Кровь Севера - Мазин Александр Владимирович - Страница 36

Сутки я провел, изучая обстановку и обзаводясь самым необходимым.

В первую очередь – оружием.

Вдоводел пришлось оставить на попечение Скиди, а собственный меч настоящего де Мота потерялся где-то на поле битвы. Так что в Париж я пришел, считай, голым. В одних доспехах. Причем не своих, а де Мота. Впрочем, для Франции это была очень даже неплохая броня.

Как и ожидалось, у королевского бодигарда оказалась неплохая коллекция клинков. Поскольку мы с ним примерно одного роста и телосложения, то все они были мне по руке. Я взял лучший.

Домик у меня был трехэтажный. В «королевском» квартале. То есть в четверти часа пешком от резиденции короля. Той, что на берегу. Была еще одна – на острове Сите, но – поскромнее. Мой квартал считался привилегированным. Как позже выяснилось. Например метрах в ста от моей маленькой резиденции располагался дворец самого графа Парижского Адаларда. Словом, хороший домик. Небольшой, но довольно уютный. Я бы с удовольствием построил такой же в собственном поместье. Вместо традиционного скандинавского «длинного» дома. Еще бы центральное отопление наладить – и зимуй на здоровье.

Прислуги у королевского телохранителя было немного. «Дворецкий», давешняя девушка и коренастая бабка, удачно сочетавшая обязанности кухарки и уборщицы. Еще она оказалась моей кормилицей. То есть не моей, конечно, а Жофруа. Все трое были моими рабами. Фамильными и преданными. Это и еще много полезных деталей выяснил Вихорек, ставший не только моим «языком», но и правой рукой. С ним говорили охотно, потому что знали: именно он вытащил господина (то есть меня) из-под кучи других трупов и, надрываясь, уволок в безопасное место, где я и очухался. А очухавшись, немедленно объявил мальчишку своим оруженосцем. От него же домочадцы де Мота узнали, что их господин мало того, что повредил спину, но и неслабо навернулся головой. Так что не стоит удивляться некоторым странностям его нынешнего поведения.

Еще Вихорек выяснил, кто был тот рыцарь, который назвал меня братом. И куда он меня пригласил.

Рыцаря звали Арманом. И он тоже был – беллаторе. То бишь личный королевский рыцарь-телохранитель. И троюродный брат покойного Жофруа.

Как и следовало ожидать, торжественное собрание личной королевской гвардии по поводу моего спасения переросло в грандиозную попойку. Я пил наравне с остальными, но держался скромно. Помалкивал. Все же удачный обет я себе придумал.

Лекарскую рекомендацию: две недели – на своих-двоих, в кругу моих друзей уже знали. Мне бурно соболезновали. Главные развлечения рыцарства Франции – война и охота. Всё – верхом.

А у меня с этим – облом. Минимум на две недели.

Квалификация королевского лекаря под сомнение не бралась, но всерьез высказывались мнения, что проклятый иудей мог выдать подобный «рецепт» исключительно с целью сделать гадость доброму христианину. При этих словах я невольно потрогал крест, еще недавно принадлежавший настоящему Жофруа де Моту. Надеюсь, Бог простит мне то, что я присвоил крест покойника. Тем более, это далеко не самый тяжкий из моих грехов.

По возвращении домой я совершил еще один грех. Плоть слаба. А у меня давно не было женщины.

Ивет (так звали девчонку) застала меня врасплох. Выпитое на дружеском пиру вино притупило мою бдительность, и проснулся я лишь тогда, когда юная француженка оказалась в моей постельке, а некая самостоятельная часть моего организма – у нее в кулачке. То есть выставлять ее за дверь было уже поздно.

Момент был острый. Во всех отношениях. Виконт Жерар уверял, что мое сходство с Жофруа де Мотом – практически полное. Я и сам в этом убедился, поглядев на покойника. Не только лицо, но и телосложение, и прокачка мускулатуры у нас были весьма близкие. Не удивительно: профессия-то одна. Различия, конечно, имелись. Например, грудь у меня оказалась поволосатее. Пришлось проредить. Довольно болезненная процедура, кстати. Другой набор шрамов на теле. И мозоли на ладонях несколько отличались – беллаторе ведь не приходилось вертеть весло.

А вот изучить мужские признаки покойника на предмет сходства и отличий мне как-то в голову не пришло. И прежде на этот счет я был спокоен, потому что знал: беллаторе не был женат, а о существовании малютки Ивет я понятия не имел.

Но пить боржом было поздно. Всё, что мне сейчас оставалось: тихонько лежать на спинке, предоставив девушке инициативу. Ее это, похоже, удивило. Но не остановило. Вероятно, она вспомнила о том, что господин болен.

Не скажу, что она была очень искусна в положении «дама верхом», но недостаток опыта вполне компенсировало усердие. Так что на финишную прямую мы вышли одновременно. А может девушка четко отреагировала на мой финальный аккорд. Тут ведь как: благородный господин в первую очередь заботится о собственном удовольствии, а что касается партнерши, то спасение утопающих – исключительно проблема утопающих. У барышни, как правило, чуть больше минуты на получение удовольствия. Потом господин удовлетворенно хрюкнет и отправит девушку за выпивкой.

– Нынче мой великолепный господин необычно сдержан! – пискнула мне в ухо маленькая птичка. – А посох его особенно силен и тверд!

Вот как? Надо полагать, что различия всё-таки имеются. Или это – обычный набор комплиментов социально зависимой?

Я жестами показал: говорить не могу, но она может щебетать. Я не против.

И крошка Ивет защебетала. И выщебетала просто море полезной информации. Например, что старый дворецкий очень удивлен, что я ни разу не поинтересовался моими животными: охотничьими псами, кречетом, лошадьми. Что старуха-кормилица считает, что я приложился не только спиной, но и головенкой, потому что гляжу на нее теперь как на колоду для рубки мяса. То есть недобрый у меня взгляд, ни хрена не ласковый, будто не она меня вскормила-вынянчила. Что мой оруженосец по манерам не тянет даже на пажа: аристократизма ни на грош. Сразу видно: не во дворце родился, а в крестьянской хижине. Простолюдин. И зачем такой оруженосец такому благородному рыцарю, как я? Да, он спас господина, так дать ему немного денег – и все дела. Все вокруг искренне удивлены.

Но больше всего полезной информации я получил о своих сексуальных привычках. Напрочь лишенная стеснительности Ивет с удовольствием вспоминала, когда и каким образом мы с ней предавались греху блудодеяния. И неоднократно высказывала надежду, что «сильнее и крепче» сохранится и после того, как я окончательно поправлюсь.

Через полчасика мы еще раз повторили маленькое родео со мной в роли быка, и я отправил девушку спать.

Что характерно: развлекались мы, не снимая одежды. Надо полагать, такие здесь традиции. Очень удачные для самозванцев.

Еще один приятный момент: отсутствие в спальне моего зубастого покровителя. Старина Белый Волк, так некстати обозначившийся в келье разгромленного монастыря, этой ночью никак себя не проявил. Что, безусловно, радовало.

Глава восемнадцатая, в которой герой вызывает сомнения у короля и получает вызов на поединок

– Только прикажите, Ваше Величество, и мы втопчем в землю кровавых язычников!

Большой королевский совет, членом которого я являюсь. Тожественный сбор представителей правящих классов. То есть дворянской и церковной элиты. Иные сословия (лидеры гильдий) присутствуют, но – в дальнем углу и без права голоса. Как я понимаю, на тот случай, если король изволит объявить новый налог. Чтоб налогоплательщики сразу оказались в курсе.

– Смерть им! Раздавим норманов, как улиток! Отрежем им головы и посадим на копья!

Эк раздухарились! Ну да, нет ничего проще, чем громить викингов, сидя на жопе в королевском дворце.

– Не дать им уйти! Справедливое возмездие постигнет…

Это кто ж у нас такой грозный? А, граф Парижский. Судя по тому, как зыркнул на него король – между ними не всё ровно. Нехороший такой взгляд у короля. Недобрый.