Черный Город - Гамбоа Фернандо - Страница 42

— А не слишком ли далеко все эти холмики находятся друг от друга, чтобы можно было предположить, что они — руины древнего города?.. — засомневался профессор. — Мне вся эта местность больше напоминает неухоженный парк, заваленный большими кучами земли. Я не заметил скоплений развалин, которые обычно встречаются в подобных случаях.

— В подобных случаях? — с иронией в голосе переспросила Кассандра. — Вы говорите серьезно? Уже одно то, чтомы обнаружили в пятистах метрах отсюда, представляет собой нечто необыкновенное! Мы всего лишь поковырялись здесь в растительности и земле — и нам уже понятно, что в истории Южной Америки предстоит написать новую главу. У нас нет ни малейшего представления о тех, кто здесь жил. — Кассандра, тараторя, снова обвела рукой вокруг нас. — Откуда они сюда прибыли и почему они построили то, что мы видим сейчас, посреди этой сельвы? Возможно, им не нравилось возводить большие сооружения, у них не было храмов, и они создавали все — кроме статуй — из дерева и глиняных кирпичей, а потому от их построек ничего не осталось. В общем, мы не знаем о них ничегошеньки, профессор, а потому считать, что то, что мы видели, не является руинами города, потому что оно не похоже на руины Парфенона, было бы с нашей стороны недопустимым высокомерием… чтоб не сказать как-нибудь по-другому.

Касси, слегка подустав от своих разглагольствований, замолчала. Молчал и профессор: он, видимо, опасался снова вызвать негодование эмоциональной мексиканки.

— А что скажешь ты, Иак? — осведомился я у нашего проводника, решив узнать и его мнение. — Как, по-твоему, та местность, по которой мы только что шли, — это и есть Черный Город «древних людей»?

Голубоглазый индеец пожал плечами и фыркнул.

— Я не знать, — сказал он, — но легенда говорить про большой город, какой никогда никто не строить раньше. Легенда говорить, что вожди из все деревни приходить посмотреть большие храмы и поклоняться их боги в течение долгий время.

— Если это и в самом деле было так, — сказал профессор, косясь на Кассандру, — то вряд ли этот город был построен из дерева и глины.

— Я не стала бы делать столь поспешного вывода, — возразила Касси, не желая отказываться от своего мнения. — То, о чем говорит Иак, всего лишь примитивная местная легенда.

— Ну да, примитивная местная легенда, — улыбнулся я, взглянув на все это с юмористической точки зрения. — Но если разобраться, то как раз из-за этой легенды мы сейчас и находимся здесь, разве не так?

Прошло довольно много времени, а профессор и Касси все еще препирались относительно своих догадок и предположений, устроив бесконечно долгий, но малосодержательный спор об архитектуре зданий, воздвигнутых древними цивилизациями в Центральной Америке. Иак, сев на корточки у края каменной дороги, задумчиво смотрел куда-то в пустоту, а я внимательно разглядывал склон, который находился прямо перед нами, и каменную дорогу, заканчивающуюся у нижней границы этого склона. И тут мне пришло в голову бредовое предположение, навеянное, должно быть, каким-нибудь приключенческим фильмом, который я смотрел много лет назад. Тем не менее я решил проверить это предположение. Не говоря ни слова, я взял у Иака мачете, подошел к покрывавшим склон плотным ковром лианам и нанес сильный удар по одной из них, разрубая ее на две части. Из разреза тут же потекла тоненькая струйка жидкости.

Кассандра и профессор перестали друг с другом спорить и удивленно уставились на меня.

— Что ты делаешь? — спросил профессор, видя, что я атакую лианы подобно тому, как Дон Кихот атаковал ветряные мельницы.

— Ты что, спятил? — усмехнулась мексиканка и ехидно добавила: — Лианы ни в чем не виноваты.

Я даже не соизволил им ничего ответить, подумав, что если я в своем предположении ошибся, то у них еще будет время поиздеваться надо мной.

Острое лезвие мачете рассекало лианы, как нож разрезает праздничный пирог, хотя я при каждом ударе думал о том, как бы на меня не бросилась из этой густой растительности какая-нибудь из двух десятков видов ядовитых змей, которые водятся в бассейне Амазонки и которым, возможно, нравится прятаться в местах, подобных этому. Я особо внимательно присматривался к лианам, нависающим надо мной, потому что иногда бывает очень трудно, почти невозможно определить, то ли это лиана, то ли это змея, искусно замаскировавшаяся под лиану и дожидающаяся, когда какой-нибудь ротозей будет проходить под ней, чтобы его хорошенечко цапнуть. А еще я, нанося удары мачете направо и налево и постепенно углубляясь в густую растительность, внимательно смотрел, куда я ставлю ноги, чтобы не наступить на что-нибудь такое, на что наступать уж никак нельзя.

В очередной раз взглянув вниз, я, к своему удивлению, увидел, что под моими ботинками по-прежнему находится каменная дорога.

Я тут же оглянулся, чтобы сообщить об этом своим друзьям, и понял, что, сам того не заметив, углубился внутрь склона уже на несколько метров и что профессор, Иак и Кассандра удивленно смотрят на меня, стоя у входа в прорубленный мною в густой растительности «туннель».

Встав друг за другом и слегка наклонив головы, мы продвигались все глубже и глубже по узкому «туннелю», который я продолжал прорубать в густой растительности ударами мачете. Удары эти постепенно слабели, потому что после двадцати минут борьбы с матерью-природой моя правая рука очень сильно устала.

— А здесь становится все темнее и темнее… — прошептала за моей спиной Касси.

— Я тоже не вижу, куда иду, — сказал ей профессор, тоже очень тихо. — Если мне подвернется под ноги какая-нибудь змея, я наверняка на нее наступлю.

— Не беспокойтесь, проф, — успокоил его я, перестав махать мачете и тем самым устроив себе небольшой отдых, чтобы можно было отдышаться. — Если я наткнусь на змею, вы узнаете об этом по моему истерическому предсмертному крику. Да, кстати, а можно узнать, почему вы разговариваете шепотом?

— Дай мне подумать… — отозвалась Кассандра, уже совсем еле слышно. — Может, потому что мы идем почти на ощупь по темному узкому проходу, в котором нам очень страшно?

— У меня к вам еще один вопрос, — сказал я, оглянувшись и всмотревшись в полумрак за своей спиной. — Где Иак?

— Как раз позади меня, — ответил профессор. — Наш друг тоже чувствует себя не очень-то уверенно.

— Да ладно, не переживайте. Как бы там ни было, осталось идти в полумраке не очень долго. Я уже вроде бы даже вижу там, впереди, какой-то слабый свет.

— Видишь свет? — спросила Кассандра. — Тогда чего ты ждешь? Ну же, вперед, не стой на месте!

— Не суетись, Касси. Позволь мне хоть немножечко передохнуть.

— Не заводи об этом и речи, приятель, передохнешь чуть позже, — стала настаивать Кассандра, повысив голос. — Давай, вытаскивай нас отсюда прямо сейчас.

Пожив в свое время вместе с этой русоволосой уроженкой Акапулько, я знал, что уж лучше прислушаться к ее словам, чем проигнорировать их и тем самым разозлить ее, а потому я, стиснув зубы от нарастающей боли в плече и руке, снова пустил в ход мачете и начал махать им изо всех своих сил, расчищая путь к еле заметному лучу солнца, который то пробивался сквозь густую листву, то снова исчезал.

Наконец, когда я, признаться, уже был готов сдаться, растительность впереди меня стала наконец редеть. Нанеся еще несколько ударов — мне пришлось взять мачете обеими руками, чтобы удары получались достаточно сильными, — я сумел прорубить небольшое «окошко» в зарослях и, словно бы выныривая на поверхность после долгого погружения, чтобы сделать вдох, просунул голову в это «окошко», на мгновение ослепнув от яркого солнца после такого долгого пребывания в темноте.

Вскоре ко мне начала возвращаться способность видеть. Сначала я стал различать лишь темные и светлые пятна, затем — очертания и цвета. Когда же я стал видеть все, мои глаза едва не повылазили из орбит: моему взору предстало одно из самых удивительных и неожиданных зрелищ, какие я когда-либо видел.

39

Поработав еще мачете, я выбрался из прорубленного мной в густой растительности туннеля наружу. Вслед за мной из него вышли один за другим и мои спутники, и у всех у них тут же появилось на лице выражение неверия — неверия полного и абсолютного.