Классическая драма Востока - Гуань Хань-цин - Страница 80

80

Чиновник.Ну как, сознаешься или нет?

Доу Э.Я вправду не подсыпала яд.

Чиновник.Раз ты не подсыпала, бейте эту старуху.

Доу Э(поспешно). Стойте, стойте! Не бейте мою свекровь! Лучше уж я возьму на себя вину. Это я отравила свекра!

Чиновник.Раз она созналась, пусть сделает отметку на протоколе допроса. Наденьте на нее кангу [98]и отведите в темницу для смертников. Завтра она будет приговорена к обезглавливанию, доставлена на рыночную площадь и казнена.

Цай (плача). Доу Э, доченька, это из-за меня ты лишаешься жизни. Ох, я умру от горя!

Доу Э

(поет)

Заключительная ария

Осуждена судом неправым, стану духом безглавым по дорогам мрака брести, Но как от тебя, от убийцы отца, от распутника, подлеца, обиду перенести? Ведь нельзя без конца людские сердца по ложному следу вести. Земля и Небо знают о моей обиде напрасной! Не поддамся кривде вовеки, живая ли, мертвая! Но где же, где в этой страшной беде мне справедливость найти? Я готова признаться в чужой вине, чтоб от вас приговор отвести! Но если я умереть не решусь, как же мне вас спасти?

(Уходит вслед за прислужником.)

Осленок (отбивает земной поклон). Спасибо, государь синее небо, что постоял за меня! Завтра, когда казнят Доу Э, смерть моего отца будет отомщена.

Цай (плача). Завтра на базарной площади казнят Доу Э. Я умру с горя!

Чиновник.Чжан Осленок и тетушка Цай, возьмите охранные грамоты. Если понадобитесь, вас вызовут в ямынь. Эй, люди! Ударьте в барабан — аудиенция окончена. И подайте мне коня, я отправлюсь домой.

Все уходят.

Действие третье

Входит "вай" [99]в роли распорядителя казни:

Я — распорядитель казни. Сегодня будет предана смерти преступница. Пусть стражники преградят все переулки, чтобы прохожие не шлялись здесь без дела!

"Цзин" в роли служителя трижды ударяет в барабан и трижды в гонг. Входит палач, держа в руке меч и размахивая флагом; за ним следует Доу Э с кангой на шее.

Палач.Пошевеливайся, пошевеливайся, распорядитель давно уже ждет на площади.

Доу Э

(поет)

На мотив "Осмотрительность" в тональности "чжэнгун"

Говорят, что мной нарушен закон: как наказана я тяжело! Не ждала никогда, что по слову суда склоню на плаху чело. Вот я о своей обиде кричу, чтоб Земля содрогнулась и Небо заплакать могло. Скоро душа моя оставит земные края. и войдет во дворец Сэньло [100]. А Земля и Небо взирают на подобное зло? На мотив "Катится вышитый мячик" В утренний час, в вечерний час светят для нас солнце и луна. Добрые духи, злые духи владычат людьми, власть их равна. О Небо! О Земля! В чем моя вина? Вам известно всегда, где чиста вода, где мутна. Но дай, о Небо, ответ: отчего же мало лет прожил праведпик Янь Юань, — А разбойнику Чжи за какую заслугу, скажи, долгая жизнь была суждена? Светоч доброты умер от нищеты — был короток век его. Делатель зла жил посреди тепла, жизнь его оказалась длинна. О Небо! О Земля! В чем моя вина? Ведь это великий грех — возвеличивать тех, чья власть сильна, и принижать живущих кротко. Попустительством вашим правосудная лодка по течению унесена. О Земля! Разве ты мудра, если не отличаешь зла от добра, — разве ты Земля?! О Небо! Велика твоя слепота, тобою попрана чистота, — разве ты Небо?! Горька судьбина моя, по щекам струятся два слезных ручья — я остаюсь одна!

Палач.Двигайся поживее, мы и так опаздываем.

Доу Э

(поет)

На мотив "Бестолковый сюцай"

Канга меня давит, и я клонюсь: не снести мне позора такого, — То влево, то вправо, то взад, то вперед меня влечет снова и снова. Снизойди, почтенный, к мольбе, говорю тебе: "Дай молвить слово!"

Палач.Ну, говори, что у тебя?

Доу Э

(поет)

Прошу тебя, улицей главной меня не веди — нет у меня желанья иного! Веди по заулкам, в обход, чтоб не видел народ, и буду я к смерти готова. Это так легко, не бранись, что идти далеко, не встречай мою просьбу сурово!

Палач.Мы подходим к рыночной площади; если ты хочешь повидать родных, можешь позвать их, пусть идут туда.

Доу Э

(поет)

На мотив "Докучливая песенка"

Одинока я, будто сирая тень, я готова сгореть со стыда. Но стон проглочу, не вздохну, промолчу, не унижу себя никогда. Чжао-цзюнь едет за пределы Китая. Ксилография, цветная печать, подкраска от руки. Государственный Эрмитаж.

Палач.Значит, у тебя — ни отца, ни матери?

Доу Э.Есть отец, только он тринадцать лет назад уехал в столицу держать экзамен и с тех пор не подавал вестей.

(Поет.)

Я тринадцать лет не видала лица родного отца, он все не вернется сюда.

Палач.Тогда с какой стати ты просила меня идти кружным путем?

Доу Э

(поет)

Если пойду у всех на виду, опасаюсь я, что свекровь моя увидит меня тогда.

Палач.Так ведь тебе все одно умирать, чего же ее-то бояться?