Ангелология - Труссони Даниэль - Страница 43

— А разве нет? — спросила я.

Доктора Серафину рассердили мои наивные вопросы.

— Посмотрите вокруг, Селестин, — ответила она. — Академия расформировывается и уходит в подполье. Мы совершенно беспомощны перед их наступлением. Нефилимы играют на человеческих слабостях, жажде власти и честолюбии. Они достигают своих целей с помощью людей. К счастью, силы нефилимов ограниченны. Их можно перехитрить.

— Почему вы так в этом уверены? — спросила Габриэлла. — А вдруг они перехитрят человечество?

— Вполне возможно, — сказала доктор Серафина, изучающе глядя на Габриэллу. — Но мы с Рафаэлем сделаем все от нас зависящее, чтобы воспрепятствовать этому. Первая ангелологическая экспедиция была успешной. Отец Клематис, эрудит и храбрец, продиктовал отчет о поисках лиры. За прошедшие века это свидетельство было утеряно. Рафаэль, как вы, конечно, знаете, нашел его. Мы воспользуемся им, чтобы найти ущелье.

Столь важная находка Валко вошла в легенды у студентов, которые его обожали. Доктор Рафаэль Валко обнаружил записи отца Клематиса в 1919 году в деревне на севере Греции, где они несколько веков были погребены среди залежей самых разных документов. В те годы он был молодым ученым, не имеющим степеней. Открытие сделало его знаменитым в ангелологических кругах. Текст представлял собой драгоценный отчет об экспедиции, но самое главное, он давал надежду, что Валко смогут повторить маршрут Клематиса. Если бы в тексте были указаны точные координаты пещеры, то Валко отправились бы в экспедицию много лет назад.

— Я думала, что перевод Рафаэля уже не актуален, — сказала Габриэлла.

Ее слова, права она или нет, я расценила как наглость. Однако доктор Серафина не проявила ни малейшего беспокойства.

— Общество тщательно изучило этот текст, пытаясь понять, что же на самом деле произошло во время экспедиции. Но вы правы, Габриэлла. В конечном счете оказалось, что записи Клематиса бесполезны.

— Почему? — спросила я, удивляясь, как можно пренебречь таким значимым текстом.

— Потому что это неточный документ. Самая важная его часть была записана в последние часы жизни Клематиса, когда он почти сошел с ума из-за мучительного путешествия к пещере. Расшифровал отчет Клематиса отец Деопус. Возможно, он не передал точно все детали. Он не нарисовал карту, а оригинал, который Клематис принес в ущелье, среди его бумаг так и не нашли. После множества попыток мы вынуждены признать, что карта, должно быть, была потеряна еще в пещере.

— Не понимаю, — проговорила Габриэлла, — почему Клематису не удалось сделать копию. Ведь это самое основное в любой экспедиции.

— Что-то пошло не так, — сказала доктор Серафина. — Отец Клематис вернулся в Грецию в плачевном состоянии, и в последние недели жизни дела его были совсем плохи. Все его спутники погибли, все запасы кончились, даже ослы потерялись или их украли. По свидетельствам его современников, особенно отца Деопуса, Клематис походил на человека, пробужденного ото сна. Он говорил и молился, словно безумец. То есть, отвечая на ваш вопрос, Габриэлла, мы понимаем, что что-то произошло, но точно не знаем, что именно.

— Но у вас есть предположение? — уточнила Габриэлла.

— Конечно, — улыбнулась доктор Серафина. — Все содержится в его воспоминаниях, продиктованных на смертном ложе. Мой муж предпринял большие усилия, чтобы точно перевести текст. Я полагаю, Клематис нашел в пещере то, что искал. Клематис обнаружил темницу ангелов, и это свело беднягу с ума.

Я не могла сказать, почему слова доктора Серафины так потрясли меня. Я читала много вторичных источников, так или иначе затрагивающих тему первой ангелологической экспедиции, и все же очень испугалась, представив себе Клематиса глубоко под землей, окруженного потусторонними существами.

— Некоторые считают, что первая ангелологическая экспедиция была безрассудной и ненужной, — продолжала доктор Серафина. — Я, как вы знаете, уверена, что экспедиция была необходима. Мы обязаны были проверить истинность легенд о наблюдателях и поколении нефилимов. Задачей первой экспедиции в первую очередь было узнать правду — действительно ли наблюдатели заключены в темницу в пещере Орфея, а если так, владеют ли они до сих пор лирой?

— Меня смущает, что их заключили в темницу за простое неповиновение, — сказала Габриэлла.

— В неповиновении нет ничего простого, — резко ответила доктор Серафина. — Вспомните, что Сатана был одним из самых величественных ангелов — благородным серафимом, пока не ослушался Божьего повеления. Наблюдатели не только не повиновались приказу, они принесли на землю божественные технологии, научили своих детей искусству войны, которое те, в свою очередь, передали человечеству. Греческая легенда о Прометее иллюстрирует древнее понимание этого проступка. Это считалось самым тяжким грехом, потому что такое знание нарушает баланс человеческого общества — потомков Адама и Евы. Пока перед нами лежит Книга Еноха, позвольте мне прочесть, что они сделали с бедным Азазелом. Это просто ужасно.

Доктор Серафина взяла книгу, которую изучала Габриэлла, и начала читать:

— «И сказал опять Господь Рафуилу: „Свяжи Азазела по рукам и ногам и положи его во мрак; сделай отверстие в пустыне, которая находится в Дудаеле, и опусти его туда. И положи на него грубый и острый камень, и покрой его мраком, чтобы он оставался там навсегда, и закрой ему лицо, чтобы он не смотрел на свет!“» [23]

— Они никогда не смогут освободиться? — спросила Габриэлла.

— По правде говоря, мы понятия не имеем, когда они будут освобождены и могут ли они это сделать, — сказала она, снимая белые перчатки. — Наш научный интерес к наблюдателям состоит лишь в том, что они могут рассказать о наших земных, смертных врагах. Нефилимы не остановятся ни перед чем, чтобы вернуть себе утраченное могущество. Это катастрофа, которую мы пытаемся предотвратить. Преподобный отец Клематис, самый бесстрашный из основателей ангелологии, взял на себя ответственность начать сражение против мерзких врагов. В его методах были изъяны, но все же в отчете Клематиса о путешествии есть что почерпнуть. Мне это кажется самым правильным, несмотря на все его тайны. Я лишь надеюсь, что однажды вы это внимательно прочтете.

Габриэлла прищурилась и пристально посмотрела на преподавателя.

— Может быть, вы пропустили что-нибудь у Клематиса? — спросила она.

— Что-то новое у Клематиса? — удивилась доктор Серафина. — Хотелось бы надеяться, но вряд ли. Доктор Рафаэль — выдающийся ученый, он знает все о первой ангелологической экспедиции. Мы с ним тысячи раз изучили каждое слово свидетельства Клематиса, но ничего нового не нашли.

— Но это вполне возможно, — сказала я, не желая, чтобы Габриэлла снова превзошла меня. — Всегда есть шанс, что о местоположении пещеры появится новая информация.

— Честно говоря, вы с большей пользой проведете время, если сосредоточитесь на более мелких деталях нашей работы, — сказала доктор Серафина, одним движением руки руша наши надежды. — К настоящему времени данные, которые вы собрали и систематизировали, — лучшая помощь в поисках пещеры. Разумеется, вы можете попытать удачу с Клематисом. Но должна предупредить, он может оказаться большой загадкой. Он манит, обещая раскрыть тайны наблюдателей, а потом хранит жуткое молчание. Он ангелологический сфинкс. Если вы, мои дорогие, найдете что-нибудь, что прольет свет на загадку Клематиса, вы будете первыми, кто отправится со мной во вторую экспедицию.

В оставшиеся недели октября мы с Габриэллой проводили дни в кабинете доктора Серафины и упорно работали. Мы перелопатили горы информации. Насыщенное расписание и страсть, с которой я стремилась освоить лежащие передо мной материалы, отнимали слишком много сил, не оставляя времени на то, чтобы обдумать все более странное поведение Габриэллы. Она почти не бывала дома и больше не посещала лекций Валко. Работу по систематизации она почти забросила, приходя в кабинет доктора Серафины лишь пару раз в неделю, — а я сидела там целыми днями. К счастью, я была слишком занята, чтобы думать о трещине, которая пролегла между нами. Весь месяц я наносила на карту математические данные, касающиеся глубины балканских геологических формирований. Это было настолько утомительно, что я усомнилась в пользе этого занятия. Но несмотря на бесконечный поток фактов, я продолжала не ропща. Я понимала, что это нужно для осуществления нашей великой цели. Необходимость переезжать из зданий академии и опасности войны заставляли меня спешить.

23

Книга Еноха, 1:35–36.