Бедная мисс Финч - Коллинз Уильям Уилки - Страница 41

— Немец в Англии, — сказал он. — Теперь я могу поговорить.

— Сейчас же? — воскликнула я.

— Сейчас же. Я только этого и ждал, как вы знаете. Приятель будет в Лондоне завтра. Я намерен получить сегодня полномочие посоветоваться с ним, а завтра отправиться в город. Приготовьтесь встретить одного из самых странных людей, каких вы когда-либо видели. Вы заметили, что я написал несколько слов на карточке. Я писал мистеру Финчу, прося его немедленно прибыть к нам в Броундоун по важным семейным делам. Как отец Луциллы, он имеет в этом вопросе право голоса. Когда Оскар вернется и присоединится к нам ректор, наш домашний тайный совет будет в полном составе.

Он говорил с обычной своей веселостью, в движениях его чувствовалась обычная живость, он опять стал самим собою.

— Я кисну в Димчорче, — сказал он, видя, что я замечаю перемену в нем. — Дело оживляет меня. Я не таков, как Оскар, мне нужна деятельность, чтобы закипела кровь, чтобы избавиться от ненужных тревог. Как, думаете вы, нашел я свидетельницу по делу моего брата? Именно таким образом. Я сказал себе: «Сойду с ума, если не стану чего-нибудь предпринимать». Я взялся за дело и спас Оскара. И теперь возьмусь за дело. Вспомните мои слова — зрение будет возвращено Луцилле.

— Это дело серьезное, — ответила я, — пожалуйста, обдумайте его серьезно.

— Обдумать! — повторил он. — Само слово это мне неизвестно. Я всегда решаюсь мгновенно. Если я ошибаюсь относительно Луциллы, то обдумывание ровно ни к чему не приведет. Если же я прав, каждый потерянный день — лишний день слепоты для нее. Я дождусь Оскара и мистера Финча и затем приступлю к делу. Почему мы разговариваем в передней? Пойдемте в комнату.

Он повел меня в гостиную. Мне теперь особенно интересно было вернуться. Однако обращение Луциллы со мной тяготило. Что если она проявит ко мне опять такую же холодность, такое же пренебрежение? Я остановилась у стола в передней. Нюджент оглянулся на меня через плечо.

— Пустяки! — сказал он. — Я все улажу. Стоит ли такой женщине, как вы, придавать значение поведению рассерженной девушки. Пойдемте.

Сомневаюсь, уступила ли бы я кому-нибудь другому. Но некоторые люди имеют над нами какую-то магнетическую власть. Такую власть имел надо мною Нюджент. Против воли моей, ибо я действительно оскорблена была обращением со мною Луциллы, я пошла с ним назад в гостиную.

Луцилла сидела на том же месте, где я ее оставила.

Услышав стук двери и мужские шаги, она, конечно, предположила, что это шаги Оскара. Она догадалась, зачем он ушел от нее вслед за мною, и злилась еще больше.

— А! Это вы? — сказала она. — Вы вернулись, наконец. Я уже думала, что вы вызвались проводить мадам Пратолунго до приходского дома.

Ее чуткий слух уловил и мои шаги.

— Оскар! — воскликнула Луцилла. — Что это значит? Нам с мадам Пратолунго не о чем больше говорить друг с другом. Зачем она вернулась? Отчего вы не отвечаете? Это стыд! Я уйду отсюда!

Эта последняя угроза приведена была в исполнение так быстро, что Нюджент, стоявший перед дверью, не успел посторониться, и Луцилла наткнулась на него.

Она тотчас же схватила его за руку и начала сердито трясти.

— Что значит ваше молчание? По поручению мадам Пратолунго вы оскорбляете меня что ли?

Я только открыла рот, чтобы сделать еще одну попытку к примирению, сказав ей несколько успокоительных слов, как она еще раз кольнула меня. Французская кровь не могла уже этого вынести (об английской крови не скажу ничего утвердительного). Я молча повернулась к Луцилле спиной, окончательно взбешенная.

В ту же минуту глаза Нюджента заблестели, как будто ему пришла какая-то новая мысль. Он выразительно взглянул на меня и ответил ей за брата. Овладел ли им в ту минуту злобный демон или он хотел примирить ее с Оскаром до его прихода, не знаю. Конечно, мне следовало остановить его. Но я была вне себя. Я разозлилась, как кошка, рассвирепела, как медведь. Я сказала себе: «Она ищет неприятностей, прекрасно, действуйте, мистер Нюджент». Возмутительно! Непростительно! Нет слов, достаточно сильных для оценки моего поведения, браните меня, пожалуйста! О Боже! На кого похож человек в ярости! Честное слово, не иначе как на дикого зверя! Когда вам случится рассердиться, поглядите на себя в зеркало. Вы увидите, что человеческая душа отлетела от лица вашего и осталось одно лишь животное, дурное, презренное животное.

— Вы спрашиваете, что значит мое молчание? — переспросил Нюджент.

Ему стоило только приспособиться к более медленному произношению брата, чтобы всякое отличие между ними исчезло. В этих немногих словах он сделал это так ловко, что если бы я не видела его перед собою, поклялась бы, что в комнате Оскар.

— Да, — отозвалась Луцилла. — Я об этом спрашиваю.

— Я молчу, — отвечал он, — потому что жду.

— Чего же вы ждете?

— Чтоб вы извинились перед мадам Пратолунго.

Она отступила на шаг. Покорный Оскар в первый раз в жизни заговорил с ней решительным тоном. Покорный Оскар, не ожидая, что ответит она, продолжал:

— Мадам Пратолунго извинилась пред вами. Вам следовало принять ее извинения, ответить на них тем же. Вы оскорбляете вашего лучшего друга.

Она подняла голову, подняла руки в изумлении, она как будто не верила ушам своим.

— Оскар! — воскликнула она.

— Я здесь, — откликнулся Оскар, отворяя дверь в эту минуту.

Она с быстротой молнии обернулась к тому месту, откуда послышался его голос. Она поняла обман Нюджента и испустила громкий крик негодования.

Испуганный Оскар подбежал к ней. Она сердито оттолкнула его.

— Обман! — воскликнула она. — Низкий, гнусный, презренный обман! Оскар! Брат вам подражал, брат ваш говорил со мною вашим голосом. А эта женщина, называющая себя моим другом, эта женщина стояла тут, слушала его и не вывела меня из заблуждения. Она поощряла, она наслаждалась. Негодяи! Уведите меня от них. Они на все способны. Она возненавидела вас, милый, с самого начала, она пленилась вашим братом, лишь только увидела его. Наша свадьба будет не в Димчорче, они не должны знать, где она будет. Они в заговоре против нас. Остерегайтесь их, остерегайтесь. Она говорит, что я влюбилась бы в вашего брата, если бы встретилась с ним прежде, чем с вами. В этом больше значения, милый мой, чем вам кажется. Это доказывает, что они разлучили бы нас, если бы могли. А! Кто это движется? Не обменялся ли он с вами местами? С вами ли я говорю теперь? О, моя слепота, моя слепота! О Боже, из всех твоих созданий самое беспомощное, самое несчастное есть то, которое не может видеть!

Я никогда в жизни не встречала ничего столь ужасного, столь жалкого, как злобная подозрительность и страдание, выражавшиеся в этих словах. Она задела меня за живое.

Я говорила необдуманно, я поступала неосторожно, но неужели я это заслужила? Нет, нет и нет! Я этого не заслужила! Я села на стул и залилась слезами. Слезы раздражали меня, рыдания сотрясали. Если б у меня был в руках яд, я выпила бы его, так была зла и огорчена, так оскорблена была моя честь, так уязвлено мое сердце.

Один Нюджент решился заговорить с Луциллой. Не думая о последствиях, он с противоположной стороны комнаты, задал ей многозначительный вопрос, которого она еще никогда ни от кого не слышала.

— Уверены ли вы, Луцилла, что ваша слепота неизлечима?

Гробовое молчание последовало за этими словами.

Я вытерла слезы и подняла глаза.

Оскар, как я и предполагала, обнимал Луциллу, стараясь успокоить ее. В ту минуту, когда брат его задал этот вопрос, я взглянула на нее. Она только что высвободилась из его объятий, сделала шаг вперед по направлению к Нюдженту и остановилась, повернувшись к нему лицом. Все ее чувства, казалось, были поглощены новой мыслью, им вызванной. Ни в детстве, ни в юности, ни в зрелом возрасте, ни во сне, ни наяву — никогда не приходила ей в голову мысль о возможности прозреть. Ни малейшего признака мучительного страдания, проявлявшегося у нее до сих пор в присутствии Нюджента, не было теперь заметно. Единственное чувство, которое овладело ею теперь всецело, было удивление, столь сильное, что она не могла вымолвить ни слова.