Дальние пределы человеческой психики - Маслоу Абрахам - Страница 25

него. Исходя из вышесказанного, мне представляется, что ученые,

несмотря на все их творческие достижения, - не лучший материал для

изучения процесса творчества.

Креативность и готовность к ней

73

Кроме этого, я считаю, что мы не сможем понять креативность до конца,

не учитывая еще одного сложившегося на настоящий момент предубеждения.

Я имею в виду тот факт, что практически все используемые нами

определения креативности - слова мужского рода или с маскулинным

душком, что они - продукт мужского или маскулинного восприятия. Мы

оставили женскую креативность за рамками проблемы при помощи нехитрого

семантического приема. Мне пришло это в голову совсем недавно (при

изучении проблемы экстаза), и с тех пор я с любопытством смотрю на

женщин и на женскую креативность, мне видится здесь обширное поле для

исследователя, потому что данный род креативности меньше нацелен на

результат, на достижение, больше концентрируется на процессе как

таковом, откровеннее тянется получить от творчества именно

удовлетворение, менее склонен видеть в нем способ достижения успеха

или признания.

Такова подоплека проблемы, о которой я буду вести речь.

II

Вопрос, который сейчас занимает мое внимание, заключается в том, что,

по моим наблюдениям, творческий человек в минуты вдохновения, в

инспирационную фазу творчества, забывает о прошлом и будущем и живет

только настоящим. Он с головой уходит в то, что он делает, он

поглощен, он захвачен моментом творчества, он весь <здесь и сейчас>.

Замечательные слова об этом состоянии я нашел в <Пряхе> Сильвии

Астон-Вернер. Учительница с восторгом относится к новому способу

обучения детей чтению и так выражает свои чувства: <Я растворилась в

настоящем>.

Если человек не <растворится в настоящем>, он не сможет творить, это

sine qua поп для творчества. А с другой стороны эта способность забыть

о времени, о себе, оторваться от мира, общества и истории побуждает

зарождение творческого процесса, служит обязательной предпосылкой,

инициирующей акт творчества, о каком бы виде творчества мы ни вели

речь.

Я все больше и больше склоняюсь к мысли, что описанный выше феномен

являет собой разновидность пресловутого мистического переживания,

пригашенный, житейский, будничный вариант Философии Безвременья по

Хаксли. В разные времена и в разных культурах он принимал различные

оттенки, но сущность его всегда оставалась неизменной.

Мы узнаем его, когда услышим о потере <самости> или Эго, ылда

прочитаем о выходе за пределы своего <Я> или о самотрансценденции.

Теми или иными словами, но обязательно речь зайдет о сплавлении

человека с окружающей его и захватывающей реальностью (с делом,

поглощающим его, если говорить немного конкретнее), о том, как на

месте двух сущностей возникает некая третья, интегрирующая полностью

или частично <Я> и <не-Я>. Обычно

74

Креативность

звучат такие слова, как <прозрение>, <познание прежде неведомых

истин>, <откровение> или <обнажение>. Наконец, почти всегда это

состояние описывается как блаженное, экстатическое, экзальтированное,

счастливое.

Неудивительно, что подобные переживания зачастую объясняли

сверхчеловеческими, сверхъестественными причинами: они так велики,

настолько грандиозны по сравнению с человеческим, что их естественно

отнести к разряду нечеловеческого. <Откровения> такого рода часто

служат основанием, и иногда единственным основанием для различных

<богооткровенных> религий.

Однако настала пора даже столь выдающимся переживаниям оказаться

включенными в сферу человеческого опыта и познания. Мои исследования

высших переживаний (88,89), какя их называю, и исследования Марганиты

Ласки того, что она называет экстазом (66), выполненные совершенно

независимо друг от друга, показывают, что эти переживания имеют

естественную природу, легко поддаются исследованию и, что особенно

важно, могут помочь нам понять креативность в едином комплексе с иными

аспектами функционирования человека в те моменты его жизни, когда он

полностью реализует себя, когда он становится зрелым, развитым,

здоровым - словом, когда он становится <вочеловеченным>.

Одной из примечательных характеристик высшего переживания является

именно эта полная поглощенность делом, эта погруженность в настоящее,

эта оторванность от времени и места. Сейчас я готов высказать

предположение, что очень многое из того, что нам удалось узнать при

изучении высших переживаний, может быть использовано для более полного

понимания вдохновенного состояния погруженности в <здесь и сейчас>, то

есть для более полного понимания сущности креативности.

Для этого не обязательно ограничивать себя рамками только выдающихся,

только предельных по напряжению переживаний, ведь вполне очевидно, что

практически каждый из нас, если хорошенько покопается в памяти, сможет

описать мгновения подобного экстаза. Пусть этот экстаз проявит себя

как увлеченность, как концентрация, как поглощенность чем угодно,

достаточно любопытным, чтобы полностью приковать к себе внимание

человека. Я имею в виду не только великие симфонии или классические

трагедии - наше внимание может захватить интрига кинофильма, детектив

или работа. Полезно начать именно с таких универсальных и хорошо

знакомых видов опыта, понятных любому человеку, это поможет

прочувствовать, понять интуитивно и эмпатийно высшее переживание,

пусть для начала в умеренной, щадящей дозе. Кроме этого преимущества,

такой подход поможет избежать излишней эффектности, высокопарности,

метафоричности, невольно сопровождающих обсуждение проблематики высших

переживаний.

Креативность и готовность к ней

75

Итак, что происходит с человеком в такие моменты? Отказ от прошлого.

Для того, чтобы лучше вникнуть в суть любого дела, необходимо

полностью отдаться ему, не замечать ничего, кроме него и его сущности,

уловить его внутренние связи и движущие силы, найти (а не придумать)

способ его исполнения в его внутренней структуре. Таким же образом я

советую наслаждаться живописью или вести разговор со своим

пациентом.

Но есть и другой подход к делу - тащить за собой свой опыт, привычки,

знания, пытаться обнаружить, чем текущая ситуация похожа на ситуацию в

прошлом, классифицировать ее и затем использовать уже готовое решение,

которое срабатывало в прошлом в подобной ситуации. Это напоминает мне

работу регистратора, и поэтому я назвал ее <рубрификацией> (95), и она

неплохо срабатывает в тех случаях, когда настоящее действительно

сродни

прошлому.

Но совершенно очевидно, что эта тактика не окажется успешной, если