Возвращение - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 78

– Приключения – это не слишком приятная штука, когда их доводится испытывать на своей шкуре, – поделился опытом Лакс, с мягкой иронией взирая на юнца. – И еще не факт, что из такой переделки, которую потом безбожно переврут менестрели и разукрасят всякими красивостями, живым выбраться удастся, а про мертвых очень редко истории сочиняют, а если и сочиняют, то мертвым, по-моему, уже без разницы треп живых. Так что, парень, ты про приключения лучше в тавернах слушай или в книжках почитывай. Целее будешь, да и удовольствия не в пример больше.

Ромел дернул носом и промолчал, бить в меру циничные аргументы рыжего было нечем, а и соглашаться с их правдивостью страсть как не хотелось. Ну ничего, повзрослеет, остепенится, никуда не денется. Маму-то не бросит в одиночку с поместьем ковыряться, значит, придется ему хозяйственными вопросами заниматься, а захватывающие приключения останутся лишь в мечтах. Не всем же так везет, как мне!

Гиз вывел нас к домику травника как раз вовремя: Дэлькор уже успел подчистую объесть все лекарственные грядки и теперь со скучающим видом исследовал кусты, изредка что-то вещая по-жеребиному понимающим его с полуслова лошадям. Молодчага, мою просьбу исполнил в точности! Ни одна скотинка не удрала.

Мы спокойно покинули пределы очищенного от чудовища леса и вернулись в поместье, к ожидающим нас людям. Попавшийся на дороге люд, как мне показалось, был малость разочарован. Небось слух о том, что мы отправляемся ловить чудищ, по деревне успел разлететься. Так что возвращение нашей компании в прежнем составе, без ран (ссадина от жесткой дубовой коры на скуле Ромела не шла в счет!), порванных или окровавленных одежд и без самого захудалого монстра стало для жаждущего зрелищ крестьянства форменным обломом. Ну ничего, подождут, пока сарафанное радио из поместья донесет до них весть о наших героических деяниях.

Глава 19

О магии, подарках и мечтах

Не знаю, чем занимались Кейр, Сарот и Вейлиса (относительно последних их зарумянившиеся лица кое-что подсказывали!), зато леди Ивельда и управляющий точно не пинали балду. Они успели подготовиться к размещению гостей и позаботились об ужине.

В большой обеденной зале, ярко освещенной лампами, за обширным столом, накрываемым явно по особым случаям, мы и встретились всей компанией, переодевшись и освежившись после «приключения».

Прямо над столешницей висела поразившая меня прабабушка люстр, представлявшая собой тонкие, покрытые резьбой кольца темно-вишневого дерева с круглыми, тоже резными подставками по периметру колец. На этих подставках и крепились стеклянные, в чеканной оплетке, лампы-бутоны, заправленные маслом, источающим тонкий аромат цветущего сада.

Впрочем, стол тоже не подкачал: кружево скатерти оттеняли фарфоровая посуда и хрусталь; блюда с мясом, дичью, рыбой, овощами, соусами, сдобой, паштетами, колбасами, сырами. Баронесса принимала нас по первому разряду, как знатных гостей. Мелочь, а приятно! В домах у знатных господ мне еще бывать не доводилось, с принцами эльфийскими и человеческими я встречалась все больше в каких-то военно-полевых условиях. Оно, конечно, располагало к простому общению, зато пошиковать не получалось. Вот теперь шанс представился: я надела золотисто-коричневый короткий камзол, светлую, будто сбрызнутую золотой пылью, рубашку с роскошным кружевом, невесомые эльфийские полусапожки, расчесала волосы, нацепила кое-что из побрякушек нашего все пополняющегося запаса и показалась самой себе упакованной по первому классу. Да и не только себе, если судить по восхищению, плескавшемуся в глазах Лакса, одобрению Кейра и удивлению, отпечатавшемуся типографским методом на физиономии Ромела.

Выбирая между красноречивым повествованием о наших подвигах и дегустацией произведений повара баронессы, я (и не только я) предпочла последнее. Мы единогласно разрешили юному сыну Ивельды поведать маме и управляющему, приглашенному к столу, а также прочим, обо всех последних событиях.

Гордый оказанным ему доверием, Ромел старался так, что ужин остыл безвозвратно на тарелке юноши, зато раскраснелся и разгорячился он сам, живописуя наши приключения, участь несчастного Грипета и загадочный храм в лесном овраге. Нам осталось лишь кивать и вставлять одну-другую фразу. Леди Ивельда была не менее впечатлительной натурой, чем юноша, наверняка мать и сын читали одни и те же истории, она тоже почти забыла про еду, слушая рассказ. Впрочем, оно и к лучшему, зато никто не обращал внимания на пирующего в свое удовольствие малютку сильфа.

– Стало быть, все-таки чудовище, – крякнул управляющий, признавая поражение в споре.

– Но магева сказала, начало всему положили разбойники, не убей они Грипета, чудовища бы и не было, – великодушно признал частичную правоту управляющего юноша.

Герой, участвовавший в полном магии и ходячих мертвецов приключении, мог позволить себе толику снисхождения.

– Неужели из-за малой вещицы из старого храма приключилось такое великое зло? – скорее констатировал, чем спросил Сарот, привыкший к более осязаемым противникам, нежели древние магические предметы. Наемник настолько погрузился в атмосферу рассказа Ромела, что совершенно забыл о первоначальной неловкости, с какой садился за стол с баронессой.

– Думаю, само ожерелье изначально не было создано со злым умыслом, вся беда оттого, что магический предмет надел неподготовленный человек, не умеющий им пользоваться. И ожерелье начало «пользоваться» человеком, – стала я развивать свою мысль вслух. – Оно пыталось восстановить смертельно израненный организм носителя за счет насильственного изъятия жизненной силы других живых созданий. Но повреждения оказались слишком серьезными для успешного результата: многочисленные раны тела, мозга. То, что должно было поддерживать жизнь и здоровье привратника храма, подняло Грипета из могилы к нежизни, как какого-нибудь монстра из страшной сказки.

– Благо еще, у этой истории хороший конец оказался, – вставил Кейр, пока еще решавший для себя, стоит ли ему сердиться на нас за то, что полезли в подземный храм, не сбегав за ним, или великодушно простить, раз уж все благополучно обошлось.

– Зато теперь, когда храм ушел под землю, а разбойников потрепали солдаты, вам опасаться нечего, – подбодрил пугливо вздрогнувших баронессу и Вейлису Лакс, отсалютовав дамам бокалом.

– Так-то оно так, да надо бы обдумать, что людям скажем, – хозяйственно вставил управляющий. – А что, если какой любопытный снова в тот овраг заберется да копать начнет? Далеко ли до беды…

– Соврите, – со спокойным цинизмом реалиста предложил Гиз.

– Но это же будет неправдой? – возмутился идеалист Ромел.

Я запила изрядный кусочек сочной свининки, запеченной с сыром, травами и грибами, хорошим глотком ягодника и заявила, прекращая готовый завязаться спор:

– Ложь штука, конечно, неприятная, да ведь и правда бывает страшна. Об этом даже сказка есть.

– Какая? – моментально заинтересовался Лакс.

– Укороченный вариант в моем неромантическом изложении звучит так: пошел как-то парень Правду искать, долго-долго бродил по белу свету, все народ выспрашивал, не видал ли кто где Правды той. В конце концов поведали ему, будто живет Правда за тридевять земель на высокой-высокой горе. Дескать, именно там стоит ее трон. Снова парень пустился в путь, снова долго и упорно шел, пока не добрался до той самой высоченной, верхушкой в облаках, горы. Вскарабкался на ее вершину и увидел Правду на роскошном троне под золотым покрывалом. Обрадовался парень, подбежал к Правде, откинул дрожащими от волнения руками драгоценное покрывало и увидел: страшна Правда как смертный грех. Опечалился парень глубоко: «Чего ж я людям-то теперь скажу?» А Правда ему так тихонечко на ушко и шепнула: «А ты соври!»

– Какая мудрая, печальная сказка, – промолвила леди Ивельда, изящно сложив пальчики домиком над тарелкой.

– И жестокая, – прибавил Ромел.

– Это я к тому веду, что не всегда правда людям полезна бывает, – развела руками. – Скажите лучше, что забрел из дальних краев в леса чудовищный зверь, получеловек-полуволк, мы его отыскали с помощью колдовского заклятия и убили. Зверь прахом рассыпался, прах ветер развеял, и ни единого следа от монстра не осталось. И народ успокоите, и горе-кладоискателям наживки не закинете. Пусть храм надежно закрыт, но вдруг в ваших лесах он не один такой был?