Классическая драма Востока - Гуань Хань-цин - Страница 78

78

Под вышитым пологом хочет свекровь почивать и ночи и дни, Но не хочет она почивать одна ни за что, ни-ни! Была господину Чжану женой, а нынче, к примеру, Ли — и поди, упрекни! Много женщин, что делом не занимаются, друг за дружкой слоняются, сплетни плетут они, Ни хозяйства не ведают, ни стряпни. Только и слышишь: как бы убить им феникса, как изловить дракона [96]: не спастись от их болтовни! На мотив "Седьмая песня из Лянчжоу" Одна, словно Чжо Вэнь-цзюнь, хлопочет, продает вино, моет посуду и мужа уверить хочет, что она, домашнего рвенья полна, никогда не вступает в спор. Другая, как Мэн Гуан, угощая супруга, покорно столик до лба поднимет, потупит взор. Скупы они на слова, опущена голова, закрыты ноги; так ведут разговор. И, покуда не сделано дело, в их речах не поймешь, где правда, где ложь, их речи — вздор! Вот новой любви черед, — ей честь и почет, а старой — урон да разор. На мужней могиле комья земли не просохли до этих пор, а на вешалке — новое платье, новый убор. Где же ныне жена, чьи слезы Великую стену подмыли, когда рыдала она на могиле и плач оглашал простор?! Где же ныне жена, что шелк промывала и, спасая героя, почила на дне, в речной глубине, — многим женам пример и укор. Где же ныне жена, что мужа ждала, взойдя на скалу, и стала одной из гор [97]?! Горе, горе, стыд и позор, если нынче жена совсем лишена всех достоинств супруги, и кругом цветут распущенность, блуд, долгу наперекор. Все они опозорены, посрамлены перед доблестью жен древних времен. Не природа виновна, что вдова греховна, вы сами — ваш приговор!

Тетушка, суп готов. Может, отведаете немного?

Осленок.Давай я отнесу. (Берет суп, пробует.)Тут хватает соли и уксусу, пойди принеси.

Доу Э выходит. Он кладет яд в суп.

Доу Э (входит). Вот соль и уксус.

Осленок.Добавь немного в суп.

Доу Э

(поет)

На мотив "Предварительная кода"

Что ж, поневоле перцу и соли добавить надо, видать. Если кушанье пресно, то вам известно, как тончайший запах ему придать. Одного желаю — лишь бы матушка стала здорова опять. Лучше выпить бульону, чем в "сладкой росе" тело свое искупать. Здоровье телесное — счастье небесное, подлинная благодать.

Чжан.Сынок, готов ли суп?

Осленок.Готов, можешь его отнести.

Чжан (подавая суп). Тетушка, отведайте супу!

Цай.Да вы не беспокойтесь! (Изображает рвоту.)Что-то меня нынче тошнит, не надо мне супу. Вы уж, почтенный, возьмите его себе!

Чжан.Это же для вас готовили, съешьте хоть чуток.

Цай.Нет, не могу, возьмите себе.

Чжан ест.

Доу Э

(поет)

На мотив "Поздравляем жениха"

Говорит она: "Господин, извольте поесть". Он в ответ: "Прежде вы окажите честь", — Их разговоры — хуже ссоры, тошнотворная лесть. Известно мне, что к нашей родне их даже нельзя причесть. Как тяжело, что столь быстро могло былое чувство отцвесть. Вам стало желанно ложе мужлана — этого не перенесть. Матушка! Не бесчесть наше семейство. Это злодейство! Неужто затем, чтоб мирские блага обресть, Ты, зная, что мало кому удается до белых волос добресть, Забыла о старой любви и посмела новую предпочесть?

Чжан.Съел я суп, и вдруг голова стала тяжелой. (Изображает падение.)

Цай (выказывая смятение). Крепитесь, крепитесь, почтенный! Не поддавайтесь! (Плачет.)Смотрите, ведь он умер!

Доу Э

(поет)

На мотив "Дерущиеся лягушки"

Ваша печаль минует вскоре, не плачьте от пустяка. Ведь жизнь и смерть — это круговерть, длящаяся века. То горькое горе, то долгие хвори; и вот уже смерть близка. Трудные годы, скорби, невзгоды — разница невелика, — От ветра, от холода, от боли, от голода, даже от сквозняка, От вечной заботы, от трудной работы, от хозяйского тумака — Только в час кончины ее причины узнаешь наверняка. Человечий жребий ведом на земле ж да небе, он изменчив, словно река, Свою ли, чужую судьбу изменить попробуйте-ка! И в своей судьбе ни мне, ни тебе не изменить ни вершка. Ваша совместная жизнь слишком была коротка. Говорить о супружестве странно — вы еще не кололи барана, не отведали ни куска, И даже вина не выпили вы ни глотка, Не были вам подарены свадебные шелка. Просто: стали жить вместе — в руке рука, А разымите руки — в знак разлуки, беда невелика! Ведь дело не в том, что я дерзкая дочь, ни непочтительна, некротка, Но я больше всего пересудов боюсь, сплетен исподтишка. Взгляните на дело здраво — ведь, право, это горе не на века. Денек подождите и гроб купите для бедного старика, Ткани дорогой кусок-другой достаньте из сундука И отправьте на родовое кладбище несостоявшегося муженька. Да разве он вам настоящий супруг? Ваша доля не столь уж горька. А по мне и вовсе плакать не надо из-за этого чужака. У меня не нашлось для него бы слез, ни малого ручейка. Не ходите, молю, словно вы во хмелю, выйдите из столбняка! В толк никак не возьму — скажите, к чему ваши слезы и ваша тоска?