Я буду просто наблюдать за тобой - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 57

— Элен была доброй женщиной, сдержанной, но доброй. Я слышал от нее только сочувственные замечания по этому поводу.

— Сколько времени вы вели ее дела?

— Около трех лет.

— Вы верили, что она была доктором медицины?

— У меня не было причин не доверять ей.

— Не слишком ли большим оказалось ее состояние? Она, безусловно, имела хорошую зарплату в клинике Маннинга. Ей платили там как эмбриологу. Но в течение трех лет до этого она, конечно же, не могла зарабатывать много, будучи всего-навсего секретаршей.

— Я считал, что она была косметологом. Косметология может быть прибыльным делом, а она умела очень выгодно вкладывать свои деньги. Мисс Коллинз, у меня очень мало времени. Я полагал, что вы хотели обойти дом вместе со мной? Мне бы хотелось убедиться, что двери будут надежно закрыты на замок.

— Да, пойдемте.

Меган поднялась с ним наверх. Ей показалось, что здесь тоже было все в порядке. Стефани собиралась явно без спешки.

Спальня хозяйки была роскошной. Элен Петровик не отказывала себе в земных благах. Подобранные по тону обои, покрывала и драпировка казались очень дорогими. Раздвижные двери вели в небольшую гостиную, одна стена которой была увешана фотографиями детей.

— Это дубликаты тех, которые находятся в клинике Маннинга, — отметила она.

— Элен показывала их мне, — сообщил Поттерз. — Она очень гордилась детьми, родившимися благодаря их клинике.

Меган рассматривала фотографии.

— Я видела некоторых из этих детишек на встрече в клинике меньше чем две недели назад. — Она заметила фото Джонатана. — Это ребенок Андерсонов, о которых вы читали в газетах. Как раз из-за случая с ними власти штата начали расследовать работу лаборатории у Маннинга. — Она замолчала, заинтересовавшись фотографией в верхнем углу. На ней были сняты двое детей, мальчик и девочка, в одинаковых свитерах, стоявшие в обнимку. Что в них было такое, на что ей следовало бы обратить внимание?

— Мне уже, действительно, пора закрывать дом, мисс Коллинз.

В голосе адвоката прозвучало нетерпение. Она больше не может задерживать его. Меган еще раз взглянула на фотографию детей в одинаковых свитерах, чтобы лучше запомнить ее.

Мать Берни чувствовала себя неважно. К ней вернулась ее аллергия. Она непрерывно чихала, глаза слезились. Кроме того, ей все время казалось, что в доме сквозит. Из головы не выходило, что Берни, наверное, забыл закрыть в подвале окно.

Она знала, что ей не следовало отпускать Берни в Чикаго, даже за две сотни долларов в день. Когда он слишком долго был предоставлен самому себе, на него иногда находили причуды. Он начинал грезить наяву и хотеть такого, что могло навлечь на него беду.

Затем он вообще терял самообладание. Именно в такие моменты она должна была находиться рядом и контролировать приступы, когда видела их приближение. Она держала его в ежовых рукавицах. И в то же время следила, чтобы он был обстиран, накормлен, вовремя отправлялся на работу, а затем сидел с ней и смотрел телевизор по вечерам.

Ему удалось продержаться довольно долго, но в последнее время поведение его опять стало странным.

Он должен был позвонить. Почему он не делает этого? Уж не бросился ли он преследовать какую-нибудь девицу, оказавшись в Чикаго? Пытаясь прикоснуться к какой-нибудь из них, он обычно не собирался причинить ей зла, но было уже много случаев, когда он впадал в истерику, если девица начинала кричать. И двум уже перепало от него по-настоящему.

Они сказали, что, если такое повторится, он больше не вернется домой. Его будут держать под замком. И он тоже знает об этом.

«Единственное, что мне удалось установить за все это время, это то, сколько раз мой муж дурачил меня», — подумала Кэтрин, отодвигая в сторону дела во второй половине дня в пятницу. У нее не было больше желания рыться в них. Что могут дать ей все эти сведения теперь? Кроме еще более острой боли.

Она поднялась из-за стола. На дворе стоял солнечный ноябрьский день. Через три недели наступит День благодарения. В это время в гостинице всегда очень много дел.

Позвонила Вирджиния. Компания по торговле недвижимостью упорно допытывается, будет ли продаваться гостиница. Они, должно быть, серьезно взялись за это дело, докладывала она. И даже назвали цену, которую они готовы обсудить как исходную. У них на примете есть другой дом, если «Драмдоу» не достанется им, как они говорят. Это может быть правдой.

Кэтрин задумалась, сколько они с Меган смогут еще продержаться под таким напором обстоятельств.

Мег. Неужели из-за отцовского предательства она замкнется в себе, как она сделала это, когда Мак женился на Джинджер? Кэтрин никогда не подавала вида, что знает, как страдала она из-за Мака. Дочь всегда доверяла свои беды Эдвину. И неудивительно. Папина дочка. Так у них повелось в семье. «Я тоже была папиной дочкой», — думала Кэтрин.

Кэтрин могла видеть, какими глазами Мак смотрит в эти дни на Меган. Она лишь надеялась, чтобы было не слишком поздно. Эдвин так никогда и не простил свою мать за то, что она отвергла его. Мег тоже отгородилась стеной от всего, что касалось Мака. И, как бы хорошо она ни относилась к Кайлу, предпочитала не замечать, с какой надеждой он тянется к ней.

Кэтрин заметила мелькнувшую в лесу фигуру и остолбенела, но, вспомнив о полиции, вздохнула с облегчением. Хорошо, что они держат это место под наблюдением.

Послышался звук открываемого замка.

Слава Богу, дочь, благодаря которой она еще держалась в этой жизни, вернулась живой и невредимой.

Может быть, теперь на какое-то время ее перестанут преследовать фотографии, помещенные рядом во всех сегодняшних газетах: Меган в студии третьего канала и Анни на профессиональном снимке, которым сопровождались ее путевые заметки.

По настоянию Кэтрин, Вирджиния прислала всю корреспонденцию, доставленную в гостиницу, включая малотиражные газетки. «Дейли ньюс», кроме фотографий, опубликовала также фотокопию факса, который Меган получила в ночь убийства Анни. Заголовок в газете гласил: "А та ли сестра умерла?".

— Привет, мам. Я вернулась.

Кэтрин еще раз взглянула на полицейского в лесу и повернулась к дочери.

Вирджиния Мэрфи была полуофициальным заместителем управляющего гостиницей «Драмдоу». Старшая официантка по должности и дежурный администратор по необходимости, она, в действительности, была глазами и ушами Кэтрин, когда та отсутствовала или занималась кухней. На десять лет моложе Кэтрин, дюймов на шесть пониже ее и несколько попышней, она была верной подругой и преданным работником. Хорошо зная финансовое положение гостиницы, она где только могла старалась сократить расходы. Ей искренне хотелось, чтобы Кэтрин смогла удержать в своих руках гостиницу. Она знала, что, когда уляжется вся эта ужасная шумиха, звезда Кэтрин вновь взойдет.

Вирджиния ругала себя за то, что в свое время поддакивала тому сумасшедшему дизайнеру по интерьеру, пришедшему со своими умопомрачительно дорогими образцами материалов. И надо же было такому случиться после всех этих расходов на столь необходимую реконструкцию.

Гостиница выглядела прелестно, признала Вирджиния, и она, безусловно, нуждалась в обновлении интерьера. Но по иронии судьбы все эти неудобства и расходы на обновление понадобились только для того, чтобы пришел кто-то другой и купил «Драмдоу» за бесценок.

Меньше всего Вирджинии хотелось создавать для Кэтрин новые заботы, но ее все больше и больше беспокоил мужчина, поселившийся в номере ЗА. Он не встает с постели с самого своего прибытия, заявляя, что измучен поездками из Лонг-Айленда в Нью-Хейвен, где его мать лежит в больнице.

Было не так уж сложно доставлять еду в его номер. Они вполне могли справиться с этим. Все дело было в том, что он мог оказаться серьезно больным. Как это будет выглядеть, если с ним что-то случится здесь?

Вирджиния решила пока не беспокоить Кэтрин, а подождать еще хотя бы один день. «Если завтра вечером он по-прежнему будет находиться в постели, я поднимусь и поговорю с ним сама, — подумала она. — Я буду настаивать, чтобы его посмотрел врач».