Балаустион - Конарев Сергей - Страница 141

Ему выпало ждать.

Получив приказ Полиада, Ипполит и Харилай прибавили шагу и вскоре догнали иноземца. Тот, впрочем, не торопился: выйдя из толпы, он несколько минут озирался по сторонам, видимо, разыскивая своего товарища-афиненка, затем, приняв решение, отправился по Скиаде, одной из главных улиц Спарты, по направлению к холму Лимнеон. Погода была солнечная и ветренная, из раскрытых дверей харчевен неслись соблазнительные запахи, повсюду слышались веселые голоса горожан. Возможно, поэтому афинянин не сразу отнес к себе прозвучавший за спиной мужской голос.

– Эй, ты что, оглох, чужеземец? – Ипполиту пришлось ухватить иноземца за плечо.

Тот молниеносно развернулся, расслабленная улыбка медленно сползла с его губ. Было отчего: остановившие его молодые люди – в истинно лакедемонских плащах-трибонах, с отпущенными по спартанскому обычаю волосами – вид имели не самый приветливый. Тот, что обратился к нему, имел атлетическое сложение и простоватое, будто небрежно сляпанное из глины, лицо, на котором нагловато поблескивали узко посаженные глазки. Второй был типичным громилой: квадратная фигура, длинные узловатые руки и узкая полоска лба, казалось, непосредственно перетекающего в массивную челюсть. Неприятная парочка.

Иноземец напрягся.

– Чем могу?.. – он, по крайней мере, постарался произнести это дружелюбно. В драку лезть не торопится.

– Поболтать хотим. Уделишь нам немного внимания, э? – хамовато растягивая слова, произнес Ипполит, более речистый, и посему бывший за старшего.

– Прошу прощения, друзья, – развел руками афинянин. – В данный момент я тороплюсь. Быть может, в другой раз?

– Мы тебе не друзья, чужак, – агрессивно прорычал Харилай, подтвердив свою репутацию человека, далекого от высокой культуры общения.

– И поговорить тебе с нами придется, – все также нараспев добавил Ипполит. – До меня, видишь ли, дошли слухи, что ты растлеваешь мою двоюродную сестру. Малышку Софиллу, дочку кузнеца Меланида.

«Сказку» Ипполит сочинил легко, на ходу, он еще в агеле прославился отчаянным фантазерством.

– О… брат? – «Пилон» нахмурился. Похоже, развратник как-то не учел, что у его легкомысленной подружки-простолюдинки могут быть взрослые браться. Тем более такие неприятные.

«Брат» широко улыбнулся, продемонстрировав отсутствие двух зубов в верхнем ряду.

– Ну что, будем знакомиться?

– Лоб ему надо пробить, а не трепаться, – угрюмо пробурчал Харилай, и демонстративно сжал увесистые кулаки. Афинянин оценивающе поглядел на него. Ипполит хмыкнул про себя – вряд ли кто пожелает попасть под харилаевы «кувалды».

– Да ты не тушуйся, друг! – он миролюбиво поднял руку, хотя иноземец не выглядел особенно испуганным. – На Харилая внимания не обращай – он только с виду такой грозный, а так, клянусь собакой, добрейшей души человек. Насчет сестры я не в претензии, тыркай ее, если нравится. Она у нас в старшую пошла. Обе того, с ветерком… Грех не воспользоваться, если дает.

Он послал «Пилону» паскудную улыбочку. Тот удивленно промолчал.

– Однако ж, – продолжал «брат», – нехорошо получается: с девкой гуляешь, а с родственниками даже не познакомился, а? На меня уже друзья косятся, говорят – не уважает иноземец, за людей не считает…

– Да я… клянусь морским Владыкой… я со всей душой, – вид у развратника был совершенно идиотский.

– Вот и я говорю, что ты нормальный парень, хоть и афинянин, – Ипполит сделал широкий жест в сторону Харилая, как бы убеждая его. – Авоэ, будем знакомы. Ипполит, сын Левкида.

– Пилон, сын Гистиэя, – афинянин обескуражено покачал головой.

– Ну, а это – Харилай, – улыбка Ипполита стала еще шире. – Осталось нам с тобой, дружище Пилон, выпить в честь Дионисий, поболтать о том – о сем… Поставишь нам кувшинчик в честь знакомства, э?

– Но я действительно очень тороплюсь, – похоже, афинянин не знал, уместно ли будет сказать Ипполиту, что он торопится как раз на свиданье с его сестрой. Не будет ли это выглядеть оскорбительно? Бес их поймет, этих спартанцев!

– Только один кувшин! – горячо воскликнул Ипполит, хватая его за руку и делая шаг в сторону раскрытых дверей ближайшего трактира. – Один! Клянусь яйцами царского жеребца, мы тебя надолго не задержим! Ну, не обижай!

– Хорошо, но только один, – сдался «Пилон». Ипполит незаметно выдохнул: он надеялся, что «спутники» спартанского царевича, новые товарищи чужеземца, рассказали ему не одну историю о том, как в Спарте братья мстят за бесчестье сестры. После этих рассказов поневоле согласишься, что кувшин вина – невеликая плата за мир. Похоже, расчет оказался верным.

– Идем, идем, – обняв афинянина за плечи, закивал Ипполит, обменявшись с громилой Харилаем долгим взглядом.

Сестер Арсиона увидела издали – их нарядные одежды выделялись белыми пятнами на фоне ржавого мрамора одного из самых старых спартанских храмов. Чувствуя прилив злой решимости, мечница направилась прямиком к ним.

Младшая, кажется, ее имя Софилла, стояла к Арсионе спиной и что-то весело рассказывала сестре, время от времени прерывая повествование мелодичным, словно звон колокольчика, смехом. Приблизившись, воительница резко крутанула ее за плечо, разворачивая к себе:

– Вот ты, сучка, которая заманивает чужих мужчин!

Сестры, как по команде, широко раскрыли глаза. Арсиону в городе знал каждый.

– Ты, кажется, ошиблась… госпожа Арсиона, – пролепетала бедная Софилла.

«Ага, как же, ты, маленькая шлюха!»

– Так это не ты встречаешься с афинянином Пилоном, мерзавка? – искусственной злостью Арсиона пыталась побороть снедавший ее стыд. Хвала богам, на площади перед храмом было, по обыкновению, немного горожан, и никто из них вроде бы не обращал внимания на троицу беседующих женщин.

– Встречаешься с ним или нет, говори!

Софилла опустила голову: отпираться было бесполезно. Хотя бы потому, что сам Пилон вот-вот должен был появиться на этом месте.

– Но, госпожа Арсиона, – попыталась защитить сестру Коронида. – Позволь, мы не знали…

– Заткнись, ты что орешь, сука? – зашипела на нее мечница. Оглянулась, как будто опасаясь, что их подслушают, затем велела:

– Идите за мной. Пощебечем, – и направилась по дорожке, огибающей заросший кустарником двор храма и уводящей в спускавшийся с Лимнеона прозрачный зимний лес. Девушки, как загипнотизированные, двинулись за ней.

На всякий случай Арсиона завела их подальше. По пути накручивала себя, потому что на самом деле не чувствовала к глупым простолюдинкам никакой злобы. А для того, что требовалось предпринять, злоба была необходима. По крайней мере, желательна.

Остановившись на полянке, образованной почти идеальным кольцом сосен и кипарисов, мечница резко выдохнула и повернулась к девушкам.

– Госпожа Арсиона, тут какая-то ошибка, – снова попыталась разрядить обстановку Коронида.

Не говоря ни слова, воительница изо всей силы ударила ее кулаком по щеке. Вскрикнув, Коронида упала на землю.

– Что ты делаешь? – возмущенно закричала Софилла, но следующий удар достался ей.

Это было легко: оцепеневшие от боли и страха, сестры и не думали о сопротивлении. Да и попробуй они сопротивляться, что они могли противопоставить тренированной, сильной как мужчина Палладе? Они рыдали и просили пощады, корчась под ее безжалостными ударами. Чтобы они не торопились выйти из леса, напоследок она размашистыми движениями разорвала их праздничные пеплосы. Платья были украшены вышивкой и бисером, наверное, девицы не одну неделю трудились над ними с иглой.

– Радуйтесь, что легко отделались, – рявкнула Арсиона на прощанье, огляделась – не видать ли Эвнома с его подчиненными, затем повернулась и быстро пошла к городу. Невысокая фигурка ожидала ее на условленном месте.

– Скажи парням, что могут отпустить афинянина, – велела мечница, критически оглядывая – не пострадала ли во время экзекуции? – свой диплон, позаимствованный в «Белой рыбе», где были оставлены белый панцирь и ножны со спатой.

Кивнув, Зик опрометью бросился по улице.