Обнаженная натура - Гамильтон Лорел Кей - Страница 43

— Я еще никому официально не присвоила этот титул.

— Мы слышали, что присвоили, но сейчас, кажется, выяснилось, что это — леопард вашего зова. Натэниел, если я правильно помню?

Я не могла сдержать бьющийся пульс. Известно, что все мастера шпионят друг за другом, — да черт возьми, у Жан-Клода тоже своя сеть, но все равно: как-то это нервирует.

— Да.

Я надеялась, что не выдаю государственные тайны. В смысле, это же все хорошо известно? Ладно, черт с ним.

— И у вас теперь сколько зверей зова, Анита?

Мне не нравилось направление, в котором свернул разговор. Не знаю, что тут общеизвестно, что выяснили их шпионы, или что действительно не следует им сообщать. Надо было вешать трубку.

— Я готова играть в двадцать вопросов с Чанг-Вивианой, но не с ее помощницей.

Грубо, но оказалось действенно.

— Сделайте милость, Анита. Приезжайте, поговорите с нишей королевой. Не сомневаюсь, что ее вопросы будут гораздо интереснее моих.

Она повесила трубку. Да, разозлилась здорово.

Я не могла извиниться — но, кажется, мы обе это переживем. Надеюсь, что не пожалею после о том, что вывела ее из себя.

Оторвавшись от телефона, я заметила, что мы уже больше не в Канзасе… или вот сейчас там окажемся.

Первым намеком на это были венчальные церкви, расположенные бок о бок с более обычными магазинами. Вид у них был усталый и скорее тоскливый, нежели романтичный. Впрочем, быть может, только я так восприняла. Я вообще от свадеб не в восторге.

Потом «Бонанза» — самый большой магазин подарков в мире. Здание, занимающее большую часть квартала. В такое место заезжаешь во время семейного отдыха. Большой пустырь и знак, на котором было написано «аница», Я так поняла, что это разрушили Границу. И большого ковбоя, которого во всех кино показывают, больше не было. Через дорогу высилась стройка здания «Вегас Хилтон» на другом пустыре.

— Вегас не сохраняет истории, — сказал Эдуард. — Он ее сносит и строит на развалинах.

— Сколько раз ты здесь бывал? — спросила я.

— Как маршал — только однажды.

— А по другим делам?

— А это не твое дело.

Я знала, что иной информации по данному вопросу не будет, и потому не стала дальше спрашивать.

«Цирк» возвышался справа, и выглядел на ярком солнце несколько усталым, как затянувшийся карнавал. Через улицу от него стояла «Ривьера», потом еще пустырь, где уже что-то снесли. Рядом висела вывеска «Анкор», но самого заведения пока не было. Нечто с названием «Винн», слишком высокое и современное для Вегаса, хотя перед ним стоял здоровенный биллборд, где анимационный человечек выталкивал на экран слова. Рекламировался этот самый «Винн». Вдруг стали возникать сверкающие биллборды на каждом шагу — или так казалось. Они и днем привлекали взгляд, интересно, как это будет ночью. Странный набор фигур на той стороне улицы оказался витриной показа мод. Само здание было уродливым — я бы поостереглась устраивать в нем такое заведение. В изобилии встречались казино: слева «Палаццо» венецианской элегантности, справа через улицу «Остров сокровищ» с большим пиратским кораблем на вывеске, «Казино Ройяль», «Харраз», напротив них «Мираж» и «Дворец Цезаря». Большой «Цезарь» смотрелся как имение. «Белладжио» тоже выглядел изящно, когда мы его проезжали, напротив него «Париж», снабженный уменьшенным вариантом Эйфелевой башни и большим фальшивым монгольфьером, который все же был карликом по сравнению с башней, хотя она и меньше настоящей. Большое строение с вывеской «Сити-Центр», дальше «Монте-Карло», несколько полинявшее, потом «Нью-Йорк, Нью-Йорк» с миниатюрной линией манхэттеновского горизонта, поднимающегося над маленькими магазинами и ресторанами. Через улицу — «МГМ Гранд», тоже несколько потрепанного вида. Рядом с ним «Тропикана», чуть дальше «Эскалибур». Эдуарду пришлось притормозить у светофора, и я успела прочесть, что в «Эскалибуре» идут три программы: «Рыцарский турнир» с латами и поединками, комическое представление Лу Андерсона и «Гром из преисподней» — мужской стриптиз. Очевидно, дети шли смотреть рыцарей, папы — комедию, а мамочкам доставалось вкусненькое. Весьма разумная организация, в отличие от ориентированных на девиц программ, принятых в большинстве заведений. Хотя было много и юмористических представлений, и «Цирк дю солей» выступал в большем количестве программ и на большем количестве площадок, чем кто бы то ни было другой. Дальше стоял «Луксор» с большой пирамидой и Сфинксом, через улицу — липовый Египет и не менее липовая Индия. «Новый Тадж», принадлежащий Максу, был отелем, казино и курортом. Здание было построено в подобие Тадж-Махала, но в роскошном ландшафте, имитирующем джунгли, имелись белые каменные скульптуры зверей. Обезьяны и слоны, птицы, которых я в белом цвете не узнала, но среди прочих было множество лежащих и гуляющих тигров. Статуи их были настолько живыми, что настораживали. Я так понимаю, что их делали с живых моделей.

По билборду перед «Таджем» бежали слова и картинки, обещающие магическое зрелище с живыми зверями и два ревю. Одно — мясистые мужики, и одно лицо я узнала, хотя, слава богу, остальные его части были скрыты за чужими фигурами. А второе шоу — сплошь девушки. Макс тоже старался охватить максимальную аудиторию.

Эдуард не стал заезжать на круговую дорожку, а проехал мимо, на дорогу поменьше и не столь пейзажную. Я увидела знаки, обещавшие закрытую парковку. Очевидно, нас встретят и поставят.

— При первой встрече этот город либо оттолкнет тебя кричащей пошлостью, либо покорит своей прелестью, — сказал Эдуард. — Серединки на половинку почти не бывает.

Я поняла, что он до сих пор молчал, не мешая мне любоваться.

— Как сумасшедший Диснейленд для взрослых, — кивнула я.

— Вряд ли ты его возненавидишь, — сказал Эдуард.

— Не зря его зовут Городом Греха, — добавил Бернардо.

Я повернулась к нему. Эдуард заезжал под крышу закрытой парковки.

— Ты здесь тоже бывал?

— Да, но не по делам.

Я подумала, стоит ли его спрашивать зачем и понравится ли мне ответ, но меня опередил Эдуард:

— Судя по всему, тебе уже случалось представлять Жан-Клода.

— Впервые я это делаю с такой малой поддержкой из дома.

В парковочных гаражах мне всегда потолок кажется низким, когда я сижу во внедорожнике.

— Кто будет изображать твоего любовника? — спросил Олаф.

Надо было знать, что он задаст этот вопрос.

— Ты недостаточно хорошо вел себя в офисе коронера. Я не верю, что ты сможешь сыграть эту роль так, как мне нужно.

— Скажи, что тебе нужно, — ответил он.

Я посмотрела на Эдуарда, но у него глаза были закрыты солнечными очками, и он в мою сторону не смотрел. Хотела я обозвать его трусом, но дело было тут не в том. Скорее всего он тоже не понимал, что делать в этой ситуации с Олафом. Когда у Эдуарда не хватает вариантов взаимодействия с товарищами по играм — серийными убийцами, хорошего в этом мало.

— Потом обсудим, — сказала я и набрала второй из двух номеров в Вегасе, которые вбила в свой телефон. Лицо мужчины, которого я узнала на биллборде.

Глава двадцать шестая

Криспин ответил со второго звонка. Голос у него был слегка заспанный, но счастливый. Работает он по ночам, и график сна и бодрствования у него похож на мой.

— Анита!

Это слово прозвучало куда счастливее, чем следовало бы.

— А как ты узнал, что это я?

— Я на тебя рингтоном поставил песню, так что узнал сразу.

Слышен был шорох простыней — это он повернулся.

Неужели только я не умею программировать этот проклятый телефон?

— Я сейчас заезжаю на парковку в «Новом Тадже».

Простыни зашуршали сильнее.

— Прямо вот сейчас?

— Да, надо было позвонить тебе раньше, прости. Меня красивые огонечки отвлекли.

— Вот блин.

Из телефона послышались еще какие-то звуки.

— Ты встревожен, — сказала я. — В чем дело?

— Чанг-Виви — моя королева, но я — тигр твоего зова.