Взгляд в темноте - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 29

Зачитав свой список, Хэнк добавил:

— И еще. Меньше месяца назад Билл Люфтс всему бару рассказал о трастовом фонде Нила — подслушал разговор Петерсона с его бухгалтером. Так что все в баре и еще бог знает где об этом осведомлены. Хорошо. Займусь кассетой. С Джимом Оуэнсом связались?

Он повесил трубку, задумчиво прошелся по гостиной. Хью Тейлор и Стив тихо беседовали. Стив надевал пальто. Было почти двенадцать, и он собирался на встречу с Фоксом.

31

Лалли так расстроилась из-за вторжения в ее комнату, что, встретив Рози, все ей выложила и тут же об этом пожалела.

— Там для меня особенное место, — сбивчиво закончила она. И что теперь делать, если Рози захочет жить там с нею? Она не может этого позволить. Просто не может.

Но беспокоилась она напрасно.

— Ты ночевала в Синг-Синге? — недоверчиво переспросила Рози. — Меня туда и палкой не загонишь. Ты же знаешь, как я ненавижу кошек.

Конечно. Как она не подумала. Рози боится кошек, перейдет на другую сторону улицы, лишь бы не столкнуться с кошкой.

— Ну, ты же меня знаешь. Я их обожаю. Бедняжки так голодают. Сейчас по тоннелю просто тучами шмыгают, — сгустила краски Лалли. Рози передернулась. — Так что эти двое там устроились. Но я хочу спугнуть женщину, когда он уйдет.

Рози задумалась.

— А что, если ты ошибешься? — предположила она — И он окажется там? Сама же говоришь, что выглядит он странно.

— Хуже. А ты не поможешь мне следить за ним?

Рози любила интриги. Она широко улыбнулась, показывая сломанные желтые зубы:

— Само собой.

Они допили кофе, аккуратно сложили остатки пончиков в пакеты и двинулись на нижний ярус.

— Можем долго прождать, — беспокоилась Лалли.

— Это неважно, только вот сегодня дежурит Олендорф.

Он был одним из самых строгих охранников. Не считал, что аборигенам можно слоняться по вокзалу, поэтому всегда гонял их и следил, чтобы они не попрошайничали и не мусорили.

Немного нервничая, женщины заняли пост у витрины «Открытой книги». Время шло. Они ждали терпеливо, почти не двигаясь. Лалли придумала историю на случай, если Олендорф подойдет к ним. Якобы в Нью-Йорк приезжает ее подруга и они договорились встретиться именно здесь.

Но охранник не обратил на них внимания. У Лалли дрожали руки и ноги. Она уже собиралась предложить Рози бросить дежурство, когда среди пассажиров, поднимающихся от платформы Маунт-Вернон, заметила темноволосого типа с одеревенелой походкой.

Лалли схватила Рози за руку.

— Вот он! — воскликнула она. — Видишь, идет к лестнице, в коричневом пальто и зеленых брюках.

Рози прищурилась.

— Да, вижу.

— Сейчас я могу спуститься, — обрадовалась Лалли.

Рози засомневалась.

— Я бы не рискнула, пока Олендорф на посту. Он только что на нас смотрел.

Но Лалли нелегко было переубедить. Она дождалась, когда Олендорф ушел на обед, и скользнула вниз, к платформе. Началась посадка в поезд на десять минут первого, так что она не слишком привлекала внимание. Перешла на другую сторону пути и заспешила вниз по пандусу, так быстро, насколько позволяли ее артритные колени. Чувствовала она себя неважно. Боль переместилась на спину и подошвы. Да и все тело сильно ломило. Она не могла дождаться, когда ляжет на кровать и отдохнет. Девчонку она выгонит за пару минут.

«Мисси, — скажет она, — копы не дураки. Они уже собираются арестовать тебя. Шагай отсюда и предупреди своего дружка».

Вот и все.

Лалли прошла мимо генератора, обогнула сточные трубы. В глубине неподвижно темнел тоннель.

Она посмотрела на дверь и счастливо улыбнулась. Еще восемь шаркающих шагов — и она у лестницы. Повесив пакет на одну руку, Лалли порылась в кармане в поисках ключа. Другой рукой она схватилась за поручень и начала взбираться по крутым ступенькам.

— И куда это ты собралась, Лалли? — раздался резкий голос.

Она испуганно вскрикнула и чуть не свалилась назад. С трудом, восстановив равновесие, медленно обернулась и увидела грозную фигуру охранника Олендорфа. Значит, он за ней следил, как Рози и предупреждала, — просто притворился, что идет на ланч, и заманил ее в ловушку. Она быстро сунула ключ в пакет. Успел ли он заметить?

— Я спросил, куда ты идешь, Лалли?

Рядом гудели генераторы. Где-то над головой свистел поезд, подъезжающий к платформе. Лалли продолжала беспомощно молчать.

Из темного угла неожиданно донеслось шипение и сердитый вой, и Лалли осенило.

— Кошки! — Дрожащей рукой она указала на тощих тварей. — Они голодают! Я просто принесла им еду. Как раз собиралась ее достать. — Она быстро залезла в сумку и вынула смятую салфетку с кусочками пончика.

Охранник с отвращением посмотрел на жирную салфетку, но заговорил менее враждебно:

— Мне их тоже жаль, но тебе тут делать нечего. Брось им корм и уходи. — Он поднял глаза и задержал взгляд на двери ее комнаты. Сердце Лалли бешено заколотилось. Она наклонилась к кошкам, бросила им жалкие объедки, понаблюдала, как они за них дерутся.

— Видите, какие они голодные, — примирительно сказала она. — У вас дома есть кошки, мистер Олендорф? — Женщина двинулась к выходу, желая, чтобы охранник пошел за ней. Что, если он откроет дверь своим ключом и проверит ее комнату? Если он найдет там девушку, они наверняка сменят замок, Может, даже купят навесной.

Он постоял, пожал плечами и двинулся за ней.

— Раньше были, но моя жена охладела к кошкам с тех пор, как мы потеряли одну, по которой она с ума сходила.

Благополучно вернувшись в зал ожидания, Лалли заметила, что сердце по-прежнему бешено колотиться. Ну что ж. Теперь она ни за что не пойдет туда до полуночи, а в полночь Олендорф отравится домой. Благодаря удачу и кошек, затеявших драку, она наклонилась над урной и достала выброшенный выпуск «Пипл» и смятый первый раздел «Виллидж Войс».

32

Нил понял, что Шэрон ударили. Он не поверил, что она упала сама. Этот человек ее толкнул. Нилу хотелось поговорить с ней, но повязка была слишком тугая. Гораздо туже, чем раньше. Ему хотелось сказать Шэрон, какая она храбрая, что решилась бороться с этим человеком. Он сам слишком испугался, чтобы драться с ним, когда тот душил маму. Но даже Шэрон не настолько сильная, чтобы его одолеть, хотя они почти одного роста.

Шэрон говорила, что собирается вытащить у него пистолет. И объяснила: «Не бойся, когда я скажу, что брошу тебя. Я тебя не брошу. Но если я добуду пистолет, мы сможем заставить его выпустить нас отсюда. Мы оба ошибались, и только мы можем спасти Рональда Томпсона».

У нее был смешной сдавленный голос, да и у него такой же, но ему как-то удалось рассказать ей о том, как Сэнди сказал, что он должен был помочь маме, как ему все время снится тот день и как дети спрашивали его, хочет ли он, чтобы Рональда Томпсона поджарили.

Хотя говорить через тряпку было тяжело, когда он выговорился, стало легче дышать. Он понимал, что имела в виду Шэрон. Рональда Томпсона собираются убить за маму, а он ее не убивал. А Нил сказал, что убил. Он не лгал. Об этом он пытался сказать папе в своем послании.

Сейчас надо осторожно и медленно дышать через нос, не бояться и не плакать, иначе он начнет задыхаться.

Было так холодно, руки и ноги так сильно болели. Но боль внутри утихла. Шэрон придумает, как им выбраться отсюда, чтобы рассказать о Рональде. Или папа придет и заберет их. Нил в этом не сомневался.

На щеке он чувствовал дыхание Шэрон. Его голова лежала у нее под подбородком. Иногда она издавала какой-то странный звук, как будто ей больно. Но лежать, прижавшись к ней, было спокойнее. Как в детстве, когда он просыпался среди ночи от страшного сна и шел в кровать к маме и папе. Мама крепко прижимала его к себе, сонно говорила «перестань ерзать», и он снова засыпал, прильнув к ней.

Шэрон и папа позаботятся о нем. Нил еще теснее прижался к Шэрон. Хотелось сказать, чтобы она о нем не беспокоилась. Он будет глубоко и медленно дышать через нос. Руки так болят… Но он решительно отогнал эту мысль. Надо думать о приятном… о комнате на верхнем этаже и лионелевских поездах, которые подарит ему Шэрон.