Черный Город - Гамбоа Фернандо - Страница 117

Четыре часа спустя я вернулся в храм, неся три ствола бамбука, превращенные в сосуды и наполненные жидкостью, которая, как я надеялся, поможет нам выбраться из этого гиблого места еще до заката солнца.

— Посмотрите, что я принес! — воскликнул я, с гордым видом показывая на результат своей работы. — Целое море жидкого каучука!

— А-а, прекрасно, — равнодушно произнес профессор, едва удостоив меня взглядом. — Поставь это вон туда, в угол, рядом с тем, что принес Иак.

Повернувшись туда, куда он мне показывал, я увидел более десятка прислоненных к стене стволов бамбука — таких же, какие принес я. Они были до самого верха наполнены соком каучуковых деревьев.

За то время, в течение которого я отсутствовал, Касси, Валерия и профессор сумели сделать невозможное — то есть именно то, что я предложил им сделать всего лишь неполных пять часов назад: они очень прочно соединили друг с другом края куполов четырнадцати парашютов, пропуская стропы через проделанные в краях этих куполов дырочки и связывая концы строп друг с другом такими замысловатыми узелками, до которых додумалась бы не каждая портниха. Уже заканчивая свою работу, они самодовольно улыбались от осознания того, что сумели применить свой интеллект для решения практической задачи.

— Замечательно, — сказал я, подходя к ним и видя, что они уже почти закончили. — Вы просто мастера по части высококлассного шитья.

— Голод, как известно, заставляет шевелить мозгами, а мне сейчас очень даже хочется есть, — усмехнулся профессор.

— Шевелить мозгами заставляет не только голод, но и страх… — добавила его дочь. — Он заставит додуматься до чего угодно.

— Надеюсь, у Иака не уйдет много времени на то, чтобы принести нам на обед немного фруктов, — сказала Касси. — Лично я страх в себе подавить могу, а вот голод…

— Итак, нам осталось только намазать жидким каучуком швы, чтобы сделать их герметичными, — сказал я, глядя на расстеленное на полу огромное полотно. — Как объяснил мне наш друг Иак, сначала необходимо развести маленький костер, чтобы подогреть на нем содержимое этих бамбуковых «контейнеров». Затем нужно смазать швы получившейся массой, пока она горячая и клейкая, при помощи чего-то вроде шпателя. Когда эта масса остынет, она превратится в мягкую и липкую резину — то есть как раз в то, что нам нужно.

— Думаешь, у нас что-то получится? — спросил профессор, скептически глядя на огромное разноцветное полотно, которое они смастерили из материи четырнадцати парашютов.

— По правде говоря, я этого не знаю, — ответил я, пожав плечами, — но нам по крайней мере есть чем заняться сегодня.

Все присутствующие — кроме, пожалуй, меня — восприняли мой ответ как шутку, а потому не придали ему большого значения. Мы общими усилиями развели костер, подогрели сок каучуковых деревьев и, используя куски коры, начали намазывать им швы, стараясь не пропустить ни одного миллиметра, потому что в противном случае пришлось бы поставить крест на нашем плане побега, на моем изобретении и, вполне возможно, на наших жизнях.

Мы были вынуждены пошевеливаться, потому что подогретый сок каучуковых деревьев, остывая всего за несколько секунд, превращался в массу, намазать которую на что-либо было уже невозможно.

Мы почти закончили, когда я вдруг услышал далеко за своей спиной чьи-то шаги и, обернувшись, уже открыл было рот, чтобы упрекнуть Иака за то, что он так долго собирал фрукты.

Однако мой взгляд встретился с взглядом не туземца, а совсем другого человека, который, остановившись у двери, с любопытством смотрел на нас.

— Ух ты!.. — сказал этот человек, доставая из ножен огромный мачете. — Как я рад видеть вас снова… Причем уже всех вместе… — добавил он, посмотрев на Валерию. — Похоже, что я все-таки смогу выполнить свою работу.

106

Пока Соуза таращился на Валерию, я, стараясь не привлекать его внимания, сделал осторожный шаг в сторону оружия, которое мы — очень даже некстати — поставили, прислонив к стене, на пол возле самого выхода, то есть очень близко от того места, где сейчас находился наемник.

Несмотря на то что я двигался, казалось бы, почти за пределами поля зрения Соузы, этот бывший военный заметил мое движение и, бросив быстрый взгляд на находившееся неподалеку от входа оружие, разгадал мой замысел.

— Если кто-то еще хотя бы пошевелится, я изрублю его на куски, — произнес он ледяным тоном, выставляя вперед свое мачете.

Хотя лейтенант пребывал в плачевном состоянии, я ничуть не сомневался в том, что он сможет выполнить свою угрозу. И если бы мы вдруг все одновременно бросились к своим автоматам, он просто прикончил бы нас еще быстрее, чем собирался. Он ведь, как мы предполагали, намеревался разделаться с нами, и это наше предположение подтвердилось, когда Соуза подошел к нашему оружию и, засунув мачете обратно в ножны, взял один из автоматов.

— Если вы это сделаете… — вдруг сказала Касси, — если вы нас убьете, то умрете тоже.

— Неужели? — усмехнулся бразилец, снимая автомат с предохранителя и досылая патрон в патронник. — Это почему же?

— А вам самим это разве непонятно? — Подняв брови, мексиканка круговым движением руки показала куда-то за пределы храма. — Тут везде полно морсего, и они рано или поздно вас поймают и убьют.

— Вот оно что… — Соуза посмотрел на Касси с таким видом, как будто его вдруг стало распирать от смеха. — А вы пятеро сможете защитить меня от этих чудовищ.

— Не только, — сделав шаг вперед, вмешался в разговор профессор. — У нас есть план, как отсюда выбраться, и мы могли бы прихватить вас с собой.

— План?

— Да, план, — подтвердил профессор, показывая на лежащее на полу огромное полотно. — Мы отсюда улетим, — профессор поднял руку к небу, — и, если вы хотите выбраться отсюда, вам понадобится наша помощь. В противном случае, как уже сказала Кассандра, морсего вас убьют… Не далее как ближайшей ночью.

Соуза, обведя нас всех внимательным взглядом, чуть опустил автомат и, похоже, задумался над предложением профессора.

Однако возникшая у нас робкая надежда на то, что нам удастся договориться с наемником, вскоре рухнула: губы Соузы скривились в презрительной улыбке.

— Видите ли, у меня есть для вас две плохие новости, — сказал он с деланным сожалением. — Во-первых, — он легонько постучал пальцами по прикрепленной к его поясному ремню портативной радиостанции, — я имею возможность связаться с кем надо при помощи этой штуковины, и меня заберут отсюда не позднее чем через несколько часов. Во-вторых, — продолжил Соуза, снова приподняв ствол автомата, — вы не доживете до того момента, когда за мной прилетят.

— Вы, по всей вероятности, не понимаете, что то, что обнаружено нами в этом городе, — самая грандиозная находка за всю историю человечества, — вмешалась в разговор Валерия. — Она изменит мир, в котором мы живем. Если вы нас убьете, о ней никто не узнает. Если же вы оставите нас в живых, то можете стать одним из тех, кто это все обнаружил, а значит, богатым и знаменитым человеком.

— Я не хочу быть знаменитым. Что касается богатства, то сеньор Кейруш и так уже очень щедро платит мне за то, что я на него работаю.

— Кейруш? — спросил я. — Это он хочет, чтобы нас убили?

— Не вашего ума дело.

— Но…

— Все, хватит уже болтовни, — перебил меня Соуза. — Лично я против вас ничего не имею. Это всего лишь работа, которую я должен выполнить. Я — профессионал, а потому…

Он резко замолчал, выкатив с непонимающим видом глаза.

Мы все тоже не произносили ни слова, удивленно таращась на то, как вокруг наконечника стрелы, вдруг появившегося из грудной клетки Соузы, расползается по одежде темно-красное пятно.

Наемник, опустив взгляд, ошеломленно посмотрел на этот своеобразный наконечник — как будто не понимая, что это за штуковина вдруг вылезла из его груди. Затем он очень медленно — как при замедленных съемках — завел руку себе за спину и нащупал там пальцами древко стрелы, пронзившей его туловище насквозь.