тестудо, «черепахи», которую Ион и его солдаты использовали, чтобы защитить себя и сохранить своих пленников.

Дракула помнил очень старую историю о троянском коне. Двадцать человек, конечно, не могли захватить крепость, но они способны были зацепиться хотя бы за дом привратника и удерживать его до тех пор, пока не подойдут главные силы.

Когда первая турецкая стрела впилась в стену рядом с бойницей, у которой он стоял, Влад отступил на шаг. Его люди тоже попятились, теснимые противником.

Убитые падали один за другим, оставшиеся переступали через их тела. Валахи крепко держали оборону вокруг захваченных в плен предводителей турок. Их щиты не шелохнулись. Они даже умудрялись наносить ответные удары. Еще одна атака турок была отбита.

Влад понял, что больше тянуть время нельзя, пора.

Он выпустил последнюю стрелу, даже не заботясь о том, достигнет ли она цели, и крикнул:

— Сейчас!

Витязи услышали команду и устремились за ним. На стене остались только шесть лучших лучников. Они должны были держать турок в напряжении, отвлекая на себя их внимание.

Влад взглянул в сторону берега. Кара-хан, скорее всего, уже сидел на руке у Стойки, потому что со стороны леса стали выезжать всадники. Они двигались медленно, чтобы лошади не повредили ноги, угодив в ямы и рытвины, скрытые в камышах. Через несколько минут валахи выберутся на твердую поверхность и тогда пустятся галопом. Князю и его витязям надо было удержать подъемный мост, чтобы турки не смогли поднять его.

Четверо воинов, которых Влад оставил в помещении, откуда осуществлялся подъем моста и его спуск, сделали все так, как им было указано. Бочки, ящики, коробки, мотки толстых веревок, все, что было под рукой, они придвинули к деревянным дверям, забаррикадировав их как с запада, так и с востока. Теперь валахи могли защищаться изнутри.

Первый удар турок не заставил себя долго ждать. Влад сразу же устремился к той двери, с которой начался приступ. На поясе у него висели булава и короткий меч. Он совершенно правильно выбрал утром оружие. В маленькой комнатке нечего делать с длинным копьем или двуручным мечом, предназначенными для поединка в поле. С ними тут не развернешься. Здесь нужен короткий клинок.

Когда раздался второй удар в дверь, Влад оглянулся на своих воинов. Многие из них последовали его примеру, бросили турецкие мечи и взяли по небольшому топору, короткому копью или кинжалу. Только огромный Черный Илья имел при себе оружие, которое соответствовало его размерам, — длинную острую секиру с заостренным концом древка. Он улыбнулся Владу и постучал пальцами по лезвию в знак приветствия.

Турки еще раз ударили в восточную дверь и выбили ее. Несколько мгновений они пробирались через бочонки и ящики, преграждавшие им путь, преодолели баррикаду и хлынули внутрь.

Первый турок, преодолевший укрепление, споткнулся о моток веревки. Князь размахнулся и одним ударом булавы впечатал его шлем в череп. Однако за первым устремились остальные.

— Аллах акбар! — кричали турки, продвигаясь вперед.

— С нами святой Георгий, — отвечали им валахи, перестраиваясь, чтобы отразить нападение.

Влад находился в самой гуще сражения. Он всегда так поступал. Дракула любил бой, который делал все ясным и понятным, сужал мир до простых, очень четких и раздельных звуков — как сталь скрежещет, ударяясь о сталь, как хрустят кости. К ним добавляются вскрики ярости, страха, ужаса, боли. В схватке князь никогда не ощущал ни испуга, ни особого гнева. Ему было все равно, кто стоял перед ним, сотня врагов или всего лишь один. Если кто-то хочет доказать, что он сильнее, пусть попробует.

Вот и теперь те люди, которые приближались к нему, желая помериться силой, падали бездыханными один за другим. Успех валахов — а люди князя набили турок ничуть не меньше, чем он сам, — создавал и некоторые трудности. Груда тел росла, она превратилась в препятствие, сдерживающее пыл защитников и сковывающее их действия.

Из-за этой преграды вдруг выскочил огромный турок, рычащий и брызгающий от ярости слюной. Он перешагнул через тела своих товарищей, оттолкнул тяжелым щитом Черного Илью и занес меч над головой Влада. Его рука устрашающе нависала над князем, ее мощное, стремительное движение остановить было уже невозможно. Дракула откинулся назад, задел ногой рукоять лебедки, поднимающей мост, качнулся. Удар меча прошел совсем близко от его лица. Клинок врезался в пол, и, пока турок пытался вытащить его из глубокой трещины, Влад успел выхватить кинжал и перерезать противнику глотку.

Вслед за огромным турком в проходе, заваленном трупами, возникли еще три фигуры.

— За мной! — призвал князь. — Делай как я!

Он вложил меч в ножны, обеими руками схватил щит только что убитого турка, швырнул его в первого противника, ударом кулака сбил с ног второго и заставил рухнуть на колени третьего, размозжив булавой его голову. Витязи так лихо орудовали топорами и кинжалами, что заставили отступить и тех противников, которые следовали за первыми смельчаками.

— Воевода! — послышался крик за спиной Влада.

Влад обернулся. Западная дверь содрогалась от ударов. Два валаха, оставленные охранять ее, чуть отступили. Они убили первых двух турок, прорвавшихся в проем, но вслед за ними устремились другие. Их было много.

— Держать оборону! Ко мне! — закричал Влад. — Грегор! Илья! Георгий! Ко мне! Все ко мне!

Ему не требовалось много времени, чтобы сосчитать, что от четырнадцати человек, которые вошли сюда вместе с ним, осталось только десять. По пять на каждую дверь. Неужели все, неужели конец?

Но Влад не изменял себе, оценивая ситуацию все так же ясно, все с тем же хладнокровием. Он взял щит и поверх него взглянул в глаза первому противнику, оказавшемуся перед ним. Это был высокий, мощный воин с черной бородой, замешкавшийся в дверях. Что ж, долго возиться там ему не придется. Туркам никогда не следует задерживаться рядом с Дракулой.

Через мгновение рот мусульманина вдруг широко раскрылся, он выпучил глаза. Этот человек не заметил опасности, и стрела неожиданно вонзилась ему в горло. Несколько секунд он смотрел вниз, словно не веря в то, что случилось, потом упал. Товарищам приходилось перепрыгивать через него. Они старались спрятаться от стрел, которые теперь сыпались на них градом. Одна из них пролетела над головой князя, миновав ее буквально на ноготь.

Сзади послышался крик. Влад обернулся. Стрела врезалась в глаз турку, находящемуся неподалеку. Тот рухнул наземь. Рядом с ним воевода увидел Иона. За спиной друга плотно стояли воины, оттеснившие турок от западной двери.

Влад вдруг почувствовал невероятную усталость и опустился на колени. Многие товарищи, оставшиеся в живых, последовали его примеру.

— Ты ранен, мой князь? — озабоченно спросил Тремблак, наклоняясь к нему.

— Нет. — Дракула покачал головой. — Как крепость?

— Она почти наша. Немногие еще держатся, но Буриу расправится с ними. Остальные сбежали.

— А что Хамза?

— Он в надежном месте. Стойка присматривает за ним и за этим греком.

— Как мой Кара-хан?

— Сидит на жердочке и ждет хозяина.

Ион протянул Владу руку, и тот поднялся.

Глава тридцать третья

ПОСЛАНИЯ

Князь понял, что наступил полдень, потому что как это ни удивительно, но муэдзин затянул свою песню, призывая правоверных к молитве. Валахи, захватившие замок, сочли призывы имама неуместными, так как замок теперь стал христианским. Несколько стрел полетели в священнослужителя. Скорее всего, он умер счастливым, несмотря на боль. Этот человек погиб за веру и попал в рай.