Десять причин для любви - Куин Джулия - Страница 25

Он действовал как положено, но не вовлекался эмоционально.

Сейчас его сердце бешено забилось в груди, кровь застучала в висках, но он услышал коллективный «Ах!» и увидел столпившихся вокруг людей, ожидавших его достойного ответа.

И он ответил. Но не кулаками. Это было бы примитивно.

— Из уважения к вашему возрасту и старческой дряхлости, — произнес он ледяным тоном, — я вас не ударю. — Он сделал шаг прочь, но затем, будучи не в силах сдержать рвущуюся наружу ярость, обернулся и добавил тем же обычным, своим слегка рассеянным тоном: — Кроме того, я знаю, что вы жаждете заиметь сына. Если я собью вас с ног на пол, а мы все знаем, что это мне легко… — Себастьян вздохнул, словно рассказывая бесконечно горестную историю, — тогда я не уверен, что ваше мужское достоинство переживет этот удар.

Наступила мертвая тишина, за которой последовали бессвязные и злобные восклицания Ньюбери, но Себастьян их уже не слушал. Он просто круто повернулся на каблуках и ушел.

На следующее утро эта история разнеслась по всему городу. Первые гарпии налетели в Викерс-Хаус в немыслимо ранний час: десять утра. Аннабел уже встала и привела себя в порядок. Ей было трудно не придерживаться привычного сельского распорядка дня. Она удивилась, услышав, что две графини жаждут ее видеть, так что не сообразила приказать дворецкому сказать визитерам, что не принимает.

— Мисс Уинслоу, — прозвучал оскорбительно официальный голос леди Уэстфилд.

Аннабел немедленно встала и приветствовала ее книксеном, который тут же повторила перед леди Челлис.

— Где ваша бабушка? — спросила леди Уэстфилд. Она стремительно вторглась в гостиную. Губы ее были сжаты в неприятно прямую линию, а выражение лица словно кричало о том, что она уловила какой-то гадкий запах.

— Она все еще в постели, — ответила Аннабел, памятуя, что леди Уэстфилд и Викерсы были добрыми друзьями. Или просто друзьями… А может, и не друзьями, но часто беседовали друг с другом.

Что, как полагала Аннабел, давало ей некоторые права.

— Тогда можно предположить, что она еще ничего не знает, — проговорила леди Челлис.

Аннабел повернулась к леди Челлис, которая была на добрых двадцать пять лет моложе своей спутницы, но отличалась таким же брезгливым и вредным выражением лица.

— Не знает о чем, миледи?

— Не притворяйся застенчивой, девочка.

— Я не притворяюсь. — Аннабел перевела взгляд с одного осуждающего лица на другое. Что они имеют в виду? Наверняка простой разговор с мистером Греем не заслуживал столь сурового осуждения. И потом она, следуя настояниям Луизы, покинула театр в антракте.

— Ты храбрая девушка, — продолжала леди Челлис. — Так стравливать дядю и племянника…

— Я… я не понимаю, о чем вы говорите, — заикаясь, проговорила Аннабел. Хотя, конечно, прекрасно все понимала.

— Немедленно прекрати! — рявкнула леди Уэстфилд. — Ты Викерс, несмотря на брак твоей матери с этим ужасным человеком, а значит, слишком умна, чтобы отделываться этим глупым сельским притворством.

Аннабел нервно глотнула.

— Лорд Ньюбери в ярости, — прошипела леди Уэстфилд. — В ярости. И я не могу сказать, что его виню.

— Я не давала ему никаких обещаний, — произнесла Аннабел, желая, чтобы голос ее звучал немного увереннее. — И я не знаю…

— Ты хоть представляешь себе ту честь, которую он оказал тебе, всего лишь предлагая свое внимание?

Аннабел могла только открыть и закрыть рот. И снова открыть и закрыть. Она чувствовала себя полной идиоткой. Безмолвной ослицей. Будь она дома, она сумела бы защититься, мгновенно находя ответы на все упреки. Но дома ей никогда не приходилось сталкиваться лицом к лицу с двумя разъяренными графинями, мерившими ее ледяными взглядами.

Этого было вполне достаточно, чтобы ей захотелось сесть… если бы ей позволялось сидеть в обществе двух стоящих графинь.

— Естественно, — промолвила леди Челлис. — Он принял меры, чтобы защитить свою репутацию.

— Лорд Ньюбери? — растерянно переспросила Аннабел.

— Конечно, я имею в виду лорда Ньюбери. Другой-то не заботится о своей репутации и никогда о ней не заботился. Я имею в виду племянника.

Однако Аннабел почему-то была уверена, что это не так. Мистер Грей был известным повесой, но за душой у него было гораздо больше. У него было чувство чести, и Аннабел полагала, что он очень ею дорожит.

Хотя, возможно, это все ее фантазии и она просто его романтизирует. В конце концов, насколько хорошо она его знала?

Скорее и не знала вовсе. Они были знакомы всего два дня. Всего два дня! Ей нужно призвать на помощь здравый смысл. Немедленно.

— Что же сделал лорд Ньюбери? — осторожно осведомилась она.

— Он защитил свою честь, как и должен был, — ответила леди Уэстфилд, очень невнятно, по мнению Аннабел. — Где твоя бабушка? — настойчиво повторила она, бдительно оглядывая комнату, словно ожидала обнаружить ее за креслом. — Кто-то должен ее разбудить. Это дело серьезное.

За месяц своей жизни в Лондоне Аннабел видела бабушку до полудня всего два раза. И оба кончились плохо.

— Мы стараемся будить ее только в крайних случаях, — сказала она.

— А что, по-твоему, происходит сейчас? Неблагодарная ты девчонка! — почти прокричала леди Уэстфилд.

Аннабел вздрогнула как от удара. И в голове стал возникать услужливые ответы: «Да, миледи. Конечно, миледи… Немедленно, миледи». Но затем она встрепенулась, посмотрела прямо в глаза леди Уэстфилд и увидела в них что-то такое гадкое, вредное… что ее словно током поразило. Она выпрямилась и твердо объявила:

— Я не стану будить бабушку. И надеюсь, что вы еще не разбудили ее своими воплями.

Леди Уэстфилд отпрянула.

— Дважды подумайте, прежде чем так говорить со мной, мисс Уинслоу.

— Я не проявляю к вам никакого неуважения, миледи. Совсем наоборот. Уверяю вас. Моя бабушка неладно чувствует себя до полудня, и я не сомневаюсь, что, будучи ее подругой, вы не захотите причинять ей какие бы то ни было неудобства.

Графиня прищурилась, она посмотрела на спутницу, которая явно тоже не знала, как ей отнестись к утверждению Аннабел.

— Передайте ей, что мы приезжали, — наконец произнесла леди Уэстфилд резко, словно выплевывая каждое слово.

— Непременно, — пообещала Аннабел и присела в книксене, достаточно глубоком, чтобы выказать уважение, но не слишком глубоком, чтобы это не выглядело угодничеством.

Когда она ухитрилась выучить все оттенки книксенов? Такие тонкости? Наверное, она все-таки больше впитала из атмосферы Лондона, чем ей казалось.

Две дамы, гордо вышагивая, покинули гостиную, но едва Аннабел успела опуститься в изнеможении на диван, как дворецкий доложил о следующей паре посетителей: леди Туомбли и мистере Гримстоне.

Аннабел замутило от тревоги. Ее как-то мимоходом представили этой паре, но она хорошо знала о них. «Эго ужасные сплетники, — объяснила ей Луиза, — злорадные и жестокие».

Аннабел вскочила на ноги, пытаясь перехватить дворецкого, прежде чем он их впустит, но опоздала. Она уже приняла одну пару гостей, и как винить слугу, если он решил, будто «она дома» для всех. Впрочем это ничего не меняло: гостиная была хорошо видна от входной двери, и она ясно видела, как целеустремленно двигаются вперед леди Туомбли и мистер Гримстон.

— Мисс Уинслоу, — проговорила леди Туомбли, вплывая в комнату в облаке розового муслина. Это была невыразимо прелестная молодая матрона, с медово-белокурыми волосами и зелеными глазами. Но в отличие от леди Оливии Валентайн, восхитительные черты которой освещали юмор и доброта, леди Туомбли смотрела взглядом пронзительным и недобрым.

Аннабел присела в книксене.

— Леди Туомбли, как любезно с вашей стороны посетить нас!

Леди Туомбли повела рукой в сторону своего спутника:

— Вы ведь встречали моего дорогого друга мистера Гримстона. Не так ли?

Аннабел кивнула:

— Это было на балу…

— У Моттремов, — закончил за нее мистер Гримстон.