Печать Иуды - Роллинс Джеймс - Страница 21

Этого оказалось достаточно.

В прошлом Монку доводилось выходить на берег, заполненный крабами, – как только появлялась крупная морская птица или человек, берег в мгновение ока пустел, крабы поспешно разбегались, ныряя в свои логова в песке. То же самое произошло и сейчас. Крабы, находившиеся ближе к очагу раздражения, обратились в бегство, карабкаясь на своих соседей, вселяя в них панику. Вскоре ручеек превратился в поток. Крабы, и без того взбудораженные, окончательно потеряли голову и побежали, повинуясь инстинкту.

Монк бросился к ближайшему каштану, слыша позади грозное щелканье клешней.

Высоко подпрыгнув, он ухватился за ветку. Один из крабов успел вцепиться ему в ногу. Монк раздавил его панцирь о ствол. Краб упал, но сомкнутая клешня осталась на ноге. Монк ощутил острую боль как от пореза.

Проклятье!

Под ним пронеслась неудержимая волна крабов, подчиняющихся какому-то инстинкту, вероятно связанному с их ежегодными миграциями. Розовый поток устремился в сторону моря.

Забравшись выше, Монк присоединился к Граффу. Океанолог сидел на толстой ветке, обвив здоровой рукой ствол. Взглянув на Монка, он снова повернулся к пятачку открытой каменистой почвы, отделяющему опушку леса от входа в тоннель.

Пираты – их было шестеро – уже поднялись наверх и рассыпались в стороны, но выстрел из пистолета заставил их остановиться и присесть. Только теперь они начали подниматься на ноги, осторожно, неуверенно.

И тут из джунглей на них выплеснулось целое море крабов.

Сначала оно накатилось на бандита, который находился ближе всех к опушке. Прежде чем тот успел спохватиться, осознать, что видит перед собой, поток крабов захлестнул его до уровня бедер. Внезапно пират вскрикнул и отпрянул назад. У него подогнулась нога.

Однажды в бою пуля перебила товарищу Монка ахиллово сухожилие. Тот опрокинулся на землю в точности так же, как сейчас это произошло с пиратом.

Бандит упал, громко крича. Крабы тотчас же начали карабкаться по извивающемуся телу. Однако истошные вопли продолжали доноситься и из-под кишащей массы. На мгновение бедняге даже удалось приподняться. Маски у него на лице больше не было, а вместе с ней и носа, губ и ушей. На месте глаз остались окровавленные раны. Вскрикнув еще раз, пират исчез под живой волной.

Остальные в ужасе бросились назад, обратно в проход, один за другим исчезая в темноте. Один пират оказался отрезан, загнанный на скалу, нависшую над каменной стеной. Крабы дружно набросились на него. Жутко вскрикнув, пират развернулся и прыгнул с обрыва.

Из прохода донеслись новые крики.

Подобно воде в ванне с открытым сливным отверстием, море крабов кружилось у входа в тоннель, расходясь красными спиралями.

Графф тяжело дышал, следя за происходящим. Монк осторожно тронул его за плечо, и ученый вздрогнул.

– Нам нужно уходить. Пока крабы не вернулись в джунгли.

Графф безропотно спустился следом за ним за землю. Там еще оставались сотни крабов; двигаться приходилось осторожно.

Наконец Графф стал постепенно приходить в себя. В нем снова проснулся исследователь.

– Мне… мне нужен один из этих крабов.

– Крабовыми палочками я угощу вас, когда вернемся на корабль.

– Да нет, для изучения. Каким-то образом крабам удалось уцелеть в токсичном облаке. Это может быть очень важно. – Вернувшись в свою стихию, океанолог говорил твердо, решительно.

– Ну хорошо, – согласился Монк. – Если учесть, что все образцы мы оставили на берегу, не нужно возвращаться с пустыми руками.

Нагнувшись, он схватил протезом одного краба помельче, удерживая его за панцирь. Отважное существо защелкало клешнями, стараясь поразить врага.

– Эй, дружище, не вздумай портить казенное оборудование. Новые пальцы мне придется покупать за свои деньги!

Монк подошел к дереву, намереваясь разбить краба о ствол, но Графф замахал здоровой рукой:

– Нет, нет! Он нужен нам живым. Как я уже говорил, в поведении крабов есть что-то странное. Этот момент также необходимо исследовать.

Монк раздраженно стиснул зубы.

– Замечательно, но если этот морепродукт отхватит от меня кусок, платить будете вы.

Они двинулись через джунгли, которыми было покрыто плато.

Минут через сорок лес начал редеть и открылся панорамный вид с вершины скалы. По берегам бухты раскинулся главный поселок острова – называющийся просто Селением. Здесь же был порт. Вдалеке в море плавал белый замок – «Владычица морей», облако на темно-синем небе.

Дом, милый дом.

Взгляд Монка привлекло какое-то движение. Он увидел, как из-за скалистого мыса выходят десять быстроходных катеров, оставляя за собой белые пенистые следы. Катера шли тупым клином, словно эскадрилья реактивных истребителей. Такая же группа появилась с противоположной стороны бухты.

Даже на таком расстоянии Монк разглядел цвет катеров.

Голубые скутеры, узкие и длинные, с маленькой осадкой.

– И здесь пираты… – простонал Графф.

Монк в оцепенении переводил взгляд с одной группы катеров на другую: смертельные клещи, еще более опасные, чем клешни красных крабов. А смыкались эти клещи на «Владычице морей».

13 часов 5 минут

Лиза пристально изучала рентгеновский снимок. На столике была установлена портативная подсветка. А у стены на койке лежала фигура, накрытая простыней с головой.

Больной умер.

– Похоже на туберкулез, – наконец сказала молодая женщина. На снимке был отчетливо виден белый пенистый налет на стенках легких. – Или, быть может, рак легких.

Доктор Хенрик Барнхардт, голландский токсиколог, стоял рядом, опершись кулаком на стол. Это он пригласил Лизу сюда.

– Да, но жена больного говорит, что первые признаки проблем с дыхательными путями появились у него только восемнадцать часов назад. Ни кашля, ни отхаркиваний, и он не курил. И ему было всего двадцать четыре года.

Лиза выпрямилась. Кроме них, в каюте больше никого не было.

– Вы исследовали ткани его легких?

– Я иглой отсосал жидкость из одного легкого. Содержимое определенно гнойное. Кишмя кишит бактериями. Это абсцесс легких, а никакой не рак.

Лиза вгляделась в бородатое лицо Барнхардта. Он стоял чуть ссутулясь, словно смущенный своими медвежьими габаритами, но при этом в его позе было и что-то заговорщическое. Доктора Линдхольма токсиколог сюда не пригласил.

– Подобные процессы вписываются в картину туберкулеза, – осторожно промолвила Лиза.

Туберкулез вызывается крайне заразной бактерией, туберкулезной палочкой Mycobacterium tuberculosis. И хотя в данном случае клиническая картина болезни была необычной, туберкулез может годами дремать в человеке, медленно разрастаясь. Быть может, этот мужчина заразился несколько лет назад, превратившись в ходячую бомбу с часовым механизмом, – и воздействие ядовитого газа явилось сильным стрессом, который привел к стремительному прогрессированию болезни. Несомненно, на последнем этапе больной был заразным.

Однако ни у нее, ни у доктора Барнхардта нет защитных костюмов. Почему он ее не предупредил?

– Это не туберкулез, – сказал токсиколог. – Доктор Миллер, наш специалист по инфекционным заболеваниям, идентифицировал микроорганизм как Serratia marcescens, непатогенный штамм.

Лиза вспомнила предыдущий разговор, связанный с больным, у которого безобидная кожная бактерия превратилась в зловредный вирус, пожирающий живые ткани. Токсиколог подтвердил ее догадку:

– И снова безобидный непатогенный микроорганизм становится заразным.

– Доктор Барнхардт, но ведь то, что вы предполагаете…

– Зовите меня Хенриком. И я не просто предполагаю это. На протяжении последних нескольких часов я искал подобные случаи. И нашел еще два. Женщина с сильнейшей формой дизентерии, буквально пожирающей внутренние ткани кишечника. А причиной этому Lactobacillus acidophilis, обычная молочнокислая бактерия, которая присутствует в микрофлоре кишечника любого здорового человека. И есть еще ребенок, маленькая девочка, у которой страшные припадки; спинномозговая жидкость у нее буквально кишит Acetobacter aceti, безобидным микроорганизмом, который можно найти в обычном уксусе. Однако сейчас он буквально замариновал ей спинной мозг.