С тех пор, как уснула моя красавица - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 46

Уже было три часа ночи, а Рут все еще размышляла, пытаясь найти какой-то выход. И словно бы в ответ на невысказанные мольбы, ей вдруг пришло на память, что последнее время она очень часто сталкивается в супермаркете с бывшим комиссаром полиции Керни. Он всегда так открыто улыбается и говорит: «Доброе утро». А однажды, когда у нее разорвался пакет с покупками, он остановился и принялся ей помогать. Комиссар нравился ей, несмотря на то, что глядя на него, она всегда думала о тех деньгах, которые вырвав у Симуса и его детей, Этель тратила на тряпки в магазине его дочери.

Керни жили в Шваб-Хаус на 74-ой улице. Завтра она и Симус пойдут туда и добьются встречи с Комиссаром. Он должен знать, как им поступить. Она может ему открыться. В конце концов Рут заснула с мыслью, что ей просто необходимо кому-то довериться.

Впервые за последние годы она проспала все утро в воскресение. Она оперлась на руку и посмотрела на будильник, было уже четверть двенадцатого. Яркий солнечный свет проникал в комнату сквозь неплотно прилегающие шторы. Рут посмотрела на Симуса. Во сне с его лица исчезло выражение тревоги и страха, которое так действовало ей на нервы, сейчас проступили черты того привлекательного мужчины, которым он когда-то был. Девочки похожи на отца, у них его чувство юмора. Ведь он был когда-то и остроумным, и уверенным в себе. А потом все покатилось. Непомерно подскочила стоимость ренты за бар, начали жаловаться соседи, постоянные клиенты уходили один за другим. И еще эти алименты — каждый месяц!

Рут осторожно вылезла из кровати и подошла к бюро. При безжалостном свете стало заметнее, какое оно пошарпанное. Она старалась как можно тише открыть крышку, но она скрипела, не поддаваясь. Симус заворочался.

«Рут». Он еще не проснулся окончательно.

«Лежи, — сказала она мягко. — Я позову тебя, когда завтрак будет готов».

Как раз, когда она снимала с огня бекон, раздался телефонный звонок, это были девочки. Они слышали об Этель. Марси, старшая, сказала: «Мам, нам, конечно, жаль ее, но ведь это означает, что мы больше ничего не должны, правда?»

Рут постаралась придать своему голосу веселость. «Да, похоже, так. Мы как-то еще не привыкли к этой мысли». Она позвала Симуса к телефону.

Рут представляла, каких усилий мужу стоило сказать: «Конечно, это ужасно радоваться чьей-то смерти, но мы радуемся лишь освобождению от нашего бремени. А сейчас расскажи мне, как поживают наши куколки-сестрички? Мальчики не пристают, я надеюсь?»

Рут приготовила бекон, жареные яйца, тосты, кофе, выдавила свежий апельсиновый сок. Она подождала, пока Симус поест, и подлила ему еще кофе. Потом уселась напротив него за старый дубовый стол, который им когда-то пришлось принять в подарок от его тетушки, старой девы, и сказала: «Нам надо поговорить».

Положив локти на стол и опершись подбородком на руки, она смотрела на свое отражение в покрытом пятнами зеркале буфета, мимолетно отмечая про себя, что она выглядит маловпечатляюще. Полинявший халат, некогда прекрасные светло-русые волосы поредели и стали серыми, круглые очки на маленьком лице придают ему измученный вид. Она отогнала от себя эти не относящиеся к делу мысли и продолжила: «Когда ты рассказывал мне, как оттолкнул Этель, как она порезалась ножом, как ты заплатил кому-то, чтобы ей угрожали, я решила тогда, что ты сделал и следующий шаг. Я решила, что это ты убил ее».

Симус не отрываясь смотрел в чашку с кофе. "Будто там ответы на все вопросы, " — подумала Рут. Потом он выпрямился и посмотрел прямо в глаза жене. Долгий сон, хороший завтрак и разговор с девочками как будто придали ему силы. "Я не убивал Этель, — сказал он. — Я просто пугал ее. Черт побери, я и сам был испуган. Я никогда не предполагал, что толкну ее, но это было бессознательно. Она порезалась, потому что схватила нож, а я вырвал его и снова бросил на стол. Она сильно испугалась, именно в эту минуту она и сказала: «Ладно, ладно. Ты можешь оставить алименты».

"И это было в четверг днем, " — сказала Рут.

«В четверг около двух часов, там очень тихо в это время. Ты же знаешь, в каком положении мы очутились из-за этого возвращенного чека. Я ушел из бара в половине второго, Дэн остался за меня. Он подтвердит».

«Ты вернулся в бар?»

Симус допил кофе и опустил чашку на блюдце. «Да, я должен был вернуться. А потом я пошел домой и напился. И пил все выходные».

«Кто-нибудь тебя видел? Ты выходил за газетами?»

Симус улыбнулся — грустная, вымученная улыбка. «Я был не в состоянии читать». Он подождал ее реакции, потом на его лице промелькнула надежда. "Ты мне веришь, " — сказал он неуверенно и удивленно.

«В пятницу и еще вчера я тебе не верила, — ответила Рут. — А теперь верю. Я точно знаю, что у тебя ни за что не хватит духу так запросто схватить нож и перерезать кому-то горло».

"Что и говорить, ты отхватила подарок в моем лице, " — тихо сказал Симус.

Рут оживилась. «Могло быть и хуже. Теперь перейдем к делу. Мне не понравился этот адвокат, да он и сам признался, что тебе нужен кто-нибудь другой. Я хочу попытаться кое-что предпринять. В последний раз поклянись, что ты не убивал Этель».

«Клянусь жизнью. — Симус растерялся. — Девочками клянусь».

«Нам нужна помощь. Настоящая квалифицированная помощь. Я вчера вечером смотрела новости, там говорили о тебе. О том, что ты подвергся допросу. Сейчас им нужны доказательства. Нам необходимо рассказать кому-то всю правду, чтобы нам дали грамотный совет или порекомендовали опытного адвоката».

Весь день Рут уговаривала, доказывала, приводила аргументы, склоняя Симуса согласиться. В половине четвертого они оделись в свои «семисезонные» пальто, Рут — прочное и аккуратное, Симус — застегнутое лишь на одну среднюю пуговицу, и отправились в Шваб-Хаус через три квартала от их дома. По дороге они почти не разговаривали. День был не по сезону ярким, и люди явно наслаждались солнечным теплом. Глядя на детишек, спешащих за своими радостно возбужденными родителями с шариками в руках, Симус улыбался. «Помнишь, мы как-то в воскресенье повели девочек в зоопарк? Как хорошо, что его снова открыли».

Швейцар в Шваб-Хаус сообщил, что ни комиссара Керни, ни мисс Керни нет дома. Растерянная, Рут попросила позволить им подождать. С полчаса они сидели рядышком на диване в холле, и Рут начала уже сомневаться, надо ли было вообще сюда приходить. Она только открыла рот, чтобы предложить Симусу уйти, как дверь отворилась и в холл вошло четыре человека — отец и дочь Керни и с ними еще двое людей.

Пока решительность не покинула ее окончательно, Рут поспешила им навстречу.

«Майлс, я хотела, чтобы ты все-таки дал им возможность все рассказать». Они были на кухне. Джек резал салат, Нив размораживала макароны с соусом, оставшиеся с обеда в четверг.

Майлс готовил сухое мартини для себя и Джека. «Нив, ни в коем случае я не позволю, чтобы мне морочили голову. Ты проходишь свидетелем по этому делу. Как это я дам ему возможность рассказать, как он случайно в потасовке убил Этель, и не заявлю об этом?! Да я считаю это своим долгом».

«Я совершенно уверена, что он хотел рассказать тебе что-то другое».

«Все будет так, как положено тому быть. Я тебе обещаю, что Симус Ламбстон и его жена будут подвергнуты самому тщательному допросу. Не забывай, что если этот скользкий племянничек говорил правду, то Рут Ламбстон стащила нож, как я понимаю, не в качестве сувенира на память. Я сделал все, что мог. Я позвонил Питу Кеннеди. Он чертовски хороший криминальный адвокат, и они встретятся завтра утром».

«И чем они будут платить твоему чертовски хорошему адвокату?»

"Если Симус Ламбстон чист, он укажет нашим парням, что они лают не на то дерево. Если виновен — Пит сможет сделать так, чтобы ему было предъявлено обвинение не в убийстве второй степени, а в непредумышленном убийстве с отягчающими обстоятельствами.