Моя жизнь - Амундсен Руаль Энгельберт Гравнинг - Страница 37

Следует также заметить, что Нобиле отправил в Италию подробный отчет о полете. Этот отчет облетел весь свет и чуть не вызвал разрыва с газетой «Нью-Йорк Таймс».

Особенно скверно характеризовало ведение дел аэроклубом его обращение с фильмом. Когда мы с Элсвортом летом 1925 года вернулись на Свальбард с «№ 25», наше неожиданное и драматическое возвращение возбудило огромный интерес во всем мире, и мистер Брюс Джонсон из «First National Pictures» предложил аэроклубу 50.000 долларов за фильм о нашем полете и возвращении. Аэроклуб имел глупость отказаться от этого предложения, воображая, что сам сумеет лучше устроить дело. Насколько мне известно, этот досадный промах обошелся нам в 42.000 долларов. Повторяю, что отказ этот был весьма безрассуден, так как каждый, кто хоть немного понимает в кинопроизводстве, знает, что Америка в этом отношении является самым обширным рынком и что ценность злободневной картины падает пропорционально сроку, истекшему с момента зафиксированного события до того дня, когда последнее показывается на экране.

Но если аэроклуб упустил это обстоятельство из виду в 1925 году, то полученный им урок должен был бы пойти ему на пользу в 1926 году. Аэроклуб заведовал всей деловой частью полета «Норвегии», и фотограф, работавший в пути, был нанят им. Немедленное проявление этого фильма и скорейшая продажа его в Америке должны были составить первую заботу аэроклуба. Я не сомневаюсь в том, что его можно было запродать какой-нибудь американской фирме за 75.000 долларов или даже дороже. Что же сделал аэроклуб? Сколь это ни кажется невероятным, он даже и не подумал попытаться продать снимки в Америке, а просто переправил их в Осло, где они и были проявлены.

Меня чрезвычайно огорчало такое халатное ведение дел аэроклубом. В сентябре 1926 года я, наконец, потребовал, чтобы Брюн, которого я считал главным виновником всего этого, был устранен от всякого отношения к нашим делам. Клуб отказал мне в исполнении моего желания, после чего я сообщил, что прекращаю сотрудничество с аэроклубом и отныне для охранения моих интересов буду вести свои дела сам.

Сообразив, что аэроклуб собирается и в 1926 году повторить с фильмом свой промах 1925 года, я обратился к фотографу, у которого имелись все негативы, и заказал ему лично для меня два полных комплекта снимков. Получив их на руки, я известил аэроклуб, что даю ему две недели срока для получения заказа на фильм, и если последнее ему не удастся, я попытаюсь как можно больше использовать фильм для моих докладов.

Мой ультиматум был встречен язвительной насмешкой.

— Что вы можете сделать с фильмом, когда у вас нет снимков? — сказали мне.

— Нет, снимки у меня есть! — возразил я. — Я слишком давно работаю в этой области, чтобы такие новички, как вы, оставляли меня в дураках.

Тут я объяснил им, что у меня имеются два полных комплекта снимков, хранящиеся в надежном месте {Из слов «в надежном месте» следует, что Р. Амундсен допускал даже возможность криминала. (Коммент. выполнившего форматирование.), и если аэроклуб не пойдет мне навстречу в моем требовании найти предложение на фильм в течение двух недель, я буду считать себя совершенно свободным перед собственного совестью и приложу все усилия, чтобы самостоятельно использовать снимки. Впоследствии аэроклуб опубликовал в печати неприличное сообщение, в котором посредством разных инсинуаций осмелился назвать меня чуть ли не вором. И в самом деле, употребленные им выражения не могли быть переведены на английский язык иначе, как только отвратительными словами «вор» и «кража», что и было сделано и опубликовано в американских газетах. Я не знаю, сколько человек прочитали эту грязную стряпню но, несомненно, ее читали тысячи людей, вынесшие впечатление, что я украл что-то у аэроклуба, принадлежавшее ему по праву. В действительности же я только отнял у него контроль над моей собственностью, которою он в качестве моего представителя управлял из рук вон плохо. Но даже поступая таким образом, я заявил аэроклубу, что из тысячи пятисот метров фильма я намереваюсь использовать только пятьсот. Эту треть фильма я не собирался продавать, но думал использовать в качестве иллюстрации к моим докладам, что послужило бы лишь хорошей рекламой для остальной части картины.

Насколько серьезно относился сам аэроклуб к своему обвинению в краже, видно из письма, помеченного 20 декабря 1926 года и полученного мною из Осло от директора И. Христиана Гундерсена, которому аэроклуб передал фильм для дальнейшей продажи. Он писал, между прочим, следующее:

«Подтверждаю разрешение использовать пятьсот метров (третью часть) фильма. Будьте любезны с кафедры обращать внимание публики на то, что это составляет лишь отрывок из большого полярного фильма, который вскоре будет показываться в Америке».

Директор Гундерсен заканчивает свое письмо просьбой, чтобы я посетил кинокомпании в Штатах и попытался заинтересовать их фильмом, что как раз следовало сделать еще шесть месяцев тому назад (в июле) самому аэроклубу, когда в его распоряжении имелся полный фильм и широко открытый рынок.

После подсчета всех расходов по полету «Норвегии» оказалось, что у нас остается долг приблизительно в 75.000 долларов. Однако не все претензии были законны. Не все являлись и морально обязательными. Я делал и буду делать все, что в моих силах для уплаты той части долга, которую считаю обязательной перед собственною совестью. Моя поездка с докладом весной 1927 года была посвящена этой цели так же, как и турне в 1928 году, на которое я заключил контракт.

Я использую на это и доход от книги, написанной о полете «Норвегии». В какой мере я буду считаться с требованиями, предъявленными ко мне вследствие действий аэроклуба, покажет будущее. Если бы аэроклуб умело вел дело, то убытков вообще не было бы.

Еще один последний пример скверного ведения дел аэроклубом. Когда я приехал 27 ноября 1926 года в Америку, меня встретил мой импресарио мистер Ли Кидик с невероятным известием, что Нобиле уже разъезжает по Америке и читает доклады о полете «Норвегии». Придя в себя от такой неожиданности, я тотчас же телеграфировал в Норвегию, чтобы выяснить начистоту у аэроклуба, дал ли последний свое согласие на такое явное нарушение контракта со стороны Нобиле, ставя на вид, что этот итальянец теперь разъезжает повсюду и болтает всякую чушь об экспедиции, втаптывая в грязь имя Норвегии. К моему еще большему изумлению, аэроклуб ответил, что турне Нобиле происходит с его разрешения. Итак, Нобиле у меня под носом разъезжал с докладами по Америке ради собственной выгоды, в то время как мне приходилось ездить по его следам только для того, чтобы покрыть долги, возникшие вследствие глупого и скверного ведения дел аэроклубом. Моральное чувство говорит мне, что это снимает с меня всякую обязанность выплачивать долги, но тем не менее я твердо намерен платить. Все кредиторы будут удовлетворены по мере моих средств, при условии справедливости их требований.

В своих докладах в Соединенных Штатах Нобиле многократно заявлял, что идея полета «Норвегии» принадлежит Муссолини. Газеты обвиняли его в сообщении разных других ложных сведений о полете, и он по этому поводу писал в газетах и взял обратно некоторые из своих утверждений, но вышеприведенного он никогда не брал обратно [54].

Существует много доказательств того, что он выступал с этим позорным утверждением от имени Муссолини. Поэтому в целях установления истины следует приветствовать напечатание в Осло книги под заглавием: «За кулисами полета „Норвегииц“» Автор ее — журналист Удд Арнесен из газеты «Афтенпостен». Арнесен рассказывает, что его шеф, Фрейс Фрейсланд, главный редактор «Афтенпостен», имел интервью с Муссолини тотчас же по получении известия о благополучном спуске «Норвегии». В этом интервью Муссолини заявил Фрейсланду:

«Передайте, пожалуйста, мои самые горячие поздравления соотечественникам Руала Амундсена. В час победы мы не должны забывать, что Амундсен — создатель экспедиции. Он первый выдвинул идею об исследовании полярных стран с воздуха».

Note54

Все-таки Нобиле жил в стране Муссолини. Попробовал бы он взять указанные утверждения обратно. (Коммент. выполнившего форматирование.)