Балаустион - Конарев Сергей - Страница 93

– Да, – нехотя выдавил из себя Каллиброт. – Но у меня два вопроса, господин Мелеагр… Первый: если договор все равно состоится, зачем это все? Зачем этим таинственным важным персонам нужен этот один-единственный, пусть и очень достойный, флотоводец Каллиброт, зачем им нужны эти траты?

Мелеагр отпил из чаши, не спеша посмаковал вино во рту, прежде чем проглотить.

– Господа, отправившие меня к тебе, не раскрывали двигавших ими мотивов. Могу лишь предположить, что они не желают вступать в конфликт и испытывать глубину твоего, безусловно, значительного, влияния на верховных правителей полиса. В этом деле не нужен лишний шум. Ситуация в Спарте неоднозначная, и пославшие меня желают подстраховаться от возможных случайностей судьбы, от которых никто не застрахован. Ты доволен ответом? И второй вопрос?

– Естественный, – глаза наварха тускло блеснули. – Сколько? В какую сумму оценен мой ущерб от этого треклятого договора, чтоб его демоны сожрали!

Гость поднял руку, почесал ухоженным ногтем кончик носа, поднял глаза к потолку.

– Я уполномочен говорить о пяти талантах. Разумеется, золотом, и, разумеется, они будут переданы тебе не дожидаясь конца переговоров, буквально в течение двух дней.

– Ха-ха-ха! – нервно расхохотался наварх. – Твои хозяева необычайно скромны в оценке моих потерь и моего риска. Я бы оценил их в двадцать талантов, но, будучи человеком разумным, готов остановиться на десяти. Разумеется, золотом, и, разумеется, в течение сегодняшней ночи.

– Ты – сумасшедший, – кротко сказал Мелеагр. – Я бы мог попробовать уговорить их на шесть, ну, максимум, на семь, только из большого уважения к тебе, господин наварх…

Напряженный торг, продолжавшийся более двух часов, отнял у собеседников немало душевных сил. В то же время он доставил им ни с чем не сравнимое удовольствие, и завершился, конечно, полным консенсусом.

– Я слышал, Эврипонтиды поймали лазутчика твоего хваленого убийцы. Они уже раззвонили об этом на весь город, – как обычно, по голосу Гиперида невозможно было угадать обуревающие его чувства.

– Люди, которых привез с собой господин Горгил, хорошо вышколены и не дадут взять себя живыми, – дернул плечом Архелай. – Так что сам по себе факт поимки шпиона не является чем-то особо печальным. Гораздо хуже, что младший Эврипонтид предупрежден об опасности.

Гиперид пожевал тонкими губами, перевел взгляд мутных глаз с лица коллеги на висевшую над очагом предельно откровенную картину, изображающую соитие двух наяд и трех сатиров.

– Люди Пирра повсюду показывают этот труп и усиленно ищут хозяина покойника…

– Не найдут, – уверенно произнес Архелай. – Повторяю, Горгил – действительно мастер. Стоило бы платить за его услуги такие деньги, если бы он был неспособен воспрепятствовать таким заурядным методам разоблачения!

– Завидую твоей вере в его мастерство, особенно, если учесть, что от этого зависят наши жизни, – прохладно заметил Гиперид. – Кстати, это не все дурные новости.

– Вот как? Что еще?

– Мне только что доложили, что Эпименид, дружок Павсания, сегодня заявился к нашему дорогому коллеге Фебиду с заявлением о нацеленном против Эврипонтидов заговоре.

– Хм, – Архелай посмурнел, почесал бровь. – И что Фебид?

– Пока ничего. Обещал во всем разобраться и наказать виновных, – худое лицо Гиперида перекосила болезненная гримаса.

– Ну, пока ему не в чем разбираться, а Эврипонтидам нечего ему представить.

– За исключением трупа лазутчика. Как только произойдет еще что-нибудь, подтверждающее жалобы Эврипонтидов, старый надутый индюк начнет рыть землю, демонстрируя всем свои прославленные справедливость и принципиальность.

– Не сомневаюсь, что если Фебид пронюхает о нашем участии в этом деле, ему доставит особое удовольствие быть справедливым, – задумчиво проговорил Архелай.

– Вот именно! Правосудие, приправленное местью – боги, как это банально! И самое страшное, что он – один из немногих людей в полисе, кто осмелится сделать, что пообещал. Чего я никогда не смогу понять – как человек с такой властью может быть столь серьезно болен принципами? Фебид – эфор-эпоним, глава нашей коллегии, и, возможно, первое лицо в городе. Он на самом деле первый, как бы это ни было нам неприятно. Ничто не отменит этого факта – ни мои деньги, ни твои родственные отношения с Эврипонтидами, ни религиозное влияние Полемократа, ни Анталкидова близость с римлянами.

– Да, Эврипонтиды знали, к кому пойти, – вздохнул Архелай. – Не секрет, что Фебид не любит Павсания, но пойдет за него на смерть, если будет думать, что это послужит справедливости.

– Ненавижу убежденных правдолюбов! Утешает лишь, что на крайний случай у нас имеется палочка-выручалочка в лице милейшего господина Горгила, – как бы невзначай обронил Гиперид.

Архелай содрогнулся.

– Нет-нет! – быстро произнес он. – Убивать всех, кто в чем-то несогласен с тобой – безнравственно.

– А не убивать – гибельно! – расхохотался Гиперид. – Хотел бы я поглядеть, что случится с твоей нравственностью, если председательствуемая Фебидом коллегия геронтов осудит тебя на смерть. Причем за дело.

– Чур тебя! – Архелай невероятным усилием воли растянул губы в неестественной улыбке. – Не призывай несчастья.

Гиперид сложил пальцы в знаке, отгоняющем злых духов. Некоторое время эфоры молчали, предавшись невеселым думам. Наконец, Гиперид произнес:

– Не стоит спокойно наблюдать, как Эврипонтиды перетягивают Фебида на свою сторону.

– Только этого нам не хватало! – горячо согласился Архелай.

– Поэтому нужно как-нибудь очернить Пирра и его шайку в глазах нашего дорогого стоика, холера его забери.

– Поддерживаю двумя руками! Но каким образом это сделать?

– А вот над этим нужно хорошенько поразмыслить…

Медведь и Змей, великие кознодеи, вновь погрузились в напряженные молчаливые раздумья…

– Леотихид, забери тебя демоны! Будь добр, объясни мне, царю этого несчастного города, что в нем происходит? – Эвдамид пытался сдержаться, но полностью скрыть раздражения не смог.

– Все, что угодно, любезный брат мой! – Леотихид склонился в шутливом поклоне.

– Не паясничай! Что за труп Эврипонтиды таскают по городу? Твой лазутчик?

– Что ты, братец! Понятия не имею, – широкая улыбка стратега-элименарха осталась почти такой же естественной.

– Что-то я сильно в этом сомневаюсь, глядя на твою хитрую рожу, – подозрительно бросил Эвдамид. – Номарги доложили мне, что «спутники» Пирра пристукнули какого-то человека, пробравшегося ночью в дом Эврипонтида. Якобы убийцу, или что-то в этом роде…

– У Пирра много врагов, – пожал плечами бастард.

– И главный из них – ты!

– Я тут ни при чем. Клянусь! – Леотихиду почти не пришлось кривить душой.

– В таком случае хотя бы выясни, что происходит! За каким демоном я дал тебе значок элименарха? Думаешь, для того только, чтобы ты мог красоваться им на людях?

– Я все выясню, брат, – смиренно произнес Леотихид. Когда Эвдамид был в таком настроении, с ним лучше было не спорить и даже не шутить.

Царь отвернулся, сделал несколько широких шагов по направлению к трону, ударил по подлокотнику тяжелым кулаком.

– Проклятье! Мало мне проблем! – звуки его возбужденного голоса отразились от высокого потолка зала приемов, где происходил разговор, вернулись эхом. – Ахейцы, в первый же день переговоров выпившие всю кровь, римлянин, корчащий из себя бога-олимпийца, наши собственные эфоры, день и ночь плетущие интриги…

– Кстати, об интригах, – вспомнил бастард. – Как прошла твоя беседа с эфором Фебидом?

– Не сказать, чтобы блестяще, – Эвдамид шевельнул густыми бровями. – Похоже, он не очень-то верит в искренность моих намерений. Не доверяет. И, представь себе, сообщение о том, что Спарте будет предложено вступить в Ахейский союз, явилось для него новостью!

– Наивный старикан.

– Он выглядел ошарашенным, и заявил, что Спарта примет подобное соглашение только через его труп.