Трагедии. Сонеты - Шекспир Уильям - Страница 43

43

Входят Призрак и Гамлет.

Гамлет

Куда ведешь? Я дальше не пойду.

Призрак

Следи за мной.

Гамлет

Слежу.

Призрак

Настал тот час, Когда я должен пламени геенны Предать себя на муку.

Гамлет

Бедный дух!

Призрак

Не сожалей, но вверься всей душою И выслушай.

Гамлет

Внимать тебе мой долг.

Призрак

И отомстить, когда ты все услышишь.

Гамлет

Что?

Призрак

Я дух родного твоего отца, На некий срок скитаться осужденный Ночной порой, а днем гореть в огне, Пока мои земные окаянства Не выгорят дотла. Мне не дано Касаться тайн моей тюрьмы. Иначе б От слов легчайших повести моей Зашлась душа твоя и кровь застыла. Глаза, как звезды, вышли из орбит И кудри отделились друг от друга, Поднявши дыбом каждый волосок, Как иглы на взбешенном дикобразе. Но вечность — звук не для земных ушей. О слушай, слушай, слушай! Если только Ты впрямь любил когда-нибудь отца…

Гамлет

О боже мой!

Призрак

Отмсти за подлое его убийство.

Гамлет

Убийство?

Призрак

Да, убийство из убийств, Как ни бесчеловечны все убийства.

Гамлет

Рассказывай, чтоб я на крыльях мог Со скоростью мечты и страстной мысли Пуститься к мести.

Призрак

Вижу, ты готов. И кто б ты был? — Болотной сонной ряской В стоячих водах Леты, если б тут Не всколыхнулся. Значит, слушай, Гамлет. Объявлено, что спящего в саду Меня змея ужалила. Датчане Бесстыдной басней введены в обман. Ты должен знать, мой мальчик благородный, Змея — убийца твоего отца — В его короне.

Гамлет

О мои прозренья! Мой дядя?

Призрак

Да. Кровосмеситель и прелюбодей, Врожденным даром хитрости и лести (Будь прокляты дары, когда от них Такой соблазн!) увлекший королеву К постыдному сожительству с собой. Какое здесь паденье было, Гамлет! От возвышающей моей любви, Все годы шедшей об руку с обетом, Ей данным при венчанье, — к существу, Чьи качества природные ничтожны Перед моими! Но так же, как не дрогнет добродетель, Каких бы чар ни напускал разврат, Так похоть даже в ангельских объятьях Пресытится блаженством и начнет Жрать падаль. Но тише! Ветром утренним пахнуло. Потороплюсь. Когда я спал в саду В свое послеобеденное время, В мой уголок прокрался дядя твой С проклятым соком белены во фляге И влил в притвор моих ушей настой, Чье действие в таком раздоре с кровью, Что мигом обегает, словно ртуть, Все внутренние переходы тела, Створаживая кровь, как молоко, С которым каплю уксуса смешали. Так было и со мной. Сплошной лишай Покрыл мгновенно пакостной и гнойной Коростою, как Лазарю [29], кругом Всю кожу мне. Так был рукою брата я во сне Лишен короны, жизни, королевы; Так был подрезан в цвете грешных дней, Не причащен и миром не помазан; Так послан второпях на Страшный суд Со всеми преступленьями на шее. О ужас, ужас, ужас! Если ты Не обделен природой, не потворствуй. Не дай постели датских королей Служить кровосмешенью и распутству. Однако, как бы ни сложилась месть, Не оскверняй души, и умышленьем Не посягай на мать. Судья ей бог И совести глубокие уколы. Теперь прощай. Пора. Смотри, светляк, Встречая утро, убавляет пламя. Прощай, прощай и помни обо мне.

(Уходит.)

Гамлет

О небо! О земля! Кого в придачу? Быть может, ад? Стой, сердце! Сердце, стой! Не подгибайтесь подо мною, ноги! Держитесь прямо! Помнить о тебе? Да, бедный дух, пока есть память в шаре Разбитом этом. Помнить о тебе? Я с памятной доски сотру все знаки Чувствительности, все слова из книг, Все образы, всех былей отпечатки, Что с детства наблюденье занесло, И лишь твоим единственным веленьем Весь том, всю книгу мозга испишу Без низкой смеси. Да, как перед богом! О женщина-злодейка! О подлец! О низость, низость с низкою улыбкой! Где грифель мой, я это запишу, Что можно улыбаться, улыбаться И быть мерзавцем. Если не везде, То, достоверно, в Дании. вернуться

29

…как Лазарю…— «Лазарями» — именем, заимствованным из евангельской легенды, — в эпоху Шекспира назывались больные проказой.