Личный друг Бога - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 97

Первым в Хол вошла Фаталия: пригнулась, шагнула в овальное отверстие – и утонула в вихре взвившихся блесток.

– Это не опасно? – Глеб замедлил шаг.

– Ничуть, – ответил Ирт и последовал за Фаталией.

Внутри Хола поднялась настоящая метель. Некоторое время Глеб чего-то выжидал, следил, как один за одним уходят в сверкающую пургу бойцы – его бойцы! – как исчезают их спины и затылки…

Затаив дыхание, он вошел в Хол. Он не ослеп, как ожидал. Он просто увидел нечто странное – разноцветные круги, линии, спирали – все нестерпимо яркое, острое, ежесекундно меняющееся, реагирующее на любое движение, даже на дыхание, даже на биение сердца. Он словно оказался внутри калейдоскопа – и сам был его частью.

Глеб шагнул вперед – и покатился, понесся, полетел куда-то – все мелькало, пестрило, било по глазам.

Он зажмурился.

Движение прекратилось.

2

Это было странное место.

Небо – грязно-желтое, пятнистое. Небо ли вообще? Скорей, высокий каменный свод, изъеденный плесенью и лишайником. В его выбоинах – серые кляксы теней, в трещинах – густая чернота. Солнце – будто лампа, дрожащая на стальной паутинке, на привязи. Или это серебристый луч? Или нечто, чему нет названия в привычном мире?

А горизонт – неровный, ломаный, четкий – где-то близкий, где-то далекий, обманчивый, словно фигура Пенроуза, будто лента Мебиуса.

– Это и есть Слой? – Глеб понимал, что вопрос его риторический, ненужный, но удержаться не мог.

– Да, – ответили Ирт, Горр и Фаталия.

Вокруг колыхалась трава: каждая упругая былинка – тоньше волоса. Ветра не чувствовалась, но по зеленому ковру разбегались волны. И казалось, люди стоят на спине титанического животного, что подергиваниями шкуры отгоняет надоедливых паразитов.

– У меня голова кружится, – сказал Глеб.

– Это с непривычки, – ответил Ирт. – Скоро пройдет.

Огромные острые валуны торчали из плотного травяного ворса. В их расположении чудился некий порядок, и невольное желание постичь его сковывало разум.

Редкие деревья напоминали корабельные мачты, за реи которых зацепились зеленые облака. На далеких холмах деревьев было больше – там начинался лес.

– Все здесь? – крикнула Фаталия. – Пересчитайтесь!

Глеб обернулся.

Никакого Хола не было и в помине. Ажурный купол остался в другой части Мира. Здесь же была ровная круглая проплешина, словно стартовая площадка ракет-зондов, – и призрачная, медленно вращающаяся кишка, напоминающая хобот усмиренного смерча. Она поднималась к небу – к черной трещине в каменном колпаке.

– Так мы под землей? – спросил Глеб.

Ирт удивленно на него посмотрел:

– Нет. Мы в Слое. Под землей живут гномы, пещерные огры и слепые зауры. Здесь их нет.

– А кто здесь есть?

– Потрошители, слэны-палачи, черные сироты, приходящие-во-снах и мозгопийцы.

– Смешно, – сказал Глеб, но, посмотрев на Ирта, понял, что тот и не думал шутить. – Что, именно так они и называются?

– Да… А у многих еще и названий нет…

– Ничего себе прозвища… – Глеб покачал голосой. – Боюсь представить этих монстров… Не проще ли было иметь дело с Орденом Смерти, а не лезть сюда – к потрошителям и мозгопийцам?

– Не проще, – повернулась к нему Фаталия. – Убей Двуживущего – и ему на смену тотчас придут двое. Убей этих двоих – и будешь иметь дело с четырьмя… Монстры, по крайней мере, не умеют мстить.

– Да и не просто так мы сюда пришли, – добавил Ирт. – Здесь, в Слое, Танк создал убежище, куда не сможет проникнуть ни один чужак.

– И далеко ли оно?

– Не знаю.

– Ну хотя бы примерно. Сколько займет дорога?

– Туда нет дорог, – сказал Ирт. – Только Танк может перенести нас в убежище – из любого места Слоя, в любое время, за один миг.

– Будем ждать, пока он проснется?

– Да.

– А не боитесь, что Орден ворвется сюда?

– Нет… Уже нет. Посмотри на Хол.

Глеб перевел взгляд на круглую, словно бы заасфальтированную площадку.

Она трескалась.

Она покрывалась зеленью – будто зарастала шерстью.

А полупрозрачная кишка, свисающая с неба, становилась все тоньше, все призрачней.

– Танк спит, – сказал Ирт. – И в то же время он работает. Его здесь нет, но он сейчас с нами. Вот он лежит в волокуше, но есть еще один он – совсем в другом месте. Я знаю, что такое возможно, но я никогда не понимал, как это может быть. И я стараюсь не думать об этом – иначе я превращусь в безумца. А порой мне кажется, что если кто-то сумеет объяснить мне, в чем тут дело, – то моя голова попросту лопнет.

– Я тебя понимаю, – пробормотал Глеб, задумчиво глядя на разбросанные по равнине острые камни, в расположении которых чудился некий притягательный порядок. – Я тебя очень хорошо понимаю…

Солнце на стальной паутинке медленно опускалось к изломанному горизонту. Все темней делалось тяжелое небо – и словно провисало, как провисает без ветра парус. Издалека донесся глухой стук – будто сторож принялся отбивать колотушкой неспешный ритм шагов.

– Что это? – спросил Глеб.

– Не знаю, – ответил Ирт.

– Это стучит Сердце Земли, – сказал какой-то воин, сидящий неподалеку. – Мало кто его слышал, но говорят, что стук этот не предвещает ничего хорошего.

– Хватит болтать! – перебила солдата Фаталия. – Поднимайся и вставай в строй. Сейчас двинемся дальше.

– Куда? – спросил Глеб.

– Перейдем ближе к лесу, – ответил Ирт. – Нам потребуются дрова и колья. Много дров…

3

Это была странная – и страшная – ночь.

Солнце так и не ушло за горизонт. Оно просто потухло, будто светильник, в котором кончилось масло – маленькая искорка фитиля еще долго дрожала в глубокой тьме.

Звезд не было, только из трещин в просевшем небосводе сочился тусклый молочный свет.

Тревожно шуршала трава. Воздух не двигался – а она шуршала.

Ярко горели костры, высокое пламя гудело и рвалось вверх, горячий воздух уносил к небу снопы искр. В круге костров, на освещенном пятачке теснились вооруженные люди.

Никто не спал.

Кто-то готовил еду на весь отряд, кто-то обстругивал и заострял прочные трехметровые жерди; другие люди вкапывали получившиеся колья, отгораживались ими от близкой ночи.

Остальные – а их было большинство – работой не занимались. Держа наготове оружие, они стояли и смотрели во тьму. У каждого был свой сектор для наблюдения, и каждый понимал, что именно он может первым увидеть опасность.

И встретить ее…

На границе света и тьмы, там, где отблески костров смешивались с тенями ночи, что-то двигалось. Там, поймав отсвет огня, вдруг вспыхивали чьи-то глаза; там густая мертвая тьма расслаивалась на живые серые силуэты; там рвалось из глоток хриплое дыхание и сиплый рык.

– Здесь можно не бояться Двуживущих, – сказал Ирт, слушая ночь. Он сидел на краю волокуши, возле спящего Танка. Побелевшие пальцы его крепко сжимали длинную рукоять боевого молота. Рядом прилег Горр. Он был в зверином облике – и, кажется, стеснялся его, потому и прятался от глаз товарищей.

Или только от глаз Фивы?..

– И так – каждую ночь? – спросил Глеб. – Как же здесь можно выжить?

– Это окраина Слоя, дикие места, – ответил Ирт. – Там, где поселились люди, намного спокойней. Конечно, в лес ночью никто не отправится, но за частоколами, за крепкими дверьми и прочными стенами можно чувствовать себя в безопасности. Одиночки здесь не выживают. Крестьяне селятся вместе, огораживают деревни, ставят сторожевые вышки. Все больше Двуживущих приходит сюда, в Слой. Обычно они не заходят далеко, им нужна крыша над головой и еда. Они охотятся в окрестностях, а значит освобождают эти земли от чудовищ. Конечно, крестьянам это выгодно, хоть они и не слишком любят Двуживущих. А Двуживущие понимают, что им не обойтись без поселений, и потому не трогают крестьян. Порой даже и помогают им, ничего не требуя взамен… – Ирт замолчал, глядя, как один из бойцов тащит к огню вязанку хвороста. Потом продолжил: