Соблазнить дьявола - Ануфриева Н. А. - Страница 26

– Как ужасно, – сказала Джулия, оторвавшись от созерцания карт. – Неудача в игре, милорд?

– Не совсем, – проворчал маркиз. – Ваш ход, мэм. Джулия бросила черную двойку, но Аласдэр, видимо, потерял интерес к игре.

– Вы слышали историю, миссис Кросби? – плутовским шепотом спросил он.

– Ради Бога, Аласдэр! Играешь ты или нет? Сбросив бесполезную пиковую восьмерку, Аласдэр продолжал:

– Это началось с мисс Ледерли, которая выкинула из окна его ночные горшки. Потом в его лестнице объявился жук-могильщик. А после этого неожиданно пал смертью его кузен Ричард…

– Дальний родственник, – сердито поправил маркиз. – Да и какая тут неожиданность? Ему было девяносто два года.

– Однако с тех пор твоя удача катится под гору, старина. Не могу поверить, миссис Кросби, что вы ничего об этом не слышали.

Джулия слегка побледнела. Она явно почувствовала, к чему ведет Ал асдэр.

– Мои соболезнования, милорд. Сидони заставила себя улыбнуться.

– Боже мой, Девеллин! – Она сбросила черную карту. – Аласдэр еще забыл вчерашний случай.

– Да, мисс Ледерли подожгла его ковер, – весело заявил Аласдэр.

– Но зачем? – ужаснулась Джулия, и маркиз бросил на нее косой взгляд.

– Давайте просто скажем, что мне ужасно не повезло, мэм. – Он положил козырь и забрал взятку. – Но, похоже, это меняется. Аласдэр, может, вместо сплетен ты займешься игрой?

– Дев, теперь я просто должен сказать все. Леди, мой друг стал последней жертвой Черного Ангела. Я бы поведал вам некие подробности, только, боюсь, они не для женских ушей.

– Успокойся, Аласдэр, – сказал маркиз.

– Какой Черный Ангел? – невинно произнесла Сидони. – Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Не о чем – о ком. Это Робин Гуд женского пола, которая охотится на светских джентльменов, – объяснил Аласдэр.

– Вы шутите, сэр! Ведь на самом же деле такого человека нет?

– Вы хотите сказать, мэм, что не слышали о подвигах Черного Ангела?

Сидони покачала головой.

– Боюсь, мы не часто бываем в обществе. В глубине дома часы пробили десять.

– Пожалуй, я выпью хереса, – сказала Джулия. – По-моему, наша игра закончена.

– Да, я лучше поворошу ваш памятный ящик, – согласился Аласдэр.

– Только бесхарактерный человек выходит из игры, когда его выпороли. – Маркиз взглянул на Сидони: – Пикет, мадам?

Джулия с Аласдэром направились к столику возле окна, и Девеллин начал сортировать колоду, отбрасывая мелкие карты в сторону.

– Милорд, вы же не хотите играть в пикет?

– Я ненавижу его, – признался маркиз, ловко тасуя остатки колоды. – Но это благовидный предлог, чтобы избавиться от Аласдэра и спокойно посидеть с вами.

– Никакого предлога вам не требуется, – ответила Сидони. – Это мой дом, милорд. И Джулия моя подруга, а не компаньонка.

– Вы намного моложе, дорогая.

– Приближаюсь к тридцати. Как недавно вы сами напомнили мне.

– Очень дурно с моей стороны. Тем более что вам никогда столько не дашь. И долго вы были замужем?

– Десять лет.

Он перетасовывал карты, пристально глядя на нее.

– Жена-ребенок.

– Мне было семнадцать.

– Разве в семнадцать лет вы осознавали, что делаете? Вряд ли.

– Многие девушки выходят замуж в таком возрасте.

– Да, это браки по расчету. Но вы, Сидони? Ваш брак не по расчету, я уверен.

– Почему вы так решили?

– Я считаю, что вы сделали это исключительно по любви.

– За столь короткое знакомство вы успели так хорошо меня узнать, милорд?

– Да. Я ошибаюсь?

С противоположного конца гостиной донесся взрыв смеха. Аласдэр повернулся в кресле, затем поднял что-то из ящика, как бы желая, чтобы Девеллин тоже увидел. Это был старомодный корсет.

– Господи, чем они там занимаются? – пробормотал маркиз. – Не важно. Они плохо влияют друг на друга. А теперь ответ на мой вопрос.

Сидони закусила губу.

– Нет, вы не ошибаетесь. Я сбежала с Пьером… сбежала из школы… я думала, что влюбилась.

– А в действительности?

– Я была… одинока, – нерешительно ответила Сидони. – Хотя да. Я чувствовала все то, о чем пишут в любовных стихах, но теперь они кажутся глупыми.

– Они, правда, глупые? – спросил маркиз.

– Очень глупые.

– Дорогая, вы меня разочаровываете, – прошептал он. – Я надеялся, что в целом поэты были правы и любовь неиспорченной женщины может когда-нибудь исправить даже меня.

– Полагаю, вы меня дразните, милорд. Он склонил голову набок.

– Я? Неуверен.

– Тогда к какому исправлению вы стремитесь? Если вам нужно только прощение светского общества, вы можете отчасти получить его за титул… А за герцогство – почти все.

Девеллин громко засмеялся, и Джулия с Аласдэром повернулись в их сторону. Аласдэр держал пару шелковых гаремных туфель с загнутыми носами. Сидони выбрала этот момент, чтобы ринуться в еще более опасные воды.

– Милорд, я полагаю, у вас есть семья? – небрежно спросила она. – Вы с ней близки?

– На самом деле нет. Мать недовольна моим образом жизни, а с отцом мы вежливо отчуждены.

– Такое часто случается, да?

– Семейная отчужденность? Похоже, вы убедились на собственном опыте?

– Мой отец умер, пока я была в школе. Мать вела свою жизнь. Может, это нельзя считать отчуждением. Но и близостью тоже.

– Простите.

Сидони покачала головой.

– Случается кое-что и похуже. У вас нет других родственников? Братьев или сестер?

– Брат у меня был, – ответил маркиз, опуская руку в карман сюртука. – Пока он не умер, мы были неразлуч… – Его рука замерла.

– Что-то не так? – Сидони вдруг стало нехорошо. Девеллин вынул руку из кармана и натянуто улыбнулся.

– Я иногда носил с собой его миниатюру. Но был с нею, как выяснилось, неосторожен. И теперь, после стольких лет, я не могу еще привыкнуть, что мой карман пуст.

– Мне очень жаль.

– Я просто хотел показать вам, насколько мы не похожи. Гре г был очень красивым, с доброжелательностью во взгляде, чем я, увы, не обладаю.

– Не уверена, что это правда.

– Очаровательная ложь. А вы, дорогая? Кому позволено называть вас Сид, чего не могу делать я?

Но Сидони еще думала о молодом человеке на миниатюре.

– У меня есть брат, – вяло сказала она. – Джордж намного старше и что-то вроде… – Она умолкла, подбирая нужное слово.

– Вроде чего?

– Мои отношения с братом сложно объяснить. Джордж Польше, чем брат, и меньше, чем отец.

– Я понимаю.

– Сомневаюсь.

– Вы не могли бы рассказать мне больше?

Сидони открыла, потом закрыла рот и наконец все-таки ответила:

– Джордж убежал из дома, когда был совсем юным. Он попал в дурную, опасную компанию… Я не имею в виду компанию негодяев, распутников, испорченных богатых молодых людей. Я имею в виду опасную. Мы тоже стали отчужденными. Не по своей воле, если вы понимаете разницу.

– Полагаю, да. А еще вижу, что вы очень его любите. Она кивнула.

– Когда Джордж убежал, мы с ним долго не виделись. Мать послала меня в школу. Я думала, что больше не увижу его, но вскоре после моего замужества он сам разыскал меня. Я была очень рада.

– И теперь он, полагаю, совершенно другой человек.

– Зависит от того, что под этим подразумевать. Девеллин поднял брови.

– Кажется, ваш брат довольно таинственная личность.

– Для меня он просто Джордж. Он… властный. Немного безжалостный. Но в детстве у меня всегда было ощущение, что он единственный человек, на кого я могу положиться. Папу я видела редко, мама вечно ссорилась с нянями и гувернантками, поэтому они долго не задерживались. Господи! Почему я вам это рассказываю? – Сидони прижала кончик пальца к губам.

– Нравится сочувственное и заинтересованное выражение моего лица? – предположил маркиз.

Она бросила на него скептический взгляд.

– Разумеется, нет.

– Тогда продолжайте, – улыбнулся Девеллин.

И, как ни странно, она подчинилась, сама, удивившись себе.

– Джордж был у папы единственным сыном. Только наши родители не были женаты. Мы папина семья второго сорта.