Война ведьмы - Клеменс Джеймс - Страница 58

Сосредоточившись на своих шагах, он заметил, что даже воздух здесь какой-то неправильный — слишком влажный. Он уже знал, что гигантские левиафаны каким-то образом добывают свежий воздух из морской воды и наполняют ими комнаты и коридоры, в которых живут мирая.

Каст вздрогнул и догнал Сайвин. Ему хотелось отвлечься от неприятной обстановки.

— Ты думаешь, твоя мать согласится с твоим планом? — спросил он.

Сайвин пожала худенькими плечами:

— Это не имеет значения. Мама — только одна из пяти старейшин. Мы должны убедить их всех.

— Но если мы сможем убедить ее, остальные, вероятно, согласятся с ней. Возможно, она — наш лучший шанс обрести опору в Совете.

Сайвин замедлила шаг.

— Я боюсь, что как раз маму убедить будет труднее всего. После того, как я чуть не погубила Конча… — она не закончила.

— Но ты же и спасла дракону твоей матери жизнь.

— Нет. Его раны исцелила кровь Рагнарка. — Сайвин остановилась и обернулась к Касту. — С тех пор, как я вернулась с Алоа Глен, моя мать со мной не только не разговаривает — она в глаза-то мне почти не смотрит. Хотя она вместе с Советом согласилась участвовать в надвигающейся битве, она по-прежнему ненавидит все, что связано с сухожителями — а теперь, значит, и меня. Она боится, что потеряла меня, что мир камня и грязи меня у нее отобрал. Так что, если хочешь поколебать ее, не слишком надейся на наше с ней кровное родство.

— Но и она, и весь Совет согласились участвовать в грядущей битве.

— Да — чтобы почтить древний долг нашего народа перед магами Алоа Глен, которые помогли нам бежать от Гульготы. А вовсе не ради верности или там заботы о народе Аласии. — Сайвин отвернулась и снова пошла по узкому проходу. — Моя мама терпеть не может сухожителей.

Дальше они шли молча. Каст не знал, как бороться с меланхолией Сайвин. Когда они оставили берег и отправились на поиски кораблей Кровавых Всадников с деревянными драконами на носах, она погрузилась в глубокую мрачность, которую никак не удавалось разогнать. В собственном плохом настроении Каст мог винить неприятную ему обстановку — прошла почти целая луна с тех пор, как он в последний раз видел небо, и с каждым днем его это все больше и больше раздражало. Но Сайвин-то была у себя дома. Она должна была бы быть счастлива.

Каст шел следом за молодой женщиной, а его взгляд скользил по изгибу ее обнаженной спины и по гладким линиям ног, обтянутых узкими штанами из акульей кожи. Он еще не успел привыкнуть к мысли о том, что он магически связан с этой девушкой-мирая. Он поднял руку к лицу и прикоснулся пальцами к татуировке, нанесенной магией и ядовитыми красками на кожу шеи и щеки. Он знал, кто там изображен: свернувшийся дракон с толстой чешуей и красными глазами — морской дракон Рагнарк. Скрытый у него под кожей истинный магический партнер Сайвин.

Прикоснувшись к татуировке, Каст почувствовал легкое тепло. В его груди сражались противоречивые чувства. Одна половина его души роптала против наложенного на него проклятия — вечно быть наполовину драконом, наполовину человеком. Но вторая половина хотела только одного: встретиться глазами с Сайвин, ощутить прикосновение ее руки к своей щеке, снова испытать при этом прикосновении жжение и наслаждение, снова стать ее истинным партнером. Но что это было — его собственное желание или мечта дракона Рагнарка, жаждавшего свободы?

Покачав головой, Каст снова пошел за Сайвин. Дракон или нет, прежде всего он был мужчиной. И хотя сам себя он сейчас понимал плохо, ему было ясно одно: с самой первой их встречи при виде Сайвин его кровь бежала быстрее. Не из-за древних кровных долгов или зова магических связей, нет — у него было ощущение, словно заполнилась какая-то дыра, какая-то пустота у него в сердце, о существовании которой он раньше даже не подозревал. Он знал, что она — его вторая половинка, поэтому он и не мог смириться со своим магическим проклятием. Каст не хотел делить Сайвин с драконом, спрятанном в нем. Но это, в свою очередь, порождало новые вопросы, новые тревоги, которые не давали ему спать по ночам: с кем же на самом деле связана Сайвин — с Кастом или с Рагнарком? И обращала бы она на Каста внимание, радовалась бы ему, если бы дракона не было?

Каст догадывался, что те же самые тревоги бурлят и в душе Сайвин. Он несколько раз замечал, что она искоса оглядывает его своими серебристыми глазами, думая, что он на нее не смотрит. И по глазам Сайвин Каст видел, что она тоже растеряна. Она явно не доверяла собственным чувствам. Ее тянуло к нему, но что в этой тяге порождено магией, а что идет от сердца?

Каст тоже хотел бы узнать ответы на эти вопросы. Но после испытаний на острове Алоа Глен Сайвин держалась с ним настороженно-отстраненно и отказывалась разговаривать на эту тему. Она еще не была готова ни к вопросам, ни к ответам.

— Мы пришли, — сказала Сайвин с тенью беспокойства в голосе, остановившись и указывая в конец прохода. — Зал Совета.

Впереди у перепонки, перегораживавшей коридор, неподвижно стоял стражник-мирая. Как и на Сайвин, на нем были только штаны из акульей кожи, его смазанная маслом безволосая грудь почти светилась в сиянии стен. Его распущенные волосы — светло-зеленая грива с медным отливом — падали до пояса. В руке он держал длинное копье с наконечником из акульего зуба.

Когда они подошли, он сказал:

— Госпожа Сайвин, добро пожаловать. Ваша мать и остальные ожидают вас.

В сторону Каста стражник даже не посмотрел. К этому времени Каст уже привык к таким оскорблениям: мирая не испытывали к тем, кто жил над поверхностью воды, никаких теплых чувств. У этого народа словечко «сухожители» было оскорблением.

А вот Сайвин от каждого укола в его адрес свирепела. Она покраснела от гнева и молча уставилась на стражника, отказываясь отвечать на его приветствие, пока он не исправит свою неучтивость.

Наконец стражник сказал сквозь зубы:

— И, конечно, господин Каст. Совет ожидает вас обоих.

Сайвин кивнула — холодно и без улыбки.

— Спасибо, Бридлин. Пожалуйста, сообщи старейшинам о нашем прибытии — нас обоих …

Он опять поклонился и нажал на центр складчатой перепонки из кожистой ткани, перегораживавшей проход. Вместо того, чтобы раскрыться, как все нормальные двери, перепонка распахнулась, словно сморщенная пасть — толстая кожа разошлась от центра к краям и к полу.

Хотя Касту уже много раз приходилось видеть подобное, от этого зрелища ему все еще становилось не по себе. Этот проход был слишком непохож на обычные, привычные Касту корабельные переходы.

Стражник ввел Каста и Сайвин в зал, находившийся за «дверью» и произнес слова формального представления. Но Каст был так ошарашен видом этого зала, что слов Бридлина вообще не услышал.

Помещение, относительно маленькое, казалось огромным. Иллюзия громадного объема возникала из-за того, что кожа левиафана, образовывавшая одну из стен, была прозрачной, словно дутый хрусталь. Казалось, повсюду простиралась глубокая синева океана. Мимо медленно движущегося гиганта со всех сторон проплывали косяки гигантских тунцов и извивающиеся полосы бурых водорослей. Внизу виднелось морское дно — каменная поверхность, покрытая кораллами и украшенная, словно живыми драгоценностями, анемонами, сиявшими собственным внутренним светом. Вдали Каст даже заметил несколько патрульных мирая верхом на морских драконах всех цветов: яшмового, алебастрового, медного, золотого.

От этого зрелища у Каста перехватило дыхание. Он даже не заметил, что остановился, пока Сайвин не коснулась его локтя и не повела его вниз по костяной лестнице. Он мог только медленно двигаться следом за ней, вытаращив глаза и ничего не видя, кроме открывшейся ему морской панорамы.

Дойдя до пола, Каст успел немного успокоиться и обнаружил, что снова в состоянии слышать, что говорят вокруг него. Бридлин уже поднимался по лестнице; увидев, как потряс Каста окружающий вид, он скорчил пренебрежительную усмешку. Усмешка стражника помогла Касту окончательно опомниться. Ему не хотелось выглядеть потрясенным ребенком.