Кровь Севера - Мазин Александр Владимирович - Страница 54

Главную эскадру мы потеряли в первый же день. Но три корабля нашего хирда изо всех сил старались держаться в видимости друг от друга. Кнорр исчез из виду вчера. Но наше руководство в отношении него было настроено оптимистически. Хрёрек и Ольбард считали, что кнорр не утонул. По словам Ольбарда, это отличный корабль, способный выдержать и не такое. Тем более, когда их видели в последний раз, с ними было всё в порядке.

А вот с драккаром, на котором шли нореги убитого мной Торсона, дела обстояли похуже. Парни не успели вовремя уложить мачту, и это сделал шторм.

Я слушал и в очередной раз восхищался наблюдательностью и хладнокровием наших лидеров. Лично я с самого начала шторма не видел ничего, кроме черных водяных гор, швырявших нас, как опавший лист, угодивший в велосипедные спицы.

Не понимаю, как мы остались на плаву. Может и впрямь боги заступились за наше крохотное суденышко…

Но теперь, похоже, всё самое скверное позади.

Я поглядел на Скиди, восседавшего на верхушке вновь поднятой мачты (она уцелела благодаря силе и самоотверженности Стюрмира) и тяжело вздохнул. Может там, наверху и впрямь видно что-нибудь, кроме соленой воды?

– Развеселись, брат! – Свартхёвди решил приободрить меня тычком кулака в натруженную поясницу. – Мы живы, а что подмочило нам, так золото от воды не портится! Благодари богов, что мы такие везунчики! Если бы ветер не перемнился, наше золотишко досталось бы прибрежным крабам. А сейчас всё хорошо!

Я кисло улыбнулся.

– Хорошо будет, когда я окажусь на твердой земле.

– Это смотря куда нас выведет мой брат Ольбард. – Трувор опустился на соседнюю скамью. – Здесь тоже земли народа, поклоняющегося пророку ущербной луны и обитатели их, как ты мог заметить, довольно воинственны.

– Плевать! – философски отозвался я. – Лишь бы добраться до суши. Врагов можно убивать. В отличие от морской пучины.

– Вот это верно! – поддержал меня Медвежонок. – Врагов можно убить, богов – улестить, колдовство победить другим колдовством. Главное, чтобы твоя удача была сильна. А среди нас только удачливых людей! Вот я, например…

Тут сверху раздался крик Скиди. Я не разобрал, что он кричал, но Трувор моментально вскочил, а Свартхёвди добродушно проворчал:

– Накликали. Видишь, Ульф, как велика твоя удача: хотел быть поближе к земле – и вот она уже рядом.

– С чего ты взял? – поинтересовался я.

– А откуда по-твоему взялись эти жалкие лодчонки? – усмехнулся Медвежонок и вразвалочку двинулся к корме. Там, в общественном ящике, хранилось наше оружие.

Я не последовал за ним, потому что зычный голос ярла скомандовал:

– На весла!

А поскольку во время шторма грести мне, в силу природной хлипкости, не доверили, то сейчас несомненно настала моя очередь.

Впрочем, весло я держал недолго. Через десять минут меня сменил Медвежонок, а я направился вооружаться.

Как и ожидалось, моя боевая экипировка была в полном порядке. Слой жира-смазки на металле, как следует просмоленный мешок и герметичный «оружейный ящик» позаботились о том, чтобы ни одна капля влаги не коснулась драгоценного железа. Правда, я потерял щит: забрало море. Но будем считать это жертвой Эгиру. Обойдусь.

Облачившись, я вернулся на скамью, повесил на борт щит (чужой, но лучше, чем никакого) и тоже взялся за весло. Взялся как следует, потому что там, впереди, шел бой. Какой-то кнорр отбивался от кораблей неизвестных мне аборигенов. Арабов, надо полагать, потому что здесь территориальные воды африканских сарацин – поклонников «пророка ущербной луны», как поэтично выразился Трувор. А если по простому – мусульман. Как называлось их здешнее государство, я не знал. Да и какое мне дело до названия! И так понятно, что они – враги. Потому что друзей у нас тут нет и быть не может. Да и в дальнейшем не появится. Для норманов все ненорманское население делится на две категории. Добычу, которую надо взять живьем, и прочих, кого следует убить.

Впрочем, аналогичным образом рассуждают здесь почти все «цивилизованные» народы, так что мировоззрение Детей Одина вполне укладывается в общую парадигму. Другое дело, что мы храбрее и сражаемся лучше, чем другие.

Мне довольно того, что это – враги. И еще меня грела мысль, минуту назад озвученная Медвежоноком. Раз здесь эти парни, то можно не сомневаться, что земля – близко.

– Ульф, пусти меня на скамью!

Скиди. Парень спустился со своего вороньего гнезда, облачился и теперь горел желанием сбросить адреналин.

Я охотно уступил ему место рядом с Медвежонком и оправился на нос. Поглядеть на противника. Мы уже были достаточно близко, чтобы слышать вопли сражавшихся, а следовательно, не слишком далеко и для моего слабого зрения.

– Один нам благоволит! – воскликнул мой ярл, когда я встал рядом. – Это наш кнорр! И они еще бьются!

Два длинных корабля обсели его с двух сторон. Нападавшие перли на абордаж, на кнорре встречали их железом.

Что бьются, это уже я слышал. А вот опознать на таком расстоянии кнорр Хедина Моржа я бы точно не смог. Тем более, что судно порядочно потрепало штормом. Впрочем, сомневаться в словах Хрёрека не стоило.

Дружно вращались весла, шипела вода. Наш драккар птицей мчал над морем. Я прикинул: мусульман было раза в четыре больше, чем нас. Не менее трех сотен.

Мы не успели. Драка закончилась. Кнорр взяли. К моему удивлению примерно половина мусульман всё еще оставалась на гребных скамьях.

Но разве викингов остановит такая ерунда? Мы спешили. И дело было не только в имуществе, что хранились в трюме кнорра. Ничего особо ценного там не было – оставили во Франции.

Кнорр-то взят, но наверняка не все наши погибли…

Ага! На ближайшей к нам галере кто-то пронзительно завопил. Увидели, черти!

Без разницы. Все равно им не удрать. Да и не будут они удирать – с таким численным превосходством.

Я ошибся. Врагов было почти в полтора раза меньше, чем я прикидывал. Когда мы приблизились достаточно, я понял, почему часть народу остались на скамьях. Они были прикованы. Рабы. Ну да, это же галеры, мог бы и сразу сообразить!

Нос драккара с хрустом врубился во вражеский борт, проломив его и всмятку раздавив одного из прикованных.

– Добрый знак! – взревел наш ярл и махнул на чужую палубу. За ним – Ульфхам Треска. Этот прыгнул трижды. Сначала на борт галеры, потом крышу «будки», украшавшей палубу галеры, а оттуда, толкнувшись, длинным прыжком – на борт кнорра. Ухватился, подтянулся, перемахнул и сразу зарубил кого-то из ворогов.

Ярл чуть замешкался, потому что приканчивал двух полуголых, черных, как эфиопы, сарацин. Секунды три потерял. Я приземлился на перекосившуюся палубу галеры, с трудом удержал равновесие… И остановился.

– Эй! Погоди, человек! Ради Господа, дай мне ключи!

Так, сказано на языке моей домашней рабыни Бетти. Англичанин? Явно не сарацин. Загар качественный, но волосенки-бороденка – светлые. Ничего так, здоровый мен. Ключи? А, вон они! На поясе зарубленного ярлом бычары. Малехо в крови перепачкались, но это – не принципиально.

– Лови! – Я бросил галернику жизненно-важный предмет. – Дальше – сам!

И полез на кнорр. Там я нужнее.

Это уж точно. На каждого нашего приходилось по три араба.

Едва успел перекинуть со спины щит, как… Хряп! Грамотно пущенный дятел летит тридцать метров, втыкается по пояс и висит два часа… Арабское копье дятла безусловно превосходило. Я швырнул бесполезный (с такой дурой в основе!) щит в рожу копьеметельщику и, одновременно, сам прыгнул вперед, махнув Вдоводелом понизу. Две ноги минус одна нога…

А они тут не все – в рубашонках. На многих – отличный доспех. Я это сразу понял, когда мой Вдоводел бессильно скрежетнул по пластинкам. Я сразу затосковал по франкам с их нашитыми на кожу железками.

Ах ты гад! Еще один сарацин подобрался сзади и сунул мне кинжалом в спину. Тут уж у него вышел облом – моя бронь тоже не из картона. Не глядя, я ударил его локтем и парировал того, что нападал спереди.