Балаустион - Конарев Сергей - Страница 127

– Гм, – кашлянул Леотихид. – Возможно, я так и поступлю.

Всегда приятно видеть сломленного противника.

– И я могу рассчитывать, что ты поговоришь с братом насчет того пункта, где нам требуется помощь?

– Можешь, – неохотно обронил элименарх. Он бы вовсе не хотел впутывать в эту грязь Эвдамида, вечно колеблющегося между честью и необходимостью.

– Прекрасно, господин стратег. Тогда я хотел перейти к следующему делу.

– Хм? – Леотихид скрестил на груди руки, недоверчиво глянул на убийцу.

– Помнишь ли ты, господин элименарх, свою просьбу сообщить, если я получу еще заказы в вашем городе? Я обещал тебе это и исполняю обещание. Тем более что дело снова касается людей, тебе небезызвестных.

– Мне – что? – поднял бровь Агиад. – Что-то не пойму. Говори толком, кого… кого тебе поручили кончить? Раз мы разговариваем, то я делаю вывод, что не меня или моего брата. Или желаешь, чтобы мы перебили цену твоему заказчику?

– Этой ночью, – убийца пропустил тираду стратега мимо ушей, – ко мне прибыл человек от одного из членов «альянса» с просьбой о стандартной услуге. Мои вероятные клиенты – обрати внимание, стратег, что я решил не принимать заказ, не поговорив с тобой – это небезызвестный в Спарте афинянин Леонтиск, сын Никистрата, и новый человек Эврипонтидов, недавно прибывший из Афин вместе с вышеупомянутым Леонтиском под именем Пилона.

– Если я правильно тебя понял, ему поручили порешить того молодчика, сына этого афинского деятеля… э-э…

– Терамена Каллатида, – подсказал Леотихид, задумчиво поправив кончиком кинжала фитиль масляной лампы.

– Интересно, кому так насолили эти беспокойные искатели приключений? – поинтересовался царь.

– Самому Демолаю, афинскому архонту, – хмыкнул младший Агиад. – Сын Терамена и знакомый тебе афиненок Леонтиск, дружок Пирра Эврипонтида, удирая из Афин, едва не прикончили сына архонта, поэтому папаша не пожалел денег, чтобы им отомстить. Однако Горгил не смеет приступить к делу без нашего… э… без твоего разрешения.

– Что, и афиненка тоже? – хмуро спросил Эвдамид.

– И его, – Леотихид пожал плечами. – Впрочем, тебе нет нужды соглашаться. Я и сам не питаю, как ты знаешь, любви к шайке Эврипонтидов, но избавляться от них подобным способом… как-то подловато, нет?

Царь вдруг изменился в лице, как будто его озарила неожиданная мысль.

– Погоди… – невнятно пробормотал он. – Похоже, сами боги посылают эту возможность…

– Что? – не понял элименарх.

– Тихо, дай подумать, – Эвдамид надолго замолчал, уставившись на вертикальный язычок пламени. Леотихид, несколько удивленный реакцией брата, не стал мешать ему размышлять. Откинувшись на спинку стула, он терпеливо ждал. Мысли элименарха вернулись к разговору с Горгилом. По завершении беседы, уже собравшись уходить, он все-таки сказал убийце, что хотел.

Правда, брату об этом знать не обязательно.

– Господин Горгил, с момента нашего прошлого разговора меня мучает одна сумасбродная идея…

– Слушаю внимательно, – голос из-под маски показался настороженным.

– Ты заявил, как бы между прочим, что мог бы побить меня в поединке…

– Да. И что же? Я задел твою воинскую честь?

– Дело не только в этом… Я, знаешь ли, страстный почитатель воинского мастерства, особенно того раздела, который зовется гопломахией или, иначе, фехтованием. Как ты отнесешься, если я предложу поединок, по завершении твоей миссии, разумеется. О, конечно, не насмерть – скажем, тупым оружием?

Несколько мгновений висело молчание. Золотая маска была неподвижна.

– Невозможно, – ответил, наконец, Горгил. – Я не занимаюсь искусством из любви к искусству. Бесцельная победа – это почти поражение.

– Хорошо, – молодой стратег почувствовал азарт. – А если организовать заклад? И зрителей – разумеется, ограниченное количество, из высшей прослойки? Ручаюсь, все спартанцы поставят на меня. В случае победы ты мог бы уехать из Спарты с увесистым мешочком золота.

– Предложение заманчивое, но неисполнимое. Я не могу сражаться в маске, – убийца небрежно взмахнул у щеки. – И тем более не могу открыто показать лицо.

– Столько отговорок не придумает и пугливая девственница, – насмешливо улыбнулся Леотихид. – По-моему, ты просто боишься биться.

Неожиданно убийца расхохотался. Эти скрипучие и гортанные звуки были довольно жуткими, особенно в сравнении с мягким кошачьим голосом.

– Хорошо, молодой человек, – просмеявшись, выдохнул Горгил. – Будь по-твоему. Только не льсти себе надеждами, что я купился на твои дешевые уловки. Меня интересуют только деньги. Итак, если тебя устроит заклад в талант золотом, я согласен на поединок.

– Талант? – Леотихид был ошеломлен аппетитами мастера убийств.

– Хочешь сказать, что это для брата царя это невероятная сумма? – с легким презрением спросил Горгил.

– Хм, я смогу достать эти деньги, – решительно тряхнул гривой стратег.

– Прекрасно! В таком случае в последний день моего пребывания в Спарте я освобожу тебя от них. Условия: бьемся без панцирей и щитов затупленными мечами одинаковой длины. С собой возьмем только по одному человеку. И по мешочку с монетами. Уединенное место – за тобой, господин элименарх.

– Идет! Талант! За такие деньги я перевооружу половину своих телохранителей! – зло усмехнулся Леотихид, протягивая руку для формального заключения заклада.

– Уверяю, им не на что рассчитывать, – спокойно произнес убийца, принимая рукопожатие.

– Я принял решение, – подняв голову, медленно произнес Эвдамид. – Пусть мастер смерти выполнит этот новый заказ.

– Вот как? – Леотихид и в самом деле не ожидал, что брат даст согласие. – Я могу знать, почему?

Царь бросил на него тяжелый взгляд.

– Иноземцы затеяли вокруг Спарты поганые игры. И раз мы тоже начали в них играть, будем играть хорошо…

– Я не совсем понимаю, при чем здесь…

– Думай, Лео, думай… Афиненок Леонтиск и этот лже-Пилон, которых должен убрать Горгил, совсем недавно были замешаны в одном скандале…

– Драка с римлянами! С ними находился еще возничий Аркесил, которому, говорят, потом отхватили ногу. Римляне требовали их выдачи, даже явились к Эврипонтидам, но толпа, что охраняет дом Пирра, прогнала послов консула. Великие боги, ну и бесился он, наверное!

– Я не имею ничего против того, чтобы дать ему настоящий повод побеситься, – негромко произнес Эвдамид.

Глаза Леотихида расширились – он наконец-то понял.

– Так ты хочешь свалить все на римлян! – воскликнул он и тут же, одумавшись, понизил голос. – Чтобы сторонники Эврипонтидов, да и все спартанцы, ополчились против них.

– И вынудили их убраться из города, – добавил царь. – Как ты знаешь, переговоры о морских базах подходят к концу, и очень скоро Фульвий Нобилиор собирается предпринять то, ради чего он сюда явился – «предложить» Спарте присоединиться к Ахейскому союзу. Разумеется, я, царь Лакедемона, буду всецело содействовать замыслу квиритов…

– Но если народные массы, возмущенные убийством, вышвырнут римлян прочь, тебе придется «смириться с волей народа». А сами ахейцы не осмелятся предложить нам такое! Ха! Гениально! – расхохотался элименарх.

(Побледневший Леарх, притаившийся за стеной, вовсе не разделял этого мнения. По лбу шпиона струился липкий холодный пот.)

– Конечно, сенат вздует Нобилиора за проваленную миссию – ведь именно посол будет нести ответственность за то, что допустил инцидент, в то время как власти Лакедемона были всей душой на стороне римлян. Без сомнений, рано или поздно Рим пришлет другого «наблюдателя», – продолжал размышлять вслух медноволосый стратег. – Но второго удобного момента им придется ждать долго, а когда дождутся, то и мы что-нибудь придумаем! Хо, слава Агиадам! А еще говорят, что отец не передал тебе своих мозгов! Да еще пара-тройка таких акций, и ты его переплюнешь. И заслужишь обожание народа и лесть историков. Эвдамид Великий – хм, звучит!

(«Как бы не так, безумцы!» – дрожа, подумал Леарх.)