Воин. Возвращение - Говда Олег Иосифович - Страница 54

— Восьмерых… — уточнил Родя.

— Я что, по-твоему, считать не умею? — возмутился рейнджер.

— А ты думаешь: я только твоих покойников топить таскал? — хоть и вопросом на вопрос, но вполне понятно объяснил бывший принцип. — Мы, хоть и всяким премудростям не обучены, но тоже не макогоном деланы и кое-чего могем!.. Кстати, ты еще тех пятерых, что мы с командиром уделали, не посчитал.

— Точно, не посчитал. Это сколько ж вместе получается? Восемь плюс пять? Двенадцать… Нет, вроде, тринадцать! Командир, точно, тринадцать… Гы, и не вспотели даже…

— Молодцы, молодцы. А теперь все, ша… Услышат зелененькие. Неудобно получится.

— А может мы свиней или баранов считаем? — засмеялся Свист.

— Точно, баранов! — поддержал товарища Родь.

Заметив нас, от кучки гоблинов отделились трое. Видимо, шамана Лупоглазых Великого и Ужасного Уруш-хаша я ранил чуть сильнее, чем хотел. Или — решил убраться вместе с душами куда, от греха подальше? Тоже верно. Такая ладанка куда ценнее боевого знамени. И то, за утерю последнего, часть беспощадно расформировывали. А тут! Еще один такой прокол, и вообще некого будет в строй ставить.

— Мы ждем тебя, Влад. Наши воины ушли, как ты и хотел. Можем говорить дальше?

— Конечно, прошу в дом. Там нам будет удобнее.

Листица с недовольным лицом отступила в сторону, и как бы невзначай удобнее перехватила ухват. Посмотрев на нее, Гырдрым одобрительно оскалился, а потом, наследуя Титыча, старательно вытер ноги о половик и вошел в дом. Ачхырз и шаман Ушастых, последовали за ним.

— Все хорошо, — я приобнял Листицу и чмокнул ее в щеку. — Не волнуйся. Лучше сообрази нам чего-нибудь выпить. Еда в горло не пролезет, а вина или медку с удовольствием глотнул бы.

— Интересно где его взять? — достаточно громко, чтоб ее услышали в доме, проворчала хозяйка. — Они же все до капли вылакали, выродки лупоглазые… Может, воды из колодца зачерпнуть?

— А ты, девонька, в кружало сбегай, — подал голос староста. Вроде мягко так, вкрадчиво. Но ослушаться его без веской причины даже я бы не рискнул. — У Вереса обязательно найдется. Передай: я велел ему прихватить бочонок побольше и топать сюда. Да, пусть поторопится, — а то на самую интересную часть разговора не успеет. Потом жалеть будет, а я пересказывать не стану. Задаром…

— Хорошо, дядька Ярополк. Как скажете… — громко ответила девушка. Потом на мгновение прижалась ко мне. — Слава, Создателю, живой… — и, прежде чем я успел как-то среагировать или ответить, убежала прочь.

Войдя внутрь, я тут же понял, как сильно сглупил, приглашая гоблинов под свой кров. И почему Листица так упорно защищала двери. На самом запущенном скотном дворе, воздух был куда более ароматен. Аж в глазах защипало. И не важно, природный это запах лесных жителей, или благоприобретенный. Кстати, те же псы, которых они истребили не зря в навозе и падали поваляться любят. Очень похоже, что мои гости проделали то же самое, прежде чем войти в дом.

— Ты чего как не родной, Владислав Твердилыч? — это староста. — Проходи. Присаживайся… Вообще-то такой важный разговор стоило в кружале вести, но платить за гоблинов, извините, гости дорогие, но этого общество никак не одобрило б. Да и Хозяин, вот-вот воротится может… А у себя дома Владислав Твердилыч волен кого хошь принимать. Верно смекаю?

Спасибо, Титыч, догадался ты или просто к слову пришлось, но очень вовремя. А то еще секунда, и я мог позорно бежать. Ух, как трудно жить без противогаза.

'Хорошо в деревне летом, пристает навоз к штиблетам. Хорошо в краю родном, пахнет сеном и г-ном', - насмешливо проинформировала меня моя же память. Что ж, все верно, назвался этим самым, так и полезай в это самое…

— Именно, дядька Ярополк. Прям в корень зришь… Зачем нам лишние расспросы. Преждевременно? Пока мы еще и сами ни о чем толком не договорились. Вот как ударим по рукам. Совсем другое дело будет.

* * *

Правильно подмечено, что человек не свинья и ко всему на свете привыкает. Вернее — приспосабливается. Всего пара минут в дверях, переключение внимания на разговор, и вот уже не так сильно воняет. Удовольствие, естественно, ниже среднего, но и на рвоту не тянет. Вполне терпимо.

Меблировка комнаты претерпела некоторые изменения. Гоблины уселись на скамейку под стенкой, Титыч с бойцами — примостились на краю кровати, а стол оказался выдвинутым на середине, словно веха нейтральной полосы. Недолго думая, я пододвинул к нему табурет и сел в торце, положив руки на столешницу. Ну что, всем понятно: кто здесь банкует?

— Итак, — я повернул лицо к гоблинам. — Наш разговор закончился на том, что если я соглашусь вам помочь…

— Подожди, Владислав! — приподнял руку в сдерживающем жесте Гырдрым. — Многое из того, что нам придется с тобой обсуждать, тайна. И мне бы не хотелось, чтоб ее узнало больше челов, чем это необходимо.

— Мне тоже… Но в этой комнате нет лишних.

Я выдержал небольшую паузу.

— Старосту Выселок вы знаете. А эти воины станут моими управителями в Приозерном и Подборье. Соответственно

Сдавленный вздох, грохот роняемой тяжести и удивленное восклицание донеслось с сеней одновременно.

— А корчмаря Вереса, он же глаза и уши фискальной службы Императора, мы пригласили, чтоб после никто не смог отказаться от своих слов.

В сенях охнуло еще раз. Потом дверь распахнулась, и в комнату вкатился шестиведерный бочонок. А вслед за ним, показалась красная, то ли от натуги, то ли от стыда разоблачения, физиономия Вереса.

— Здрасте, вашей хате, Владислав Твердилыч, — изобразил поклон в мою сторону. — Титыч, Листица сказывала: ты звал?… Вот я вам пивка принес… — все еще не придя в себя от подслушанной новости, не слишком внятно пробормотал корчмарь. — Разливать?

— Не, сейчас обратно все понесешь, — проворчал староста. — Ясен пень, раскупоривай…

— А, это… — пожевал губами Верес. — На чей счет записывать, Ярополк Титыч? Общество уже и так задолжало. Может, Защитник оплатит?

— Даже не мечтай. Я думаю, за ту депешу, что ты сегодня легату отправишь, префектура тебе не один бочонок спишет… — все так же ворчливо и чуть насмешливо ответствовал Титыч. — Вот и не умничай. Слыхал, небось, что скупой дважды платит? Наливай уже, не томи.

Третий раз корчмарь не заставил себя упрашивать. Установил бочонок, сноровисто выбил чоп, и золотистый напиток, пенясь и шипя, хлынул в ведро, — мигом наполнив его до краев. Верес передал посудину Роде, бывшему ближе всех, и сунул под струю второе ведро. Так сказать, чтоб дважды не бегать…

К наполненным кружкам потянулись все дружно. Похоже, не так уж и много различий между гуманоидами. Несмотря на цвет кожи…

Великолепно. То, что доктор прописал. Пошло, как в щебенку. Не зря опытный корчмарь сразу два ведра наполнил.

— Уф… — довольно выдохнул Гырдрым, отрываясь от опустевшей кружки. — Хорош эль… Заборист…

— Какой такой, эль, нелюдь? — возмутился Верес. — Понимал бы! Это же пиво! Настоящее 'Пенное'!

— А какая разница? — недоуменно спросил Ачхырз.

Корчмарь буквально задохнулся от негодования, но дальнейшие пререкания были остановлены. Мной… Я и сам люблю потрепаться в приятной компании, но не следовало забывать: с какой целью мы тут собрались.

— Тихо! О достоинствах напитков поговорим позже. А сейчас я хочу, чтобы вожди кланов Лупоглазых и Ушастых, при свидетелях, повторили свое предложение найма. И отдельно — уточнили о вознаграждении.

— Лжив — как гоблин и глуп — как тролль, жаден — как гном, жесток — как орк и ленив — как человек… — негромко, но вполне отчетливо произнес шаман Ушастых. — Скажи, Владислав: кто, по-твоему, сложил этот перечень пороков?

— Зачем спрашиваешь, Гррахх? — ответил вместо меня староста. — Этой поговорке сотня лет. И понятно, что придумали ее те, кого в списке нет. Эльфы…

— Погоди, Титыч. Я понял твой намек, шаман. Но вам не стоит обижаться. Согласитесь, не каждый день кланы нанимают человека и, при этом, расплачиваются с ним целыми деревнями. О недоверии нет разговора. Просто, нужно еще раз все спокойно обговорить и утвердить. А то ведь, мало ли кто и что сгоряча брякнул? К примеру, держащему меня за руку над пропастью, я с удовольствием бы посулил даже то, чего и не имел никогда…