Меж двух огней - Вудроу Патрик - Страница 34

Стая дельфинов резвилась в носовой волне, и звезды экваториальной ночи светили над ними, как бриллианты на фоне иссиня-черного бархата неба. Скоро раскроется тайна наследства, занимавшая его с восемнадцати лет; и он бы должен быть переполнен тем же вдохновением, которое охватило его в квартире Молли. Но по какой-то необъяснимой причине он нервничал.

Стрейкен носил запонку на шее последние одиннадцать лет. Она стала такой же частью его тела, как волосы на голове или шрам на руке. Но появление второй запонки все изменило. Цепочка стала тяжелее, и от этого у Стрейкена не проходило жутковатое предчувствие, что эта поездка не будет обычной морской прогулкой. Были право и лево, широта и долгота, инь и ян. Было добро, и было зло.

Он думал еще и о других вещах, гораздо менее приятных, чем Кей Ти. Стрейкен не знал, что делать, если поиск не даст результатов, и это очень беспокоило его. Не было запасного плана на случай, если Верховен вспомнит его связь с «Нэшнл джиографик». Рано или поздно голландец обнаружит эту дорожку. Даже малейшее предположение, что Стрейкен оказался в беде, будет достаточным для его увольнения. «Нэшнл джиографик» была самой большой в мире некоммерческой научной организацией, и у нее была незапятнанная репутация, которую ревностно оберегали. Как только Джилкрист узнает про то, что случилось на Кюрасао, он поспешит избавиться от Стрейкена быстрее, чем от мешка со змеями. Стрейкен не сможет вернуться и в магазин Гамильтона. Интерпол будет ждать его в «Хитроу», как они ждали его в «Схипхоле». От результатов экспедиции, таким образом, зависело его будущее.

Вторая мысль была более настойчивой. Идея фикс. Она преследовала Стрейкена еще с Лондона. Черноволосый и синеглазый ребенок Молли. Стрейкен даже не знал, как зовут мальчика. С виду ему было года полтора. Его отец исчез, а мать умерла. Стрейкен случайно ее убил, и сделанного уже не поправить.

Ему никогда не узнать, собиралась ли Молли просто накачать его наркотиком или отравить насмерть. Мишель Ньюкрис утверждала, что первое, но теперь Стрейкен знал, чего стоит слово этой женщины. В глубине души он надеялся на второе. Это каким-то образом оправдывало тот факт, что Молли заплатила жизнью за свое же преступление. Око за око. Доза и впрямь была большая; может быть, слишком большая даже для мужчины его веса. Но опять же, не было ведь никакой причины убивать его: просто отключить — и та же цель была бы достигнута. Стрейкен понимал, что на этот вопрос ему не найти ответа.

Однако при всей серьезности этих мыслей и переживаний особенно сильно его беспокоил другой вопрос. Пытаясь его решить, он чувствовал себя рыбой, пойманной в сеть, — чем больше она пытается вырваться, тем сильнее запутывается. Это был вопрос, на который Мишель Ньюкрис дважды не пожелала ответить. Откуда она и Молли узнали, что он на Кюрасао?

Ответ мог быть только один: им рассказал Гамильтон. Он поймал Молли с поличным и шантажировал ее, чтобы она назвала ему широту. Иначе почему он не позвонил в полицию? Может, он и вправду никогда не сообщал ей долготу. Но это вовсе не означало, что он также не сказал ей, где найти крестника. Поездка Молли на Кюрасао не представляла никакой опасности. Даже если ей повезет увидеть вторую запонку, у Гамильтона уже была неделя форы.

Стрейкен сидел и злился на крестного за вероломство. Спать он пошел не скоро.

36

Стрейкен проснулся на следующее утро от женского визга. Этот звук хлестнул по нему, как жгут. Стрейкен вскочил с постели, ударившись головой о верхнюю койку, быстро натянул шорты, выхватил из сумки нож и через мгновение выбежал из дверей. Он взлетел по ступенькам в бытовой отсек, оттуда через раздвигающиеся стеклянные двери на главную палубу, где застыл на месте, как вкопанный, и застонал, не веря своим глазам.

— Вы что, издеваетесь надо мной?

В воде рядом с судном плескалась Кей Ти Люкер. Последовал второй вопль — восторга, а не страха, — Шлеппи спрыгнул с обзорной башни и пролетел мимо Стрейкена с прижатыми к груди коленями. Заплескав Кей Ти и залив кубрик, он оказался рядом с девушкой. Она поприветствовала его фонтаном брызг в лицо, потом повернула лицо к Стрейкену.

— Извини, Ланс. Я заработала на проезд.

Она подплыла к борту и посмотрела на него снизу вверх своими большими зелеными глазами.

— Это частный фрахт. Частный. Ты понимаешь, что означает это слово?

— Да, конечно, но я победила змею, а ты даже не попробовал. Ты знаешь, что это означает?

— Сумо, — повысил Стрейкен голос, даже не пытаясь скрыть свой гнев, — я хочу поговорить с тобой. Сейчас.

Сумо широко улыбался, пока спускался по лестнице с капитанского мостика.

— Слушай, Ланс, ничего личного, но ты меня немного разозлил позавчера вечером. — На Кей Ти был простой черный купальник, она оттолкнулась от борта и поплыла на спине. — Мне вообще плевать, в твоем я вкусе или нет. Не об этом шла речь. Я просто пыталась быть вежливой, а ты все свел к какому-то идиотскому сексуальному смыслу. Ты хоть понимаешь, насколько ты самонадеян? Если бы мне был нужен утешитель, на Берджайя я бы быстро нашла себе кого-нибудь лет на десять помоложе тебя.

Стрейкен засмеялся.

— И кто после этого самонадеян?

— Я хочу понырять на Керкуллах. Сумо только рад. И не беспокойся о деньгах, я плачу за себя сама. Слушай, солнышко, я обещаю не попадаться на глаза, если тебе от этого будет легче.

Стрейкен вслух не сказал, но почему-то ему стало лучше от того, что Кей Ти так невзначай назвала его солнышком. Он улыбнулся про себя своей собственной слабости и почувствовал, что его отношение к ней смягчается.

— Я сюда приехал работать, — сказал он.

Сумо прислушивался к этому обмену фразами, пытаясь не смеяться. Стрейкен повернулся к нему.

— Ну, — сказал он, — какого черта она здесь делает?

— Если тебе не нравится, можешь валить вон с яхты. Тиоман там. — Сумо захохотал так, что в уголках глаз у него появились слезы.

— Но ведь мы договаривались о частном фрахте.

— Но ты же взял с собой друга, который плохой человек, — Сумо кивнул в сторону Пили, сидящего на обзорной башне, — ну, и я тоже взял друга. А корабль чей?

Несмотря на гнев, Стрейкен улыбнулся. Радость Сумо была заразительна. И было совершенно ясно, кого из пассажиров он любит больше. Стрейкену оставалось только смириться. Наверное, Сумо прятал Кей Ти в запасной каюте, и теперь они были довольны, как воры, совершившие успешный налет. Стрейкен хотел было еще поспорить, но решил, что не стоит. Вместо этого он тихо выругался и, махнув рукой, отпустил шкипера. Тут уже ничего не поделать. Отсюда до Тиомана шестьдесят миль. Если везти Кей Ти обратно, это будет ему стоить еще одного дня полной оплаты. А пока он не знает, что у него за наследство, дополнительные расходы исключались.

Стрейкен положил нож в ножны и забросил его обратно в главный салон. Он сам не знал, чего ждал, и теперь ему было неловко за свою бурную реакцию. Нож был нешуточным приспособлением, с нержавеющим пятнадцатисантиметровым зазубренным лезвием. Он был коротким и толстым, и его вес был идеально сбалансирован для всех нужд, включая броски. По большей части Стрейкен очищал им кожуру с фруктов, проламывал скорлупу кокосового ореха и резал веревки. Единственный раз он использовал его в качестве оружия, как средство самообороны. Он тогда нырял у Сейшельских островов и неожиданно подвергся атаке гигантской рыбы-спинорога. Он случайно разрушил ее гнездо, когда она собралась метать икру. Не медля ни секунды, она накинулась на него, сначала укусив за левую руку, а потом глубоко распоров правое предплечье. В память о встрече у Стрейкена остался большой шрам.

Стрейкен проспал дольше других по меньшей мере на час, и на столе его ждал прибор на одного человека. Стрейкен налил себе кофе, ложкой выудил из салатника киви и манго. Он вышел на палубу и поднял ложку в сторону Шлеппи, в знак благодарности за завтрак. Шлеппи и Кей Ти возобновили свою игру и вскрикивали по очереди перед тем, как нырнуть под воду. Со Шлеппи еще не сошел детский жирок, но уже было видно, что он вырастет в красивого мальчика. Ему было около двенадцати или тринадцати лет, его ореховые глаза ярко сияли на круглом ангельском личике.