Военные действия - Клэнси Том - Страница 69

— Вернул свою гордость, — ответил генерал, глядя в глаза Августу.

Потом Роджерс повернулся и медленно побрел по направлению к дороге.

Услышав выстрел, экипаж РОЦа повскакивал на ноги. Теперь Роджерс мог улыбаться. И улыбнулся. Предстояло извиниться перед Филом Катценом.

Лицо полковника Августа посерело. Он приказал Мюсиканту закончить с ранеными и полковником Седеном. Затем протянул пистолет рядовой Девонн.

— Сэр, — произнесла она. — Никто ничего не видел.

Курд был убит в ходе перестрелки. Август мрачно покачал головой. — Я знаю Майка Роджерса всю свою жизнь. Он еще ни разу никому не солгал. И вряд ли изменит своим правилам.

— Его отдадут под суд! — воскликнула Девонн.

— Знаю! — рявкнул Август. — Именно это меня и волнует. Майк сделает то, что хотел сделать этот курд. Он использует суд как свою трибуну.

— Зачем? — растерянно спросила Девонн.

— Затем, — нервно вздохнул Август, — чтобы показать Америке, как надо поступать с террористами. А всему миру — что Америка не намерена больше их терпеть.

Повернувшись к подъехавшему РОЦу, полковник скомандовал:

— Все к машине! Уходим. Проклятую пещеру взорвать к чертовой матери!..

Глава 59

Вторник, шесть часов ноль три минуты вечера

Дамаск, Сирия

Эскорт из двух машин президентской службы безопасности подкатил к зданию американского посольства в Дамаске в пять часов сорок пять минут. Посла Хэвелса проводили до самых ворот, где его встретили два морских пехотинца. Катафалк доставил тела агентов службы безопасности к задним воротам посольства.

Хэвелс отправился прямиком в свой кабинет. Несмотря на застывший в глазах страх, выглядел он весьма решительно. Он тут же набрал номер турецкого посла в Дамаске и пересказал ему все, что случилось во дворце, а также сообщил, что нападение на пограничный вертолет и взрыв плотины совершили не сирийцы, а курдские террористы.

Худ всегда считал переодевания и маскировку атрибутикой шпионских фильмов и дурацких романов. И вот ему довелось прошагать по Дамаску добрую треть мили в одежде уроженца улицы Ибн-Ассакер. Другого выхода не было. Если бы его узнал хоть один журналист или политический деятель, жизни сопровождающих его двух женщин оказались бы в опасности.

В посольстве Худ немедленно попросил провести его в комнату, откуда он смог бы связаться с Бобом Хербертом. Тяжелая дверь в кабинет помощника посла Джона Лекоза закрылась, и Худ остался один. Шторы были задернуты, в кабинете царили полумрак и прохлада. Худ наконец почувствовал себя в полной безопасности. Набирая номер Херберта, он вдруг подумал, что Шарон и ребятишки могли услышать про события в Дамаске. Он разволновался и решил позвонить им сразу же после разговора с Оп-центром. Вначале нужно узнать про РОЦ.

Херберт поднял трубку после первого же гудка. Он чрезвычайно сдержанно сообщил Худу хорошую новость. Ракетный удар успели отменить. Десантники провели успешную операцию, освободили и РОЦ, и его команду. Сейчас все находятся в Тель-Нефе. Раненых курдов передали сирийским военным.

В коротком интервью Си-эн-эн руководитель армейской пресс-службы сообщил, что взрыв в пещере произошел из-за не правильного обращения со взрывчаткой со стороны террористов.

Худ пребывал в восторженном состоянии до тех пор, пока Херберт не рассказал ему о пытках, которым подвергся Майк Роджерс, и о том, как он застрелил главаря террористов.

Некоторое время Худ молчал, потом задал вопрос:

— Кто был свидетелем убийства?

— Этот вариант не проходит, — проворчал Херберт. — Майк хочет, чтобы люди узнали о том, что он сделал и почему он так поступил.

— Он побывал в аду, — задумчиво произнес Худ. — Надо поговорить с ним, когда он немного придет в себя.

— Пол...

— Я знаю, чем на него можно подействовать. На суде ему придется рассказать обо всем, что он делал в Турции и для чего. Раскрыть контакты, методы работы и многое другое.

— В интересах национальной безопасности можно провести закрытый военный трибунал.

— Пресса все равно найдет лазейку, — возразил Худ. — Они разорвут нас на части. В результате окажется под угрозой вся разведывательная работа на Ближнем Востоке. Что говорит полковник Август? Он же старый друг Майка.

— Август перепробовал все доводы, — сказал Херберт. — В ответ Майк твердит, что терроризм стал самой серьезной опасностью для Америки. И бороться с ним надо только огнем.

— Он все еще в шоке, — сделал вывод Худ.

— Его осмотрели в Тель-Нефе, — вздохнул Херберт. — Медики утверждают, что он вполне здоров.

— После таких пыток?

— Майк бывал в подобных переделках десятки раз и никогда не срывался, — ответил Херберт. — В любом случае израильские врачи уже дали свое заключение, и сам Майк утверждает, что хорошо все продумал.

Худ дотянулся до лежащего на столе карандаша и блокнота.

— Какой телефон на их базе? Я хочу поговорить с ним, прежде чем он совершит что-нибудь безрассудное.

— Ты не сможешь с ним поговорить, — сказал Херберт.

— Почему?

— Потому, что уже поздно. Худ похолодел.

— Что он сделал, Боб?

— Позвонил генералу Томасу Эспозито, главнокомандующему войск спецназначения, и признался в убийстве. Сейчас Майк находится под стражей и ждет прибытия военной полиции и юристов с военной базы в Инсирлике.

Висящие на окнах тяжелые шторы вдруг показались Худу зловещими и пыльными.

Ощущение безопасности пропало. В комнате было темно и душно.

— Хорошо, — произнес Худ. — Назовите мне варианты. Наверняка должны быть какие-нибудь варианты.

— Только один, — сказал Херберт. — Причем довольно сложный. Можно попытаться получить президентское прощение.

— Ну и отлично! — резко выпрямился Худ.

— Я знал. что тебе это понравится, — усмехнулся Херберт. — Я уже говорил с генералом Ванзалдом и Стивом Берковым. Они все знают, и они на нашей стороне.

Особенно Стив, чему я, честно говоря, чертовски удивлен.

— Каковы наши шансы?

— Главное, чтобы информация не попала в прессу. Я попросил Энн проконтролировать ситуацию. Если журналисты пронюхают про инцидент, президент не станет ничего предпринимать, пока не получит официального юридического заключения. Американский генерал хладнокровно расстрелял раненого, безоружного курда... Это все-таки крупный политический скандал — как дома, так и на международном уровне.

— Конечно, — саркастически заметил Худ. — Никто и не вспомнит, что перед этим курд чуть не сжег его паяльной лампой.

— Генерал, кстати, был шпионом, — напомнил Херберт. — Мировое общественное мнение будет против нас, Пол.

— Пожалуй, да, — согласился Худ. — Кого еще мы можем привлечь для разговора с президентом?

— Министр обороны на нашей стороне. Через десять минут он встречается с вице-президентом. Посмотрим, что это даст. Пока что репортеры не очень интересуются судьбой семерых курдов, которые пострадали в долине Бекаа. Они удовлетворились версией пресс-центра сирийской армии.

— Добивайтесь прощения, Роберт, — сказал Худ. — И звоните мне по каждому вопросу, который будет возникать. Вы и Марта.

— Обязательно, — пообещал Херберт.

— Дьявол, — простонал Худ, — я чувствую себя здесь совершенно бесполезным. Что я могу сделать?

— Только одно, — произнес Херберт. — У меня на это действительно нет времени.

— Что же? — спросил Худ.

— Молитесь. Усердно молитесь.

Глава 60

Вторник, двенадцать часов тридцать восемь минут дня

Вашингтон, округ Колумбия

Боб Херберт сидел в инвалидном кресле и читал исполненную на бланке Белого дома копию письма генеральному прокурору.

Президент расположился за столом напротив и читал свой экземпляр. Здесь же, в Овальном кабинете, присутствовали советник по национальной безопасности Бер-ков, председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Ванзалд, советник Белого дома по юридическим вопросам Роналд Рицци и Марта Маколл. Все изучали один и тот же документ. Херберт, Рицци, Берков и Ванзалд знали его наизусть. Они проработали над ним добрых полтора часа после того, как Рицци сообщил, что президент согласен рассмотреть прошение о помиловании генерала Майка Роджерса.