Двойной заговор. Тайны сталинских репрессий - Прудникова Елена Анатольевна - Страница 57

Впрочем, высокая должность фюрера еще ничего не означала: он все равно оставался заложником армии, во главе которой стояли его враги. Сразу же после прихода Гитлера к власти возник слух о готовящемся против него военном перевороте. Уже во второй половине дня 29 января распространилась неизвестно кем пущенная весть, будто Шлейхер вместе с Хаммерштейном-Эквордом подняли по тревоге гарнизон Потсдама, чтобы арестовать президента, выкинуть лозунг «государство в опасности» и с помощью рейхсвера захватить власть. Жена сына Гинденбурга еще спустя несколько дней с готовностью рассказывала всем желающим, что престарелого президента заговорщики якобы собирались отвезти в Нойдек в «пломбированном вагоне для скота».

Но у нового канцлера были свои вооруженные силы. Как только слух о перевороте дошел до ушей Гитлера, он тут же поднял по тревоге берлинских штурмовиков.

Трудно сказать, насколько слухи о готовящемся путче соответствовали действительности. Учитывая то, что было потом, военные действительно могли готовить переворот. Впоследствии они это делали неоднократно и столь же неоднократно проваливали все свои планы из-за банальной трусости, паникерства и разгильдяйства. Хотя больше всех этот слух был выгоден Гитлеру, так что вполне возможно, что это его люди постарались. Ничего нового не происходило: в 1926 году с помощью подобных слухов валили Секта, а теперь – его ученика.

Все было сделано просто и изящно. Даже уходя с поста канцлера, Шлейхер самоуверенно считал, что уж портфель военного министра за ним останется в любом случае. 28 января, подавая Гинденбургу свое прошение об отставке, он сам советовал назначить канцлером Гитлера и просил лишь не отдавать нацистам поста военного министра, ибо это создавало бы «огромную опасность для рейхсвера».

Нацистам этот пост и не отдали. Как только распространился слух о грядущем перевороте, военным министром стал Бломберг, тот самый, который от лица рейхсвера приходил к президенту и ходатайствовал за Гитлера. Уже утром 30 января, раньше всего кабинета, новый министр был приведен к присяге.

Недавно еще почти всемогущему Шлейхеру пришлось позорно уйти с политической сцены. Его поражение было окончательным, хотя сам он об этом еще и не знал. В свое время он жестоко обидел Бломберга, и теперь тот был настроен непримиримо. Потеряли свои посты ближайшие соратники Шлейхера, покинул активную военную службу его ближайший помощник генерал фон Бредов. Очень скоро и генерала Хаммерштейна-Экворда сменил на посту командующего войсками рейхсвера генерал Фрич. Ни Бломберг, ни особенно Фрич не являлись нацистами – но в новых условиях это уже не имело значения. Вопрос о лидерстве был решен.

Фюрер убирает неугодных

Приход нацистов к власти поначалу мало изменил отношения между ними и рейхсвером. Армия, признавая на словах верховенство фюрера, стремилась сохранить свою традиционную автономию в государстве. Однако это было не так-то просто. Гитлер не собирался делиться властью ни с кем.

Тем более что цель-то у генералов и фюрера была одна и та же – отмена военных ограничений Версальского мира и создание массовой немецкой армии. Однако, как оказалось, военные в этом деле отнюдь не были незаменимы. Согласно первоначальному плану, разработанному еще Сектом, массовую армию следовало создавать на базе существующего 100-тысячного рейхсвера. Но пришедшая к власти партия имела и собственные вооруженные формирования – штурмовые отряды, численность которых к 1933 году превысила три миллиона человек. После прихода к власти среди нацистов зазвучали голоса: а почему бы не создать армию на базе штурмовых отрядов? Чем они хуже?

Вот тут-то генералы занервничали всерьез. История сохранила слова генерала Браухича: «Перевооружение было слишком серьезным и сложным делом, чтобы можно было терпеть в нем воров, пьяниц и гомосексуалистов», – намек на сексуальную ориентацию Рема и его ближайшего окружения. Тот, в свою очередь, крутил какие-то шашни с ушедшим в отставку Шлейхером, отчего генералы нервничали еще больше: преданный своими подчиненными бывший канцлер вполне мог обидеться и переметнуться к нацистам. А с таким консультантом штурмовики, пожалуй, и вправду обойдутся без генералов.

Гитлеру тоже было нелегко. Не прошло и года со дня его прихода к власти, как он оказался в центре клубка серьезных противоречий. С одной стороны, наметилось противостояние верхушки штурмовиков и генералитета, с другой – в самой партии постепенно назревал раскол. Значительная ее часть была настроена антикапиталистически, и теперь им хотелось всего и сразу. Чем дальше, тем более открыто «левые» выражали недовольство медлительностью своего фюрера, который почему-то не начинал переустраивать общество на началах социальной справедливости, более того, заводил какие-то отношения с буржуазией. В партии все громче поговаривали о необходимости «второй революции» (скажите по-честному, это вам ничего не напоминает?). И вождем этих кругов волей-неволей оказался глава СА Рем, у которого в подчинении, напомним, находилось около 3 миллионов человек – то есть в двадцать пять раз больше, чем в то время насчитывала вся германская армия.

Естественно, все эти революционные призывы всерьез пугали крупных германских промышленников, которые вложили деньги в Гитлера и теперь нажимали на него, требуя усмирить смутьянов. На это недовольство наслаивались внутрипартийные интриги: Геринг и Геббельс интриговали против Рема, намечалось серьезное противостояние между массовым СА и личной охраной Гитлера – немногочисленным, но элитарным СС.

Гитлеру надо было выбирать: или он остается со своей партией, или начинает строить нормальное государство. Он выбрал второе. Для начала фюрер в апреле 1934 года заключил с военным министром политический союз. Бломберг от имени генералитета посулил канцлеру поддержку его кандидатуры в президенты после смерти Гинденбурга, а Гитлер, в свою очередь, пообещал раз и навсегда покончить с их главным конкурентом – Ремом, одним из основоположников национал-социализма и своим старым товарищем.

Ситуация к тому времени, как говорится, назрела. Боевые отряды НСДАП становились опасными для самой партии. Гитлер попытался разрешить конфликт мирным путем. Он намеревался разоружить СА, сократить на две трети, оставив ему лишь второстепенные военные функции и фактически подчинив армии, а в качестве компенсации сделать штурмовиков политическими воспитателями нации.

Едва прослышав об этих планах фюрера, Рем вышел из себя. В узком кругу он отвел душу, обозвав Гитлера «вероломным человеком» и «невежественным ефрейтором», о чем, естественно, тут же донесли фюреру. Может быть, всерьез о заговоре Рем пока и не помышлял, ограничиваясь бахвальством, маршами СА и закупками оружия, – но вел себя вызывающе, и силу в своем распоряжении имел громадную.

Развязка наступила 30 июня 1934 года. В этот день, заявив о том, что штурмовики готовят бунт, отряды СС под предлогом его подавления устроили массовую резню среди противников Гитлера. Тогда были убиты не только Рем и ближайшие его сподвижники из руководства СА, но и Шлейхер вместе со своим помощником Бредовым – за компанию.

Германские генералы, среди которых руководящую роль продолжали играть ученики Секта, были возмущены подлым убийством своего лидера. Абвер – военная разведка – возмущалась убийством Бредова, возглавлявшего эту структуру с 1928 по 1932 год и пользовавшегося в разведке большим авторитетом. В другое время и в другой стране армия могла бы в такой ситуации и взбунтоваться. Но германские генералы были слишком пугаными — и осмелились лишь на робкий протест. Военный министр Бломберг встретился с Гитлером и потребовал, всего-навсего, уволить из СС Гейдриха, непосредственно отдавшего приказ о массовых расправах. Однако даже этого он не добился: глава СС Гиммлер своего подчиненного в обиду не дал.

Бломберг был лишен даже такого сомнительного утешения, как возможность выразить недовольство публично: он был вынужден одобрять резню как «действия по защите государства» и заявлять, что Гитлер «действовал как государственный деятель и солдат». Это было первое унижение, которое генералам пришлось проглотить от новой власти – но далеко не последнее.