Трагедии. Сонеты - Шекспир Уильям - Страница 77

77

Дож

Я прибавлю Один совет для вас, чтоб молодым Помочь опять подняться в вашем мненье. Что миновало, то забыть пора, И с сердца сразу свалится гора. Все время помнить прошлые напасти, Пожалуй, хуже свежего несчастья. В страданиях единственный исход — По мере сил не замечать невзгод.

Брабанцио

Что ж туркам Кипра мы не отдаем, Когда что минуло, то нипочем? Учить бесстрастью ничего не стоит Тому, кого ничто не беспокоит. А где тому бесстрастье приобресть, Кому что пожалеть и вспомнить есть? Двусмысленны и шатки изреченья. Словесность не приносит облегченья. И не ушные раковины — путь В страданьями истерзанную грудь. Поэтому я к вам с нижайшей просьбой: Приступим к государственным делам.

Дож. Хорошо. Итак, турки большими силами двинулись к Кипру. Отелло, устройство крепости хорошо известно вам. Хотя островом управляет человек неоспоримых достоинств, но в военное время на таком посту нужен человек, пользующийся известностью. Все высказываются за вас. Приготовьтесь омрачить ваше молодое счастье этой хлопотливой поездкой.

Отелло

Всевластная привычка, господа, Суровости походного ночлега Мне превращает в мягкий пуховик. Мне по душе лишенья. Я с охотой Отправлюсь против турок, но прошу Отвесть жене удобное жилище, Дать содержанье и назначить штат, Приличные ее происхожденью.

Дож

Пускай живет покамест у отца.

Брабанцио

Я против этого.

Отелло

И я.

Дездемона

Я тоже. Я буду вновь напоминать отцу О происшедшем. Есть удобный выход. Я вам другое средство предложу.

Дож

Что вы сказать хотите, Дездемона?

Дездемона

Я полюбила мавра, чтоб везде Быть вместе с ним. Стремительностью шага Я это протрубила на весь мир. Я отдаю себя его призванью И храбрости и славе. Для меня Краса Отелло — в подвигах Отелло. Мой жребий посвящен его судьбе, И мне нельзя в разгар его похода Остаться мирной мошкою в тылу. Опасности милей мне, чем разлука. Позвольте мне сопровождать его.

Отелло

Сенаторы, прошу вас, согласитесь. Тут не своекорыстье, видит бог! Я не руковожусь влеченьем сердца, Которое сумел бы заглушить. Но речь о ней. Пойдемте ей навстречу. Не думайте, что в обществе ее Я отнесусь небрежнее к задаче. Нет, если легкокрылый Купидон Глаза настолько мне залепит страстью, Что проморгаю я военный долг, Пусть сделают домашние хозяйки Из шлема моего печной горшок И тем меня навеки опозорят.

Дож

Решайте, как хотите, меж собой, Остаться ей иль ехать, но событья Торопят нас.

Первый сенатор

Вам надо выезжать Сегодня ночью.

Отелло

Очень рад.

Дож

Сойдемся Здесь снова к девяти часам утра. Оставьте нам кого-нибудь, Отелло, Кто наш приказ вам следом отвезет.

Отелло

Тогда вот мой поручик, ваша светлость. Он преданный и верный человек. Я думаю послать с ним Дездемону. Он сможет все, что надо, захватить.

Дож

Прекрасно! Господа, спокойной ночи. — Вот что, Брабанцио. Ваш темный зять В себе сосредоточил столько света, Что чище белых, должен вам сказать.

Первый сенатор

Отелло, берегите Дездемону.

Брабанцио

Смотри построже, мавр, за ней вперед: Отца ввела в обман, тебе солжет.

Дож, сенаторы и служители уходят.

Отелло

Я в ней уверен, как в самом себе. Но к делу. Попеченью твоему Я поручаю, Яго, Дездемону. Вели своей жене ходить за ней. Как только будет первая возможность, Счастливо отплывайте тоже вслед. В моем распоряженье меньше часу, А дел, а мыслей — и не перечесть! Пойдем, побудем вместе на прощанье.

Отелло и Дездемона уходят.

Родриго. Яго!

Яго. Что скажешь, благородная душа?

Родриго. Как ты думаешь, что я сейчас сделаю?

Яго. Пойдешь и ляжешь спать.

Родриго. Утоплюсь сию минуту.

Яго. Попробуй только это сделать, и я навсегда раздружусь с тобою.

Родриго. Глупо жить, когда жизнь стала пыткой. Как не искать смерти, своей единственной избавительницы?

Яго. Жалкий дурак! Я двадцать восемь лет живу на свете и, с тех пор как научился отличать выгоду от убытка, не видал людей, которые умели бы позаботиться о себе. Прежде чем я скажу, что утоплюсь из-за какой-нибудь юбки, я поменяюсь своей бессмертной сущностью с павианом.

Родриго. Что же мне делать? Мне самому стыдно, что я так влюбился, но поправить этого я не в состоянии.

Яго. Не в состоянии! Скажите пожалуйста! Быть тем или другим зависит от нас. Каждый из нас — сад, а садовник в нем — воля. Расти ли в нас крапиве, салату, исопу, тмину, чему-нибудь одному или многому, заглохнуть ли без ухода или пышно разрастись — всему этому мы сами господа. Если бы не было разума, нас заездила бы чувственность. На то и ум, чтобы обуздывать ее нелепости. Твоя любовь — один из садовых видов, которые, хочешь — можно возделывать, хочешь — нет.