Человек со свинцовым чревом - Паро Жан-Франсуа - Страница 25

25

Он вышел на улицу с сожалением, о том, что произошло. Как, говорил он себе, мог я в самом разгаре расследования, допрашивая свидетеля в деле об убийстве, не сдержаться и поступить так бездумно! Слабый внутренний голос выдвигал смягчающие обстоятельства: он этого не хотел, девушка была слишком красива и настойчива, и к тому же слыла доступной. К этому суду совести добавлялось еще неясное беспокойство. Шквал чувств, охвативших Николя, был настолько сильным, что он не предпринял никаких мер предосторожности. Он не вспомнил вовремя о советах своего друга доктора Семакгюса. Опытный старый распутник предостерегал его о том, какие опасности таились в свиданиях с комедиантками, хористками и другими женщинами легкого поведения для тех, кто забывал осторожность. Медик горячо настаивал на том, чтобы использовать кусок бараньей кишки длиною в палец, обыкновенно называемый презервативом, — для мужчины он был лучшей защитой от венерических болезней. И наконец, кто был этот Жиль, имя которого так неуместно возникло в апогее страсти?

Чтобы отвлечься от этих мыслей, Николя отправился на площадь Победы [13]. Он знал о красоте этого места, но никогда еще у него не было случая полюбоваться им стоя возле украшавшего площадь памятника, находящегося в самом ее центре. Это была статуя Людовика XIV, Viro immortali [14], во всей красоте и блеске. Защищенный богиней молвы с распростертыми крыльями, монарх возвышался над рабами в цепях, попиравшими ногами земной шар. В руке король держал палицу, а на плечо его была наброшена львиная шкура Геракла. Как-то проезжая мимо в карете, месье де Сартин рассказал Николя забавный случай. Один придворный, маршал де ля Фейяд, в порыве угодничества приказал прорыть подземный коридор из крипты церкви Святых Отцов и устроить свой склеп прямо под статуей короля, чтобы его останки были рядом с королем навечно. Генерал-лейтенант полиции как-то заметил, что когда-то этот район имел дурную репутацию и воспоминания о тех непростых временах еще остались в названии улицы Вид-Гуссе [15].

Николя вернулся на улицу Монмартр, когда часы уже били шесть. Его обычно тихое пристанище было охвачено радостным волнением. Марион и Катрина суетились на кухне, посреди шума и благоухающих ароматов, возвещавших о скором ужине. Более всего чувствовался запах рыбы и пирогов. Это оживление развеяло все грустные мысли Николя.

Катрин носилась взад и вперед, то со столовым серебром, то с бутылками в руках. Все эти хлопоты были ради сервировки стола к ужину, который в этот вечер решили устроить в библиотеке. Николя попросил горячей воды и, всегда верный советам своего крестного в вопросах гигиены, тщательно вымылся, прежде чем переодеться. Когда он вошел в гостиную, его радостными прыжками встретил Кир и возгласы трех голосов.

— Вот, возвращение блудного сына! — произнес месье де Ноблекур стоя; он был в одном из своих великолепных париков периода Регентства. — Голод привел его к нам с улиц!

Николя покраснел от этой библейской аллюзии. Надо бы ему научиться с легкостью относиться к невинным удовольствиям, тем более что окружающим было неведомо, какие чувства они невольно пробудили в нем.

— Мой милый Николя, вы появились как нельзя кстати. Двое ваших друзей сегодня оказали нам честь поужинать вместе с нами.

Николя увидел улыбающихся, уже с бокалами в руках месье де Лаборда и доктора Семакгюса. До этого вечера они ни разу не встречались и познакомились только что. Компания приветствовала друг друга. Николя сел за стол. В камине весело потрескивали поленья. Николя почувствовал умиротворение и спокойствие в окружении друзей.

— Николя, — заговорил месье де Ноблекур, — мы собрались без посторонних, в тесном дружеском кругу. Расскажите нам во всех подробностях о вашем расследовании.

Молодой человек поведал о событиях с самого начала, с вечера в Опере — главным образом для Лаборда. Работая под началом месье де Сартина, Николя научился ясно и быстро излагать факты, ничего не преувеличивая и не упуская. Его отчеты генерал-лейтенанту всегда были образцом точности. Он продолжил рассказ, опустив несколько деталей, которые еще требовали проверки. Николя мог полностью доверять своим друзьям, и все же он никогда не делился абсолютно всем, даже с Бурдо. Он немного покраснел, когда его рассказ дошел до эпизода с красавицей Бишельер. Он вдруг подумал, что даже не знает ее имени, а также о том, что нужно будет выяснить, кто такой этот Жиль, так бесцеремонно вмешавшийся в их любовные утехи. Особенно поразился рассказу первый камердинер короля, который был свидетелем поспешного отъезда Николя из Оперы.

— Теперь я понимаю, почему вчера месье де Сен-Флорантен, оставив прочие дела, долго совещался с генерал-лейтенантом полиции. И результатом этой аудиенции стал приказ остановить расследование.

— Со вчерашнего дня, — продолжил Николя, — я долго размышлял над нашей загадкой. Ужасная смерть от расплавленного свинца… Свинец можно найти где угодно. Остается только разыскать тех, кто им пользуется в работе.

— Печатники, — произнес Лаборд.

— Верно, но также и оружейники, — добавил Семакгюс.

— Кровельщики, — сказал Николя.

— И гробовщики.

Месье де Ноблекур поднял вверх палец.

— Друзья мои, я вспомнил один вечер у герцога Сен-Симона. Он принимал довольно редко и скудно, из-за своей скупости, но всегда был безупречно вежлив! В тот вечер, лет тридцать назад, он устроил замечательный ужин. Я был там и прислушивался ко всем окружающим. Среди его гостей оказался бывший проездом в Париже герцог де Лирия, испанский посол в Москве… Надо сказать, что он был…

Тут должно было последовать долгое отступление, уводящее далеко в сторону от основной темы разговора.

— …он был сыном герцога Бервика, а тот в свою очередь сыном Якова II Стюарта. Я вижу, что Николя в нетерпении. Ах, молодость! Короче, герцог де Лирия рассказал герцогу де Сен-Симону о старом русском обычае — фальшивомонетчиков там казнили, заливая им в глотку расплавленный металл, и их тела разрывало на части! Несомненно, они использовали для этого свинец: он легко и быстро плавится. В любом случае, потребовалась трубка или воронка, чтобы заставить нашего несчастного виконта заглотить такую дьявольскую порцию свинца!

— Мне кажется, месье прокурор, — вмешался Лаборд, — что вы забыли еще пятую и шестую профессии, в которых используется свинец. Палач, и особенно — слесарь. На днях я наблюдал в Версале починку фонтана Нептуна. Слесари во время работы не жалели свинца.

— В итоге, — с иронией заметил Семакгюс, — подозреваемые найдены… Но какова была цель этой варварской расправы? Чем виконт заслужил подобный конец? Еще не так давно доносчикам вырывали языки…

Сотрапезники перебрали множество версий, но затем перешли к мадемуазель Бишельер. Если мадам де Рюиссек столкнули в колодец нарочно, что связывало ее и комедиантку? Их размышления были прерваны Марион, которая, ворча, пригласила их за стол. Когда они поднялись, Семакгюс взял Николя под локоть и шепнул ему на ухо:

— Я подозреваю, что ваша Бишельер, мой юный Селадон, во время допроса произвела на вас куда большее впечатление, чем вы пытаетесь нас убедить…

Вначале предполагавшийся тихий семейный ужин превратился в настоящий пир, несмотря на то что под строгим взглядом своей экономки старый прокурор воздержался от пирога с грибами. Он вознаградил себя морским языком по-вильруански, который Катрин благоговейно поставила на стол, но должен был устоять перед искушением в виде крепкого белого маконского вина. Едва он намекнул на желание его попробовать, как немедленно сдался под строгим взглядом своего цербера — было известно, что белое вино пагубно влияет на подагру. Хирургия, придворные новости и Шатле — эти темы более всего занимали сотрапезников. Война, слухи о переговорах с англичанами, дело иезуитов, все более и более опасных, слабое здоровье фаворитки, оправдывавшее слухи о новом увлечении короля — сочинительстве. Наконец, депеши из Москвы сообщали, что здоровье царицы Елизаветы Петровны все более и более ухудшается. Месье де Ноблекур припомнил странный случай, о котором ему сообщил один из его швейцарских корреспондентов.

вернуться

13

Площадь Победы — впоследствии переименована в Вандомскую площадь. Памятник Людовику XIV, описанный в романе, был разрушен восставшими парижанами в 1792 году.

вернуться

14

Бессмертного мужа (лат.)

вернуться

15

Vide-Gousset — пустой кошелек (фр.).