Дальние пределы человеческой психики - Маслоу Абрахам - Страница 6

раскрытию человеческих возможностей>. Наверное, подобная терминология

поначалу шокирует классических биологов, склонных лишь описывать среду

обитания человека и научившихся избегать таких слов, как <хорошее> и

<плохое>. Но если они хорошенько задумаются, то обнаружат, что

подобный образ мыслей и терминология далеко не новы для классической

биологии. К примеру, биологи уже давно используют термин

<возможности>, когда говорят о генах, актуализация которых зависит от

того, насколько <благоприятны> условия, сложившиеся в плазме эмбриона,

в цитоплазме, в организме в целом, а также от географических условий,

которые окружают этот организм.

Обобщая результаты экспериментов над лабораторными крысами, обезьянами

и человеческими существами (11), можно утверждать, что стимулирующее

воздействие среды в ранней жизни индивидуума оказывает совершенно

специфическое влияние на развитие коры головного мозга, к которой

обычно и обращена стимуляция. Бихевиористы, изучавшие поведение

приматов в Лаборатории Харлоу, пришли к схожему выводу. Животные, на

ран-

22

Здоровье и патология

них стадиях жизни изолированные от себе подобных, утрачивают

генетически заложенные в них возможности, и однажды эти потери

становятся невосполнимыми. Еще один пример. Ученые лаборатории

Джексона в Бар-Харборе выявили, что одичавших собак, привыкших к жизни

в своре, уже не удается вновь приручить.

И наконец, - у многих из индийских детей, как недавно стало известно,

обнаружены необратимые изменения мозга вследствие недостатка белков в

их рационе. Если согласиться с очевидным предположением о том, что

причины этого кроются в определенном политико-экономическом устройстве

общества Индии, в особенностях ее культурного и исторического

развития, то становится невозможным отрицать, что человеку, как

представителю биологического вида, хотя бы для воспроизводства

полноценных, здоровых особей необходимо хорошее общество.

Возможно ли, чтобы философия биологии развивалась в социальной

изоляции, была политически нейтральной, не утопичной, не евпсихичной,

чтобы она не занималась проповедью реформаторских и революционных

идей? Разумеется, я далек от мысли, что задача биологии - социальное

переустройство общества. Я полагаю, что это дело личного вкуса, и

вполне допускаю, что некоторые биологи, озабоченные тем, что их знания

остаются невостребованными, желая претворить свои открытия в жизнь,

пойдут в политику. Но я сейчас говорю не об этом. Я предлагаю биологам

изучать человека, как и любой другой вид, не только описывая и

констатируя факты, но и оценивая их. И когда они примут такой подход,

они поймут, что основная задача биологии человека - это выведение

полноценной, здоровой породы человека и что выполнение этой задачи

немыслимо без изучения всех тех условий, которые благоприятствуют или

наоборот мешают всестороннему раскрытию человеческих возможностей. А

для этого, очевидно, биологам придется покинуть свои лаборатории и с

головой окунуться в общественную жизнь.

Хорошие люди как пример для всех

Многочисленные исследования, проведенные мною в тридцатые годы,

позволяют мне утверждать, что самые здоровые в психологическом смысле

люди (как и самые творческие, самые сильные, самые умные, самые

праведные) должны быть использованы в качестве биологического

материала для исследования, или, говоря метафорически, их можно и

нужно использовать как пионеров-первопроходцев, призванных поведать

нам, показать нам и провести нас, менее любознательных, менее

чувствительных, менее смелых, на еще непознанные, неосвоенные

территории. В качестве иллюстрации приведу такой пример. Несложно

найти людей, особо чувствительных к восприятию цвета и формы, и

положиться на их суждения относительно окраски, выделки, формы мебели,

тканей и прочих вещей. Даже не вторгаясь в про-

0 гуманистической биологии

23

цесс восприятия16 этих людей, просто внимательно наблюдая за ним, в

скором времени я смогу с уверенностью предсказать, какие именно

оттенки и формы им понравятся, а какие нет. Через месяц-другой я

обнаружу, что мне нравятся те же вещи, что и им, - как если бы они,

эти люди, поселились во мне и я при этом стал более чувствительным

или, если угодно, более уверенным и решительным в оценках. То есть, я

могу использовать их как своего рода экспертов, точно так же, как

коллекционер, покупающий что-то для своей коллекции, обращается за

консультацией к искусствоведу. (Эта мысль подтверждается

исследованиями Чайлда (22), который установил, что хорошие живописцы

имеют схожие вкусы независимо от художественных пристрастий и

культурной среды, их взрастившей.) Я также предполагаю, что такие люди

в меньшей степени, чем остальные, подвержены различного рода

пристрастиям и что их вкусы и оценки меньше зависят от внешних

влияний, моды, чем вкусы и оценки большинства.

Таким образом, основываясь на вышеприведенном примере, я прихожу к

выводу, что, выделив качества, отличающие наиболее психологически

здоровых индивидуумов17 от остальных, я пойму, каким должен быть

человек. Здесь уместно вспомнить слова Аристотеля: <Если хороший

человек говорит, что это хорошо, то это действительно <хорошо>.

Это эмпирически установленный факт, что люди с высокой степенью

самоактуализации гораздо реже основной массы людей сомневаются в себе,

меньше размышляют о том, правильно или неправильно они поступают. Их

нисколько не смущает, что девяносто пять процентов человечества

поступает иначе. И должен заметить, что эти люди, - во всяком случае

те из них, которых изучал я, - обнаружили тенденцию к одинаковой

оценке фактов, того, что хорошо и что плохо, как если бы они ощущали

некую высшую реальность, лежащую за пределами человеческого сознания,

а не основывали свои оценки на житейском опыте, который, как известно,

зачастую страдает однобокостью и предвзятостью. Словом, я использовал

их, чтобы они продуцировали ценности, или, лучше сказать, они помогли

мне приблизиться к пониманию того, что более всего важно для человека.

Говоря другими словами, я сделал следующее допущение: то, что ценно

для этих людей, в конце концов станет ценно и для меня; я соглашусь с

ними, приму их ценности как экстраперсональные, универсальные, как

нечто такое, что рано или поздно подтвердит жизнь.

Моя теория метамотивации'8 (глава 23) основана именно на этом. Я

отбирал этих выдающихся людей, обладающих не только способностью

воспринимать факты, но и умеющих выявить самое важное, вычленить

ценное, для того, чтобы эти ценности использовать в качестве примера

для подражания и образца для всего вида.

Я понимаю, что говорю сейчас почти провокационные вещи, но я делаю это

умышленно. При желании я мог бы подать свою мысль гораздо более

невинным образом, например, просто задавая вопросы вроде: <Да-

24

Здоровье и патология

вайте отберем самых здоровых в психологическом смысле людей, -