Шансы. Том 2 - Коллинз Джеки - Страница 57

— Ненавижу мужчин, которые просят.

Схватив свою, то есть его одежду, она скрылась в ванной.

Стивен нахмурился. Ему не нужны были в личной жизни никакие осложнения, и тем не менее он чувствовал, что не сможет не увидеться с ней вновь. Это как брошенная на середине работа, а Стивен никогда в жизни не останавливался на половине пути, Он прошел в кухню и налил две чашки кофе. С улыбкой на лице из ванной появилась Лаки.

— Тебе нравится?

— Мне нравится.

— Может, я открою новое направление в моде?

— А почему бы и нет?

— Тогда я запатентую его. Под названием «Узница лифта».

Ой смотрел на нее серьезными глазами, пытаясь разгадать, что она на самом деле испытывает под ребячливой маской.

— Держи. — Он протянул ей чашку. — Я сделал кофе.

— Нет, спасибо, пора уносить ноги. Побегу в кондитерскую. Я, наверное, прибавлю фунтов пять в весе, дожидаясь, пока откроют квартиру. — Она подхватила свою сумку. — Отчего бы мне не засунуть сюда свою одежду и не сказать тебе «прощай»? Все это было так интересно.

— Какой у тебя номер? — безотчетно спросил Стивен.

— Это еще зачем?

— Я хочу тебя еще увидеть. Она рассмеялась.

— Скорее, ты хочешь, чтобы я не забыла вернуть тебе одежду, верно?

— Мне нужен номер твоего телефона. Лаки испытующе посмотрела на него.

— У меня есть твой номер. Я сама позвоню тебе. Если ответит женщина, клянусь, я положу трубку.

— Как твое полное имя?

— Чтобы ты разыскал меня по телефонному справочнику? Забудь об этом. Моего номера в нем нет. — Она коснулась ладонью щеки. — Но я позвоню тебе. Честно.

— Мне бы очень этого хотелось. — На мгновение Стивен смолк и посмотрел на нее значительно. — Очень.

— Я знаю, — мягко отозвалась Лаки. — После того как мы столько времени провели вместе, у тебя не было шансов устоять.

Когда Лаки наконец попала в квартиру, телефон ее, казалось, вот-вот разорвется. На одной из фабрик компании по производству косметики возникли непредвиденные проблемы. Вышел из строя электрогенератор, резервный, и люди находились чуть ли не в панике. Лаки едва хватило времени принять душ и переодеться, как за ней заехал один из управляющих фабрики и повез на производство.

Лаки очень хотелось отдохнуть, связаться с Энпо, поспать, однако, добравшись до дома, она обнаружила, что уже пять часов пополудни. Измотанная, Лаки смогла лишь доплестись до постели, рухнуть на нее и тут же заснуть.

Во сне она видела Марко, что было приятно, Стивена — что несколько смущало, и Джино — отчего она в страхе проснулась. Джино. С минуты на минуту будет здесь. Чтобы лишить ее всего. Дьявол! Нужно как можно быстрее оказаться в Вегасе.

Лаки посмотрела на часы. Было около семи. Она заснула, даже не раздеваясь. Пришлось сменить одежду. Налив в стакан чаю со льдом, набрала номер Энпо.

— Его нет, — сухо проинформировала его прислуга. — Вернется поздно.

Попробовала дозвониться до Косты, но там к телефону вообще никто не подходил. Лаки подумала было о Стивене, но тут же решила: «Слишком рано». Слишком рано для чего? Она легонько повела плечами и усмехнулась. Стивен — это нечто. Нечто особенное. Его ни в коем случае нельзя спугнуть.

Раздался звонок, и она схватила трубку в надежде, что это Энпо. Но ошиблась. Звонил Боджи Паттерсон, ее бывший шофер и телохранитель, непробиваемый флегматик Боджи, который так хотел приехать в Нью-Йорк вместе с ней и которого она все-таки отговорила: слишком живо напоминал бы он ей о Вегасе, о пролившейся там крови Марко. Боджи остался на побережье и открыл собственную контору по прокату автомобилей — Лаки помогла с деньгами. Звонили они друг другу не часто, но остались добрыми друзьями.

— Привет, Боджи. Как ты там? Какие новости?

— Лаки! — Стоя в телефонной кабине, ему приходилось напрягать голос, заглушаемый лязгом игральных автоматов. — Мне необходимо поговорить с тобой.

— Ты удачно выбрал время. Я собиралась звонить тебе. Я буду в Вегасе — скорее всего, завтра — и хочу, чтобы ты меня встретил.

— Ты летишь сюда? — Ей показалось, что Боджи изумлен.

— Ну да. Прошло уже достаточно времени. Я возвращаюсь.

— Не делай этого.

— Что?

— Я еду в аэропорт. Есть вещи, о которых ты должна узнать. Я сам только что получил сведения…

— Какие сведения? — В тоне Лаки послышалось раздражение.

— Лаки… Я знаю, тебе будет трудно поверить, но Энпо Боннатти вовсе не друг, каким ты привыкла его считать.

— Боджи, что с тобой? Ты рехнулся? Ты понимаешь, что говоришь?

— Понимаю. — Он сделал многозначительную паузу. — Но и тебе следует понять. Мортимер Саурис никоим образом не виновен в убийстве Марко. Боннатти сжег совершенно постороннего человека. И это только начало.

— Что? — У нее перехватило дыхание, в спине похолодело.

— Мы скоро встретимся — остальное не для телефона. Это настоящий террариум, и гады в нем шипят и плюются ядом. До нашего разговора никому ни слова, поняла? Никому.

— Я поняла. Дай мне телеграмму с номером рейса. С отрешенным видом она положила трубку. Марко… Марко… Любимый, я найду их. Кто бы они ни были, я сама доберусь до них. Обещаю тебе это.

ЧЕТВЕРГ, 14 ИЮЛЯ 1977 ГОДА. НЬЮ-ЙОРК

Право вернуться в Америку Джино купил у Службы внутренних доходов, заплатив сумму в шесть миллионов долларов.

Все было обставлено самым законным образом и прошло абсолютно гладко. Как и должно было. Хотя времени на эту сделку потребовалось немало. Длительные деликатные переговоры, которым, казалось, не будет конца, прерывались телефонными разговорами с Костой.

— Заплати им! — кричал Джино в трубку. — Мне плевать, сколько это будет стоить. Заплати этим подонкам, что они хотят, лишь бы мне вернуться!

Сумма и вправду немалая, но сами по себе деньги проблемы не представляли. В конце концов, до тех пор, пока они к нему текут… а они текут…

И вот он вернулся, и Коста ждет его сейчас у «Пьера».

Они заключили друг друга в объятия.

— Я так рад тебя видеть! — воскликнул Джино. — Волосы, я заметил, поредели, но в целом ты выглядишь так, что еще пару раундов продержишься.

Коста улыбнулся.

— А ты все тот же. Ничуть не изменился.

— С чего бы это мне меняться, приятель? Я собираюсь уходить туда с собственными зубами и не потеряв ни единого волоса. А что?

Коста кивнул. Он не видел в друге никаких перемен — внешность его осталась совершенно прежней. Загар, густые черные волосы без намека на седину, и живот не свисает безобразно над брюками. Коста бессознательно подобрал свой.

— Я хочу есть, — заявил Джино. — Может, ты закажешь что-нибудь в номер, а я пока переоденусь в нечто более удобное. — Он направился в ванную комнату. — Пусть принесут мне большой и сочный бифштекс по-американски. С жареным картофелем. И сухого вина, красного. Заказывай, я буду готов через минуту.

Коста подошел к телефону, а Джино принялся осматривать ванную. То, что он увидел, удовлетворило его, и все-таки не то, что дома. Вернувшись в страну, он теперь хотел как можно быстрее попасть домой. Хватит отелей. Слишком он для них стар.

Джино вспомнил Косту. В противоположность тому, что он сказал, Коста выглядел вовсе не так хорошо. Ему можно смело дать его возраст и даже больше: серого оттенка кожа, усталость в глазах. Уезжая, Джино оставил под его началом все. Возможно, для Косты это оказалось слишком много. В течение всего своего семилетнего изгнания Джино намеренно избегал всего того, что происходило в Америке. Он знал, что будет не в состоянии удержать под контролем свои чувства, если новости разочаруют, и тем более он не сможет хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию.

— Присматривай тут, — сказал он Косте. — Если понадобится что-нибудь — обращайся к Энпо.

Поскольку деньги к нему продолжали поступать, Джино оставался доволен. Специальный курьер еженедельно вносил суммы на один из его номерных счетов в швейцарском банке — и все шло гладко. Затем убили Марко, и поток денег остановился. Это было самое тяжелое время. Вот оно — оказаться запертым в чужой стране, не имея власти предпринять что-либо, кипеть от ярости и беспомощной злости. Марко был для него как сын, а он ничем не мог отомстить убийце. Джино немедленно связался с Энпо. Он жаждал справедливости. Немедленно. Буквально через несколько дней поступило сообщение, что справедливость восстановлена, и деньги потекли снова. Джино считал себя должником Энцо.