Балаустион - Конарев Сергей - Страница 85

Молчаливый слуга, не произнесший до сей поры ни слова, повел Леотихида вглубь апартаментов, освещая дорогу масляным светильником. Несмотря на внешнюю браваду, в груди молодого стратега-элименарха тревожно покалывало. Окружающая обстановка немало этому соответствовала: не прожив в этих покоях и дня, мастер смерти успел придать им зловещий и мрачный вид. Занавешенные черным зеркала, странный запах неизвестных благовоний, слуга, похожий на сфинкса, – все это создавало душную и неприятную атмосферу.

Открыв еще одну дверь, провожатый жестом предложил Леотихиду войти. Сам он остался снаружи, и как только молодой стратег вошел, закрыл дверь за его спиной. Небольшую комнату освещал один-единственный светильник, стоявший на низком деревянном столике напротив от входа. Благодаря этому стены и убранство помещения оставались в тени. В круг света попадали, помимо столика, треножник с курящимся благовонием, невысокий пюпитр с кипой папирусных листов и придвинутый к нему стул с высокой спинкой. А также сидящий на стуле человек.

– Приветствую тебя, Леотихид Агиад, стратег-элименарх славного города Спарты, – голос был мяукающий, почти как у евнуха, но было в нем что-то, напоминавшее о сырой, наполненной червями могиле.

Мастер смерти поднял голову от пюпитра и Леотихид увидел, что на его лице надета золотая полумаска, закрывавшая верхнюю половину лица и нос. Нижнюю часть лица Горгила закрывала густая пепельно-каштановая борода. Впрочем, Леотихид не был уверен, что борода не накладная. Плотное тело убийцы обтекал темный балахон, обрисовывая покатые плечи и выпуклый живот. Из вырезов балахона торчали мощные волосатые руки. Леотихид с изумлением заметил, что пальцы Горгила венчают длинные, как у зверя, желтые ногти.

– Итак, ты хотел видеть меня, стратег, – с придыханием промяукал мастер смерти. – Надеюсь, это желание не было продиктовано банальным любопытством.

– Не уверен, что мое банальное любопытство будет удовлетворено созерцанием твоей высокохудожественной маски, – легко ответил Леотихид, шагнул к замеченной мягкой скамье, без спросу сел. Небрежным движением руки молодой стратег расположил ножны так, чтобы они не мешали, но чтобы в то же время иметь возможность мгновенно выхватить меч. Если возникнет такая необходимость. Младший Агиад от души надеялся, что необходимость не возникнет, но не собирался расслабляться, находясь в логове одного из самых известных убийц.

– О, пусть тебя это не смущает, – глухо усмехнулся Горгил. – Специфика моей работы такова, что мне приходится иметь множество лиц, и я, клянусь богами тьмы, уже позабыл, какое же из них является истинным. Эта маска, по крайней мере, является одним из наиболее частых моих обличий. Возможно, она и есть мое настоящее лицо.

– Я бы мог заставить тебя снять ее, но не стану этого делать, потому что хочу доверительной беседы, – пожал плечами Леотихид, внимательно следя за реакцией собеседника.

– Я бы мог убить тебя, не вставая со стула, но не стану этого делать в силу той же причины, – убийца произнес это ровно, почти безразлично, но Леотихиду почему-то показалось, что это не дешевое бахвальство.

– Быть может, перейдем к делу? – мягко продолжал Горгил. – Не в моих привычках отрывать от дел столь значительных людей, каким являешься ты, стратег-элименарх.

– Хочешь сказать, что если отрываешь кого-то от дел, то навсегда? – хохотнул Леотихид. Убийца шутки не поддержал.

– Я догадываюсь, с чем ты ко мне пожаловал, стратег, – промяукал он. – Тебя интересует, не связан ли мой приезд в ваш древний город с твоей собственной персоной и жизнями близких тебе людей?

– Откуда такая догадливость? – хмыкнул Леотихид. «Все разболтал, старый боров!» – с неприязнью подумал он об эфоре Архелае.

– Ах, молодой человек, – вздохнул убийца, – ты не представляешь, насколько мнительны правители, верховные жрецы и просто зажиточные граждане крупных полисов.

– Наверное, потому, что они непозволительно сильно хотят жить? – прищурил глаза Леотихид. И продолжал, не дожидаясь ответа:

– Впрочем, чтобы не показаться банальным, хочу поставить тебя в известность, что меня интересуют имена всех твоих будущих… клиентов, тех из них, кого ты намерен «обслужить» в нашем действительно древнем и славном городе.

Маска качнулась, последовала продолжительная пауза, потом Горгил произнес:

– Разумеется, я вызвал бы твое неудовольствие, если бы ответил, что на сохранении тайны имен как работодателей, так и объектов работы зиждется основа моей деятельности, да и самая моя безопасность…

– Безусловно, – кивнул рыжей гривой Леотихид.

– …но в данном случае подобная бестактность абсолютно неуместна, потому что я не имею в этом городе другой работы, кроме той, о которой тебе известно. Клянусь богами тьмы.

Леотихид, как ни прислушивался, не смог заметить ноток неискренности в голосе собеседника. Но это ничего не значило, ровным счетом.

– Как ты думаешь, уважаемый, я должен верить тебе на слово?

– А что тебе остается делать, стратег? – и эти слова не содержали ни издевки, ни вызова. Никаких эмоций.

– Ну хорошо, допустим, я тебе верю, – решил попробовать с другой стороны Леотихид. – Но если вдруг в течение того времени, что ты находишься в Спарте, к тебе обратится некто и пожелает воспользоваться твоими профессиональными услугами…

– Желаешь сделать заказ? – движение маски бросило на стену блики-зайчики.

– Что ты, упаси боги! – взмахнул рукой стратег. – Да и к тому же единственный человек, которого я желаю видеть мертвым, уже заказан. Не может ведь он умереть дважды…

– В таком случае я не совсем понимаю… Не столь уж многие посвящены в тайну моей миссии и моего пребывания в городе, – мастер убийств пошевелился на стуле.

– Но тем не менее эти люди существуют. И любому из них – хоть господину Архелаю, или кому-то из членов загадочного альянса, либо кому-нибудь еще из посвященных может придти в голову идея с твоей помощью решить свои мелкие проблемы. Как ты отнесешься к тому, чтобы исполнить в нашем городе еще заказик-другой?

– Я рассмотрю предложение, – ответил Горгил после долгой паузы. – И выполню работу, если меня устроят условия и оплата.

С полминуты Леотихид молча смотрел на блестящий лик собеседника, затем решительно произнес:

– Мастер Горгил, ты не почитаешь ли себя богом или другим, столь же бессмертным существом?

Не дождавшись ответа, элименарх продолжал:

– У внешних дверей в твои покои находится декада моих телохранителей. У меня возникло дикое желание кликнуть их и взять тебя под стражу. Несмотря на некоторую пользу, которую ты мог бы принести, я начинаю склоняться к мысли, что в стране станет легче дышать, если тебя не станет. Сам понимаешь, что никакими судебными фарсами в отношении тебя мы себя обременить не будем, если, конечно, мой царственный брат не решит иначе. О-о, нет-нет! – Леотихид по-своему истолковал осторожное движение головы собеседника в сторону покрытого сумраком угла комнаты. – Думать о бегстве бесполезно. Полтора десятка моих людей дежурят в тайных коридорах, примыкающих к этой части дворца. Не сомневаюсь, что доброжелатели показали все многочисленные ходы и тайные лестницы, имеющиеся в этом старом здании, но, поверь, нам они известны не менее хорошо. Звать слуг, надеясь, что они заколют меня и избавятся от тела, бесполезно. Во-первых, я слегка подстраховался и велел моим людям войти сюда, если я через некоторое время не появлюсь, а во-вторых… только не смейся – я искренне надеюсь, что смогу отбиться.

Горгил сидел неподвижно, но от его фигуры веяло смертельной угрозой. Леотихид чувствовал ее кожей, опасность и азарт заставляли кровь молодого Агиада бурлить в жилах. Как ему нравились такие моменты, ради них стоило жить! Человек против человека, воля против воли! Напряжение, возрастающее с каждым мгновеньем! Кто кого?

Элименарх глазами указал собеседнику вниз.

– Видишь? Моя рука лежит на оголовье меча. Уверяю, я выхватываю его порой очень быстро, и говорят, довольно недурственно им машу. Время от времени я фехтую с номаргами, телохранителями моего дражайшего брата, и знаю, что некоторое время продержался бы даже против них. Ну, скажем, парочки из них. В любом случае, не думаю, что у тебя на службе есть бойцы подобного уровня. Но если все-таки удастся меня убить – кто знает, из каких талантов произросла твоя слава? – тебе не удастся выйти отсюда живым. А если ты будешь иметь глупость попасть в руки моего брата живым, то сможешь позавидовать участи любого из ваших, как ты выразился «объектов работы»…