Неоновый мираж - Коллинз Макс Аллан - Страница 44

– Я устала от тебя, я устала от своей семьи, я устала от Чикаго. – И она вышла из офиса.

Я сначала подумал о том, чтобы задержать ее, но не стал этого делать. Она была, в конце концов, такой же упрямой, как и ее дядя. К тому же у меня и так было достаточно проигранных дел.

Но я все-таки подошел к окну: посмотреть, как она будет садиться в такси. Я думал о том, сможет ли она действительно отправиться в Лас-Вегас, к Сигелу, к ненормальной Вирджинии Хилл, к тому, что, по ее мнению, было разумной альтернативой сумасшедшему Чикаго.

Она улетела утренним рейсом.

Книга II

Убийство в Вегасе

15 декабря 1946 – 20 июня 1947

Глава 16

В то воскресное утро без пятнадцати минут семь я сел в поезд на вокзале Юнион, расположенном на бульваре Аламеда, и тут же уснул. Я проспал, наверное, часа два-три, а когда проснулся и посмотрел в окно, то Лос-Анджелес и все, что имеет отношение к цивилизации, остались далеко позади. Оставшуюся часть утра я созерцал в окне вагона пустынный пейзаж – огромный, насколько хватает глаз, выцветший желтый ковер. Я пытался разглядеть что-нибудь похожее на казино посреди песка и островков полыни, но ничего подобного так и не увидел.

Около двух часов дня поезд подкатил к перрону построенного в современном стиле застекленного вокзала Юнион Пасифик в западном конце Фремонт-стрит. Вскоре я стоял со своим небольшим чемоданчиком посреди тенистой аллеи, наслаждался легким сухим ветерком и смотрел на тянувшуюся передо мной центральную улицу, вдоль которой один за другим расположились казино: «Лас-Вегас клуб», «Монте-Карло», «Пионер», «Болдер», «Голден Наггет». Несмотря на то, что мне не приходилось раньше видеть столько казино, собранных в одном месте, я был разочарован. И хотя воскресные толпы народа заполнили тротуары, а проезжая часть была забита автомашинами, Фремонт-стрит никак нельзя было назвать роскошной или фешенебельной. Возможно, по вечерам, когда неоновые вывески и иллюминация заливали ее яркими разноцветными огнями, Фремонт-стрит и становилась такой, какой я себе и представлял центральную улицу игорного бизнеса.

Около половины третьего к тротуару подъехал и остановился черный «Линкольн Континенталь». Из него вышел лысеющий господин в черном блестящем трехсотдолларовом костюме с широким красным галстуком.

– Нат Геллер? – сказал он, косо улыбнувшись и протянув руку для приветствия.

Я кивнул и пожал его влажную руку, после чего мне пришлось незаметно вытереть ладонь о брюки.

– Моу Седвэй, – сказал он, указав большим пальцем себе на грудь и нервно ухмыльнувшись. Его маленькие, близко посаженные глазки были такими же влажными, как и его руки, а его нос – большим и бесформенным, словно его вылепил из глины неумелыми руками ребенок.

Он взял мой чемодан и положил его в багажник «Линкольна».

– Как Лос-Анджелес? – спросил он.

– Прекрасно, – ответил я.

– Как я понимаю, вы приятель Рубински?

– Да. Деловые партнеры.

– Вы говорите это так, как будто это две разные вещи. Там, где деловое партнерство, там и приятельские отношения. Во всяком случае, так должно быть.

Я лишь пожал плечами в ответ на его доморощенную философию. Он захлопнул багажник и, подойдя к передней двери, распахнул ее. С той же вымученной улыбкой на лице он жестом предложил мне занять место. Я устроился на сиденье, он сел за руль.

– Бывали когда-нибудь в Вегасе? – спросил он, зажигая длинную толстую сигару, которая была слишком большой для его миниатюрного рта.

– Нет, – сказал я.

– Не хотите сигару? Гаванская. Два доллара.

– Нет, спасибо.

Он включил зажигание, и автомобиль, набирая скорость, двинулся по Фремонт-стрит. Среди туристов, прогуливающихся на тротуарах и по-пижонски разодетых в ковбойские рубахи и брюки, изредка попадались и местные жители – ковбои с обветренными лицами и натруженными руками, индейская женщина с ребенком за спиной, пожилой рабочий с золотых приисков.

За кварталом клубов и казино начинался деловой район с магазинами сувениров, отделанными в стиле вестерн, и такого же типа ресторанами, чередующимися с современными офисами и дешевыми магазинами.

– Что вы думаете о нашем маленьком городке? – спросил Седвэй, выпуская облако дыма.

– Это не Чикаго, – сказал я.

За деловой частью города располагался жилой район – далеко не фешенебельный – некоторые из зданий были невзрачного вида. Здесь были дома, построенные из серого шлакобетона, попадались и жилые автоприцепы. На их фоне выделялись небольшие церквушки и мотели, то и дело встречавшиеся на нашем пути.

– Да, – сказал Седвэй, держа сигару между пальцами, как Черчилль, – наш Вегас – отличное место. Не так ли?

Я кивнул и посмотрел назад в окно, на стремительно удалявшиеся городские строения; выехав за пределы города, Седвэй резко увеличил скорость.

– Бен не сказал, для чего он вызвал вас сюда? – спросил он, широко улыбаясь. «Он чересчур много улыбается. С чего бы это?» – подумал я.

– Я собираюсь подучить кое-чему его людей из службы безопасности, в частности тому, как ловить воров-карманников.

Он чуть приподнял бровь:

– Мы, как вы знаете, открываемся на следующий день после Рождества.

– Я знаю. У меня будет достаточно времени.

– Как близко вы знакомы с Беном?

– Я встречался с ним лишь однажды. Он производит приятное впечатление.

– О да, – поспешно сказал Седвэй. – Мы с ним старые приятели. Я знаю его еще с тех времен, когда он был мальчишкой с Лауер Ист-Сайда.

Фред Рубински немного рассказал мне о Маленьком Моу Седвэе. Седвэй и Сигел действительно знали друг друга давно, но Седвэй упустил кое-какие детали.

– Маленький Моу только недавно вновь завоевал расположение своего босса, – сказал мне Фред. – Почти в течение трех лет Моу выполнял работу, находясь вдали от своего шефа. Сигел сказал Седвэю, чтобы тот держался от него подальше, если хочет остаться цел.

Мало-помалу Седвэй, который никогда не отличался особыми успехами (одним из последних его «достижений» были провалившиеся букмекерские операции в Сан-Диего и Лос-Анджелесе), с помощью своего друга детства Сигела стал большим человеком в маленьком Вегасе. Будучи представителям Сигела в «Транс-Америкэн», Седвэй сумел стать совладельцем ряда казино на Фремонт-стрит. Он купил себе шикарный дом, престижный автомобиль. Он стал приятелем отцов города, делая пожертвования городским благотворительным организациям и местной церкви. И когда группа уважаемых представителей города предложила ему выдвинуть свою кандидатуру на выборах в городской совет, он согласился.

Когда Сигел узнал об этом, то в ярости набросился на Маленького Моу.

– Мы никогда не выдвигаем свои кандидатуры на какие-либо выборные посты в органах власти, дурья твоя башка! – ревел он, колошматя своего маленького протеже. – Мы покупаем себе политиков, безмозглый болван!

Моу предпринял все, чтобы снять свою кандидатуру, однако его имя уже было внесено в избирательные бюллетени. Седвэй стал предметом насмешек в криминальной среде, персонажем многочисленных анекдотов о том, как он выступал в роли первого и единственного политика, раздающего взятки только для того, чтобы его не избрали.

Все это произошло приблизительно года три назад, и сейчас Бен Сигел вновь призвал под свои знамена Моу Седвэя, которому он, видимо, продолжал доверять.

– Я хотел бы предупредить вас, – сказал Моу, – что Бен в эти дни находится чуть ли не на грани срыва. Босс в постоянном стрессе.

– Почему?

– Вы слышали, сколько денег ему пришлось вложить в это предприятие?

– Что-то около миллиона?

– Он потратил больше миллиона. Скажу вам, что «Фламинго» будет фантастическим местом.

– Так чем же объясняется его стрессовое состояние?

– Тем, что туристский комплекс вряд ли откроется вовремя. Я не думаю, что отель будет готов к сроку.

– Какая необходимость в подобной спешке? Седвэй пожал плечами: