Медвежий замок - Светлов Дмитрий Николаевич - Страница 38

Шушун сразу приметил подготовку к продаже стекляшек и тут же дал важный совет:

– Ты кому собираешься продавать свои драгоценности?

– Ганзамистру и его сотоварищам.

– Здравая мысль, но золота-серебра с них не требуй.

– Интересный совет! За спасибо отдать или на реализацию?

– Возьми бумагу, ганзейское поручительство называется.

– Ну возьму я бумагу, а в Риге денег не хватит. Повернем обратно в Любек?

– Под поручительство они больше дадут, деньги-то так и останутся в подвале ганзатага.

– Я не вижу своей выгоды.

– Ты ганзеец с малой печатью, тебе процент за хранение денег пойдет.

– Я тебе про Фому, а ты мне про Ерему. Нам в Риге закупки делать! А то и корабль покупать!

– Да хоть десять! Иди в Рижский ганзарат, выписывай деньги и ставь печать. Местный ратман сделает тебе отметку и поставит большую печать.

Подсказка Шушуна заметно облегчила продажу китайской бижутерии. Сговариваясь о цене, Норманну заметил, что господа правители готовы написать на бумажке любые цифры. Для страховки разделил общую сумму на десять поручительств, так как-то спокойней. С картой получилось совсем хорошо: не успел подготовить эскиз, как Шушун обернулся с покупкой домов, причем очень удачно. Два дома на рыночной площади стояли рядом с общей стеной, здесь откроют магазин и трактир с гостиницей. Выбранный для жилья находился на длинной узкой и кривой улочке под названием Деловая. Пять просторных комнат и обширный подвал. Жилище быстро обставили мебелью и дружно перебрались на удобные кровати. Норманн получил отдельную комнату, где установил в центре широкий стол для картографического творчества.

Знакомство с современными картами серьезно озадачило непропорциональностью размеров большинства островов и мысов. Побережье Балтийского моря никак не соответствовало действительности. Но здесь он не собирался ничего переделывать, его корректура даст только обратный результат. Увидев непривычные контуры Балтики, специалисты сразу же возьмут под сомнение все остальное. Карты четырнадцатого века ориентированы на восток, но с точки зрения нанесения контуров это не имело никакого значения. Люди еще не знали координатной сетки, как и не существовало определений «широта» и «долгота». Тем не менее Норманн провел линии экватора, а так же Северного и Южного тропиков. С побережьем Европы пришлось повозиться. Первоначально собрался рисовать по памяти, потом плюнул и купил одну общую карту. Взяли с него очень дорого, что позволило по-иному взглянуть на оценку собственного труда. Для интереса спросил картографа о стоимости карты Средиземного моря и охнул, это же стоимость корабля. Причем платить надо сегодня, а доставят неведомо когда из Венеции или Генуи.

Провозившись с очертаниями Европы, достал из своего рюкзака Атлас автомобильных дорог, где на первом и последнем разворотах красовалась политическая карта мира. Вперед! Америка и Австралия побоку, они никому не нужны, до Колумба полторы сотни лет. Острова Атлантического океана китайцы не могли знать, Индонезия с Океанией обнесены общей пунктирной линией с грозной надписью «Воинственные племена людоедов. Острова богаты пряностями». В Западной Африке нанес знакомые с детства надписи, на восточной стороне приписал от себя «Воинственные племена охотников на слонов». У мыса Доброй Надежды нарисовал бородатую морду с надутыми щеками, другую в Индийском океане, добавил страшилок с предупреждением «Опасные морские животные». Вспомнил о Сейшельских и еще каких-то островах, в результате добавил предупреждение о рифах. Вместо Северного полярного круга написал «Вечные льды», а на берегу «Земли мясоедов». По правой кромке пустил длинный столбик иероглифов собственного изобретения. Собственно и все. Для последнего штриха отрезал кусок некрашеного шелка, из рулона для простыней, сходил на кухню, где новики потрошили уток, и в подвал.

С утра отправился к реке, где каменотесы сооружали в трюме корабля нары. Пятьдесят специалистов по разделке камней переросли в пять десятков семей общей численностью за две сотни человек, причем некоторые с грудными детьми.

– Боярин! – Шушун схватил Норманна за рукав. – Ты видел детей малых?

– Мельком, а что!

– Нам домой добираться месяц, чем их кормить?

– Мне откуда знать? Ты у нас человек бывалый, я на этой земле новик.

– На рынке коз торгуют, дозволь купить. Веток женщины сами наломают.

– Вот что, я там и гусей видел, купи на развод, у нас только куры.

– Ты что, боярин! По весне гуси прилетят птенцов выводить!

– Прилетят и улетят.

– Чудной, прикорми, они сами с гусятами в твой двор прибегут, а осенью крылья подрежь.

– Хорошо, но все равно купи, по весне приманят диких.

– Птица запаренное зерно любит, мы небогаты запасами.

– В Риге купим, из расчета полтонны на человека.

– Да где же столько кораблей наберешь? А если копейщики придут с семьями?

– Посмотрим, вот кораблик для народа маловат.

– Разместим, нары до палубы, люк открыт, места всем хватит. Я на торгу корабельщиков присмотрел.

– Зачем?

– Окстись! Дареный корабль сам за нами поплывет? Мне еще троих оставить надо – или дома беспризорными бросишь?

– Твоя правда, народу много, да кормщиков нет, и на парус некого поставить. Что за люди?

– Опытные. Византию видели, на Крите побывали, в Сирии торговали, с генуэзцами и венецианцами бились.

– А здесь впервой?

– Знают Балтику, да ты у них спроси.

– Сколько человек? При оружии?

– Двадцать два и трое кормщиков, все при оружии, к тебе пойдут семьями.

– Да не разместим столько!

– Ты меня слушай, я зла не посоветую. Драккар легко полсотни возьмет, так что я тебе и молодняк нашел.

– Веди, возьмем пополнение.

Как и в Новгороде, наемные работники и воины стояли по разные стороны от городских ворот. Такой же покорный взгляд с затаенной надеждой – а вдруг возьмут. Корабельщики издали увидели Шушуна и сделали несколько шагов навстречу. Далеко отходить нельзя, окружающие люди должны слышать разговор, попробуй соври, вмиг осмеют.

– Я шкипер Конрад Эйзен, со мной два шкипера и остатки экипажей трех кораблей.

– Вот как! А почему без работы?

– Купец Франк Эйзен погиб. Кто доверит свой корабль чужим людям?

– Я не совсем понял ответа.

– Странный ты, боярин, – заговорил Шушун. – Купцы набирают корабелов из своей родни да зависимых людей.

– И в Новгороде? Почему?

– И в Новгороде, везде! Как ты доверишь чужому свое имущество? Сбегут, обворуют при первой возможности.

– Куда можно сбежать с корабля?

– Не смеши, с кораблем и сбегут, ночью или в тумане. Продадут твое имущество, и ищи ветра в поле.

– Ты же не сбежал.

– И они не сбегут, мы же семьями к тебе пришли. Это разбойники живут без жены и детей.

– Берем! Показывай молодых, кого в новики присмотрел.

– Да вон толкутся, из них десятка полтора крепких да с чистым взглядом.

– Бери, затем пойдем в оружейную лавку.

– Зачем нам покупать то, что уже имеем? Я датские трофеи не продавал.

– Помню, только хочу посмотреть здешнее оружие да твое мнение услышать.

– Подожди меня у ворот, новикам приказ дам назавтра собраться.

– Нам и договор составить надо.

– Не устал чудить? У тебя своя печать есть или забыл?

– Прости, не привыкну никак.

Норманн потихонечку зашагал к городским воротам. Вскоре за спиной послышались радостные крики. Толпа молодежи помчалась куда-то в сторону деревушки у торговых складов – это будущие новики спешили порадовать своих родителей.

– Господин! – окликнул Норманна инвалид на костылях. – Выслушайте меня, пожалуйста.

Широкогрудый мужчина лет тридцати пяти, правая нога волочется по земле, в глазах тоска и голод, говорит по-русски, но с заметным акцентом.

– Господин, возьмите меня к себе на службу, я могу новобранцев учить, у барона фон Ураха сотником лучников был.

– С ногой что?