Два–в–одном (полностью) - Иванова Виктория - Страница 28

Так вот, бочком, бочком, мы с темным осторожно выбрались из поля зрения командира отряда и бодро полезли на заинтересовавший меня уступ. Оказалось, что определяя расстояние «на глазок» я сильно приуменьшила. Очень сильно. Так что уже где-то на трети пути энтузиазм у ангажированных масс стал резко падать. На середине появился вопрос: «А за каким… пером я сюда полез? Может, вернуться?» Но, поглядев на расстилающуюся где-то внизу землю было решено, что до уступа все же ближе.

В общем, когда мы обрались до цели, я узнала практически весь арсенал ругательств крылатых. Довольно бедный, скажу я вам. А так же выслушала предположения и гипотезы, за какие именно прегрешения данного конкретного индивида наделили персональным проклятием. На это я уже обиделась и рассказала, что с моей точки зрения все наоборот. И вообще — наказание скорее мужского рода, чем женского, вот!

На длинный каменный язык мы вылезли, вдрызг разругавшись и практически позабыв, зачем именно сюда шкрябались. Только перевалив через кромку, перекатившись набок и прямо уткнувшись носом в невысокий, растущий почти на краю сине-фиолетовый мохнатый цветочек, замерли. Нет, растение не было не фантастически красивым, ни имело дурманящего запаха, просто… Просто почему-то мы замолчали. А потом взгляд случайно уперся в небо, и тишина стала почти оглушающей.

Я всегда любила смотреть в опрокинутый купол неба, запрокинув голову. Он завораживал, затягивал, давал новые силы и повышал настроение. И вот сейчас, лежа на спине на острых камнях, ощущалось то же самое. Только раза в три острее. То ли это особенность восприятия ари'эллиров, то ли…

— Рэй?.. — тихо окликнула я темного. — Прости меня…

— Лин… — практически одновременно отозвался он. — Я был не прав…

Почему-то сразу стало как-то спокойно и захотелось улыбнуться. Широко… до ушей. Но весь настрой сбил приземлившийся почти у самого уха камушек. Размером с кулак… «Крылатик» подорвался на ноги так резво, что не верилось, будто он пару часов полз по скале.

— Это еще что за… — выдохнул он, заняв оборонительную позицию. Не успела я высказать своё отношение к происходящему, как события понеслись вскачь. И первой «ласточкой» стал пролетевший мимо нашего уступа братец темного.

В чем преимущество мысленного процесса общения, перед речевым, так это скорость. Мысль о том, что младший вообще-то не обладает летательными качествами старшего, молнией промелькнула в нашей голове, и вот уже тело, мощным толчком отправленное вослед, летит вниз. Кто именно отдал приказ — не имело ни малейшего значения. Рэю удалось очень быстро ухватить до сих пор не сообразившего, что произошло, младшего братца за руки и отчаянно замахать крыльями. Падение замедлилось, но не остановилось окончательно, ибо даже мне стало предельно ясно, что долго темный не продержится.

Рэй, посох! — послала я темному мысль-образ, подкрепленную кратким объяснением, как он сам обзавелся крыльями.

Быстро. Долго не удержу! — пришло в ответ.

Старший шумно вздохну, и неожиданно отпустил одну руку брата. В тот же миг в ней оказался Солнышко. Я четко сформулировала требование и не придумала ничего лучше, чем просто приложить деревяшкой светлого по лбу. Все равно, сотрясения не будет…

Тут же «крылатик» разжал вторую руку, уже явно норовившую оторваться, и повелительно рявкнул:

— Лети!!

Жить младшему хотелось и очень. Потому он отчаянно замахал крыльями. Конечно, толку с такого усилия было не много, но падение завершилось. Надо было видеть, как вздувались на его спине мышцы, чуть рубашка по швам не лопалась. Нет, это надо срочно прекращать. Он скорее воздух месит, чем что-то делает.

«Рэй, он так долго не продержится!»— напряженная собранность, беспокойство, поиск подходящего выхода.

«Я не могу советовать, Ветер, сам не могу разобраться, как и что!»— признание, гнев, плохо скрываемое беспокойство.

«Тебе придется взять на себя полет, а мне — твоего родственника»— сосредоточенная готовность, опаска, безжалостно задавленная решимостью.

«Как скажешь, приступай»— короткий высверк и странное чувство, будто паришь над телом, а не находишься в нем. Уверенность в собственных силах и правильности происходящего до краев наполняет каждое слово. Сейчас не должно быть ни тени сомнения… ни мгновения…

— Тихо, успокойся… не маши так сильно крыльями. Раскрой их во всю ширь и доверься ветру и собственному телу, не надо паниковать, все в порядке. Чувствуешь, как тебя подхватывает воздух? Не мешай ему. Плавно, но сильно — взмах. Не спеши, доведи движение до конца. Чуть прикрой левое крыло, да, вот так. Хватит. Там восходящий поток, просто распахни теперь крылья во всю ширь и пари. Смотри, как это делаю я. Все, нам пора спускаться. Давай, кругами, кругами… вот так… теперь резко отведи крылья назад… ну, почти так.

Белокрылый, нелепо хлопнув крыльями, покатился по камням. Но это не падение со скалы. Так, всего метр с прыжком. Уф… нет, конечно, сама я никогда вагоны не разгружала, но какое-то смутное чувство подсказывает, что определение самое верное. Выжата как лимон, хотя только и делала, что по ушам ездила…

«Ау, пернатый, как ты там?»— не знала, что запыхаться может и душа, или что я там есть?

«……….!»— эмоционально ответили мне. Видимо, он тоже чувствовал себя не на седьмом небе. Во всяком случае, точно не от счастья.

«Меняемся обратно, я с твоим братцем общаться не хочу»— действительно, чем меньше вопросов, за вычетом уже имеющихся — тем лучше. Во всяком случае, я надеюсь, что их будет как можно меньше.

«Вот гадство…»— уловил мои размышления и опасения темный, производя обратную рокировку и пряча посох за спину. М-да, такими темпами мне точно слов хватать не будет.

Но наши опасения оказались несколько преждевременными. Светлый не пытался даже двинуться, не то, что засыпать вопросами. Он сидел, глядя на нас совершенно круглым и отрешенными глазами, не предпринимая ни малейшей попытки пошевелиться. Крылья грязно-серыми полотнищами подрагивали за спиной. Упс. Не все так плохо. Все еще хуже.

«Это ты о чем?»— подозрительно осведомился «крылатик».

«Кажется, у него шок. Что, кстати, не удивительно. Такая развлекуха не каждый день бывает…»— угу, если бы его каждый день роняли с какой-нибудь горки, мы бы уже не общались. Разве что некроманта где-нибудь поблизости раздобыть…

«И… что теперь делать?»— недоумение в «голосе» пернатого грозило перерасти в нездоровое раздражение. Как же. Казалось, что все уже закончилось, а на самом деле оно только началось! У-у-у-у-у-у… мрак и ужас.

«Э-э-э-э… ты знаешь… мне известен один способ, но…»— замялась я. Этот их Ветер знает, какие у них тут семейные отношения. Еще крайней окажусь…

«Да говори уже! Что ты жилы из меня тянешь!»— не на шутку вспылил темный. Ладно, сам напросился. Вместо объяснений просто скинула ему картинку. «Крылатик» резко выдохнул сквозь сжатые зубы, что-то попытался мне сказать, сплюнул и, широко размахнувшись, влепил собственному родственничку оглушительную затрещину. Как мне кажется, еще и с радостью. У, садюга! И кто из нас после этого темный, а?!

Светлого опрокинуло на землю, а голова резко мотнулась в сторону, вызывая опасения в целостности позвонков. Но зато осмысленное выражение медленно, но верно стало появляться в широко распахнутых глазах. Сейчас Нис выглядел настолько потерянным, что хотелось погладить его по голове и утереть нос платком. Только вот если я подобное все же вытворю (что сомнительно, темный нахохлился, как дикобраз под дождем), то меня явно не поймут. Или поймут неправильно, что в принципе одно и то же.

— Рэй? — тихо произнес белокрылый. — Рэй?! Ты…

На большего его не хватило. Но и это уже что-то. Темный как-то внутренне оттаял и осторожно присел рядом с братом и коснулся его плеча.

— Ты как? — враз охрипшим голосом поинтересовался он.

Нис неожиданно пристально и пронзительно взглянул на него, взял его за руку, резко рванул на себя и крепко стиснул.