Радуга Шесть - Клэнси Том - Страница 67

Попов, русский по рождению и воспитанию, не испытывал особого расположения к нации, убившей когда-то так много его соотечественников, но уважал их работу, да и люди, которых они уничтожили, не представляли особой ценности для человечества. Даже когда он помогал готовить их, будучи действующим офицером КГБ, Попов не испытывал к революционерам-фанатикам особой симпатии. Они были если не полезные дураки, как однажды сказал о них Ленин, то тренированные сторожевые псы, которых можно спустить с поводка в случае необходимости. Впрочем, люди, наполовину контролировавшие их, тоже не доверяли им полностью. К тому же они никогда не были такими уж эффективными. Единственно, чего они сумели достигнуть, — это заставить охрану установить в аэропортах металлодетекторы, что стало большим неудобством для путешественников во всем мире. Конечно, они сделали тяжелой жизнь израильтян, но что, по сути дела, означала эта маленькая страна на мировой арене? И даже в этом случае, чего они добились? Если вы принуждаете страны приспособляться к неблагоприятным ситуациям, они быстро принимают меры защиты. Так что теперь израильская авиакомпания «Эл Ал» стала самой безопасной и надежной в мире, а полицейские всех стран получили более глубокую подготовку и знали, за кем следить и кого осматривать с особым вниманием. А когда все остальные меры терпели неудачу, в дело вступали специальные антитеррористические подразделения, подобные тем, которые решили проблемы в Берне и Вене, подготовленные немцами, чтобы убивать немцев. Теперь остальные террористы, которых он посылает выполнять преступную работу, будут вынуждены сталкиваться с такими людьми. Очень жаль, подумал Попов, переключая телевизор на кабельное телевидение после окончания просмотра последней видеозаписи. Он почти ничего не узнал из просмотра видеозаписей, но Попов был профессиональным разведчиком и потому основательным человеком. Он налил себе стакан водки «Абсолют» и выпил ее, не разбавляя. Попов жалел об отсутствии высококачественной «Старки», к которой он привык в России. Затем он заставил свой мозг обдумывать полученную информацию, пока смотрел очередной американский кинофильм.

— Да, генерал, я знаю это, — ответил Кларк по телефону в 1.05 следующего дня, проклиная часовые зоны.

— Это тоже расходуется из моего бюджета, — напомнил генерал Вильсон. Сначала, подумал ГОСО, они просят у тебя человека, затем запрашивают технику, а теперь им нужно еще и финансирование.

— Я могу попытаться решить этот вопрос через Эда Фоули, сэр, но обстоятельства таковы, что нам нужен вертолет, чтобы готовить пилотов. Вы послали нам очень хорошего вертолетчика, — добавил Кларк, надеясь смягчить вновь разгоревшийся гнев Вильсона. Это не слишком помогло.

— Да, я знаю, это отличный летчик. Именно поэтому он, в первую очередь, и работает на меня.

У этого парня развивается универсальность в его пожилом возрасте, сказал себе Джон. Теперь он восхваляет морскую пехоту — это несколько необычно для армейского «пожирателя змей» и бывшего командира XVIII воздушно-десантного корпуса.

— Генерал, сэр, вы ведь знаете, что мы провели уже две операции, и, хочу сказать со всей скромностью, мои люди проявили себя великолепно. Я должен защищать своих людей, правда?

Это немного успокоило Вильсона. Они оба были командирами, выполняли ответственную работу, и у них за спиной люди, которыми нужно командовать — и защищать.

— Кларк, мне понятно твое положение. Честное слово, понятно. Но я не могу тренировать своих людей на машинах, которые ты у меня забираешь.

— А если мы будем считать это обоюдной работой? — предложил Кларк, снова протягивая оливковую ветвь.

— При этом все равно изнашивается совершенно новый «Ночной ястреб».

— Но на нем ведется подготовка экипажей для вас. После завершения работы вы получаете образцовый экипаж вертолетчиков, которые возвращаются в Брэгг и начинают готовить ваших людей, а расходы на подготовку практически ничтожны, сэр. — Это, подумал Кларк, отличный маневр.

В базе ВВС, расположенной в МакДилле, Вильсон сказал себе, что он ведет борьбу, обреченную на поражение. «Радуга» была непробиваемой организацией, и все знали об этом. Этот парень Кларк сумел, прежде всего, убедить ЦРУ, а затем и самого президента. К тому же, говоря по справедливости, они действительно провели две успешные операции, хотя вторая была несколько рискованной. Но Кларк, каким бы умным он ни был и каким хорошим командиром ни казался, все-таки не научился тому, как руководить подразделением в современном военном сообществе. Он так и не понял, что половина времени тратится на то, чтобы умело добывать и расходовать деньги, подобно какому-нибудь паршивому бухгалтеру в белых носках, вместо того чтобы идти в бой и тренироваться вместе со своими солдатами. Это и было тем, что, по сути дела, раздражало Вильсона, молодого генерала для своих четырех звезд на погонах, профессионального солдата, который хотел быть солдатом. Но высшее командование не допустило его до этого, несмотря на отличную физическую подготовку и страстное желание. Еще больше раздражало то, что эта «Радуга» намеревалась отнять у него львиную долю его собственных сил. Командование специальных операций действовало по всему миру, однако международное положение «Радуги» означало, что теперь был кто-то еще в его сфере работы, политический и нейтральный характер которого делал использование «Радуги» более приемлемым для стран, которые могут нуждаться в специальных службах. Фактически Кларк мог вытеснить его из этого бизнеса, и Вильсону такой поворот дела совсем не нравился. Но ведь, если реально посмотреть на ситуацию, у него не было выбора.

— О'кей, Кларк, можете пользоваться вертолетом до тех пор, пока владеющее им подразделение готово давать его вам и пока его использование вами не мешает тренировкам и готовности этого подразделения. Это ясно?

— Да, сэр, ясно, — согласился Джон Кларк.

— Мне нужно приехать и посмотреть на ваш маленький цирк, — заметил далее Вильсон.

— Я буду очень рад этому, генерал.

— Посмотрим, — проворчал Вильсон, заканчивая разговор.

— Крутой сукин сын, — с облегчением вздохнул Джон.

— Это точно, — согласился Стэнли. — В конце концов, мы вторгаемся в его бизнес.

— Теперь это наш бизнес, Ал.

— Да, это так, но ты не должен рассчитывать на то, что ему это понравится.

— К тому же он моложе и круче меня?

— На несколько лет, и мне бы не хотелось скрестить шпаги с этим джентльменом. — Стэнли улыбнулся. — Похоже, что война кончилась, Джон, и ты, судя по всему, одержал верх.

Кларк заставил себя улыбнуться.

— Верно, Ал, но гораздо проще принимать участие в операциях и убивать людей.

— Да, ты прав.

— Чем занимается сейчас группа Питера?

— Практикуется в спуске по длинным канатам.

— Пошли посмотрим, — сказал Джон, довольный тем, что у него появился повод покинуть кабинет.

— Я хочу выбраться отсюда, — сказал Карлос своему адвокату.

— Понимаю, мой друг, — ответил адвокат, оглядываясь вокруг. Во Франции, как и в Америке, существовал закон, в соответствии с которым разговоры между клиентами и адвокатами являлись тайными, не подлежащими оглашению, и не могут быть записаны или использованы государством любым способом. Тем не менее присутствующие в комнате не слишком доверяли французам в строгом исполнении этого закона, особенно после того, как DCSE, французская разведывательная служба, так умело способствовала аресту Ильича и передаче его правосудию. Французская разведывательная служба не отличалась особой готовностью придерживаться правил цивилизованного международного права, что узнали, к своему несчастью, такие разные люди, как международные террористы и сторонники «Гринпис».

Правда, в этой комнате разговаривали и другие люди и не было видно микрофонов. К тому же оба отказались от мест, предложенных им тюремными надзирателями, выбрав вместо них стулья, расположенные рядом с окнами, объяснив, что нуждаются в естественном освещении. Разумеется, везде можно организовать прослушивание.