Диверсант - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 40

Обычная работа, которая идёт на любой станции, на любом разъезде — как у немцев, так и у наших. Но Саша понял — пришло его время.

— Когда будет встречный?

— Через полчаса — воинский эшелон.

Надо было поторапливаться, времени в обрез.

— Иван, поднимай немца.

С помощью Кузьмичева начальник разъезда встал.

— Пошли. Ваня, да немецкую винтовку не забудь. — Сам Саша сунул в карман трофейный пистолет.

Они вышли на перрон и пошли к паровозу.

Отойдя от станции метров на сто, Саша сказал немцу:

— Если ты согласен нам помочь, я оставлю тебя в живых.

— Что от меня надо?

— Сейчас тебе развяжут руки. Мы вместе подходим к паровозу, ты приказываешь паровозной бригаде отцепить паровоз от поезда и ехать.

— Идёт встречный! — запротестовал немец. — Я слышал разговор, нельзя ехать! Будет катастроф! Бум!

— Будет! — жёстко сказал Саша.

— Гут! — немец кивнул.

Саша развязал ремень на его руках. Но немец, несмотря на достигнутую между ними договорённость, неожиданно скакнул в сторону и побежал к лесу. Однако гитлеровец не учёл одного — руки-то его были связаны брючным ремнём, выдернутым из его же галифе. Брюки тут же начали сползать, немец запутался в них и упал.

Подняться ему было уже не суждено. Догнав немца, Саша ударил его ножом в сердце. Иван отвернулся от неприятного зрелища.

— Вот сука! Едва не убежал. И стрелять нельзя — вдруг на паровозе сопровождающий немецкий?

— Немцам верить нельзя, — согласился Иван. — Вон, подписали пакт о ненападении, а напали коварно.

— Проспал Сталин!

— Не, не товарищ Сталин! На это же разведка есть и НКВД с товарищем Берия.

Спорить Саша не стал. Воспитали парня так, что поделаешь.

Прижимаясь к вагонам, они подошли к паровозу.

— Я иду первым, ты — сразу за мной!

— Понял.

Саша зажал нож в зубах, ухватился за поручни и взлетел в паровозную будку. Сразу охватил её взглядом, повернулся к тендеру — нет ли немца там? Нет, одни паровозники — застыли на месте. Прямо пиратский захват! Врывается в будку человек с ножом в зубах — тут ошалеешь от испуга.

Саша вложил нож в ножны, и тут присутствующие увидели, как по ступеням следом за ним поднимается ещё один человек. Иван громыхал по ступеням прикладами обеих винтовок.

— Спокойно, мужики, я свой, русский, — обратился Саша к бригаде. — Охраны нет?

— Чего ей тут делать? Порожняк гоним, не воинский эшелон.

— Вот и ладушки. Механик, пусть кочегар отцепит паровоз от состава.

Машинист кивнул, и кочегар полез отцеплять паровоз.

— А теперь пусть твой помощник переведёт стрелку.

— Невозможно, ключ нужен.

— Тогда без него обойдёмся. Кочегар и помощник остаются здесь, на разъезде. Трогай!

— Да ты кто такой, чтобы здесь распоряжаться? Немцы же всех расстреляют!

— Вот потому людей своих оставишь здесь. Паровозом стрелку взломаем — спрыгнешь. Немцам скажешь — под угрозой оружия принудили.

Машинист кивнул, но явно нехотя. Он уже понял, к чему идёт дело. Паровоз ему свой жалко было, свыкаются люди с техникой, когда долго на ней работают. Да и не только о технике речь — немцы покарать могут.

Но и у Саши выбора не было. Взрывчатку бы ему, тогда не пришлось бы устраивать катастрофу.

Машинист по привычке протянул руку к чердаку.

— Лишнее оставь. Трогай.

Саша в той, прежней жизни сам работал машинистом метро, но на паровозе был первый раз. Неуютно: от топки — жара, везде угольная пыль.

Паровоз хоть и стоит, ведёт себя, как живой. Подкачивает воду в котёл насос, журчит она, гудит пламя, шипит пар — прямо огнедышащий дракон.

Саша стоял за спиной машиниста, внимательно наблюдая за его действиями. Вот он отпустил тормоза, двинул рычагом реверса, поднял рычаг подачи пара в цилиндре. Паровоз шумно вздохнул, окутался паром. Тяжело провернулись колёса, пришли в движение многочисленные дышла, кулисы на ведущих осях.

Стронулись с места, мягко начали набирать ход. Саша ожидал — сейчас произойдёт… Под колёсами пронзительно завизжало железо — это не выдержала стрелка. Паровоз мотнуло в сторону, он вышел на главный и единственный путь.

— Слышь, отец, пока скорость маленькая — прыгай и возвращайся на разъезд. Немцам скажешь — на стоянке я вас выгнал с паровоза, угрожая убить. Говори что хочешь, мне всё равно — хоть сумасшедшим назови. Мне бы не хотелось, чтобы бригада паровозная пострадала.

— Ну, тогда удачи!

Машинист, не теряя времени, спустился по ступеням, держась за поручни. Улучив момент, когда мимо проплыл столб, он спрыгнул.

— Ваня, подбрось угля в топку.

Иван поставил винтовки в угол и взялся за лопату. Саша приоткрывал дверцы топки рычагом, а Иван бросал в неё уголь. Паровоз набирал ход.

— Ваня, выбрасывай на правую сторону винтовки и прыгай сам.

— А ты как же?

— Как спрыгнешь, подбери оружие и скрытно, по лесу возвращайся к своим складам. Я тоже выпрыгну, только попозже.

— Я останусь!

— Рядовой Кузьмичёв, это приказ!

Иван сбросил с паровоза винтовки и спрыгнул сам.

Саша до половины тела высунулся из окна — посмотреть, всё ли нормально, не покалечился ли Иван? Но тот после падения поднялся и помахал ему рукой.

Саша посмотрел на манометр. Какое должно быть давление пара, он не знал, но на манометре была красная риска, показывающая опасно высокое давление. Стрелка до красной черты была ещё далеко.

Саша посмотрел вперёд. Пути впереди поезда были пустынны, блестели под солнцем рельсы.

Поплевав на руки, Саша взялся за лопату. Оставив дверцы топки распахнутыми, он кидал в неё уголь. Бросив с десяток лопат, остановился. На котле была бронзовая табличка: «Паровоз серии Э, сделан в Швеции». Да, недолго тебе осталось ходить, работяга. Знать, холил и лелеял тебя машинист. Все бронзовые краники, рычажки, ручечки надраены до блеска.

Саша поднял до максимума рычаг подачи пара. Стрелка указателя скорости прошла отметку «пятьдесят», потом — «шестьдесят километров».

Далеко впереди, за лесом, раздался паровозный гудок. Выглянув в окно, Саша за плавным изгибом рельсов, за деревьями увидел выдохи пара из паровозной трубы. Приближался встречный состав. Вот он, показался из-за деревьев.

Машинист встречного паровоза заметил опасность и дал длинный гудок, а потом стал почти непрерывно подавать короткие сигналы. Из-под колёс паровоза посыпались искры — это машинист включил экстренное торможение. Но и современный поезд тормозит километр-полтора, а уж эти, с древними тормозами Вестингауза — ещё больше. Всё, теперь столкновение неизбежно. И место удачное — на повороте, пусть и небольшом. Вагоны повалятся с пути.

Теперь надо подумать о себе.

Саша спустился по ступенькам. Совсем рядом бешено вращались огромные, почти в человеческий рост, колёса, вверх-вниз ходило дышло.

Саша спрыгнул, сгруппировавшись, как его учили, покатился кубарем, потом вскочил и пробежал немного, гася скорость. Удачно, даже не ушибся. Необходимо было как можно скорее убираться отсюда.

Саша рванул бежать по полю — в сторону от железной дороги, к далёкому лесу. Сзади раздался страшный грохот, потом взрыв, скрежет железа.

Обернувшись, Саша увидел, как паровозы падают под откос, на них налетают вагоны, громоздя завал. Потом до него долетели крики и вопли, полные животного ужаса. Апокалипсическая картина! Не каждый день наяву увидишь подобное.

Саша побежал дальше. К месту катастрофы быстро прибудут аварийные службы, стянутся войска, карательные органы. И неважно, кто это будет — гестапо или фельджандармы.

Саша бежал, пока не закололо в правом боку, а до леса оставалось ещё с километр. Он перешёл на шаг, восстанавливая дыхание и периодически оборачиваясь.

На месте крушения появился дым — огонь из топок паровоза перекинулся на вагоны. Дело сделано!

Перед лесом протекал ручей. Саша, хоть и смертельно устал, зашёл в него — благо он оказался неглубоким — и пошёл вниз по течению. Если немцы пустят собак, может быть, это хоть как-то собьёт их со следа.