Беглая монахиня - Ванденберг Филипп - Страница 23

Стычка Рудольфо с зазывалой меж тем привлекла других циркачей, они окружили обоих в ожидании захватывающего зрелища.

Рудольфо уже был готов забыть наскоки глашатая и сделать вид, что вовсе не слышал его уничижительных замечаний, но тут увидел обращенные на себя глаза циркачей, с нетерпением ожидающих его реакции. Он подошел к зазывале, развернулся и нанес ему мощный удар кулаком в лицо, да так, что тот закачался и упал на землю.

Поднявшись на ноги, зазывала бросил на канатоходца взгляд, полный презрения. Из его носа тонкой струйкой текла кровь. Физически Форхенборн превосходил своего противника, но прекрасно понимал, что Рудольфо прогонит его, если он посмеет поднять на него руку. Поэтому, вытерев рукавом кровь с лица, он предпочел молча удалиться.

Жара продолжалась, днем с берега реки тянуло зловонными миазмами, заставлявшими циркачей буквально задыхаться. Жизнь изрядно отравляли еще и тучи мух и разные паразиты.

Горбатый знахарь, вместе со всеми с тревогой наблюдавший за ссорой, неуверенно проговорил, обращаясь к Рудольфо, чтобы как-то прервать тягостное молчание:

— Сколько мы еще будем стоять здесь? Обстоятельства, с позволения сказать, не самые благоприятные. Вода, которую возничие таскают с реки, окрашена кровью и годится разве что для питья животным. Вот уже несколько дней как Майн обмелел, и на каждом повороте волнами прибивает трупы. Настоящий подарок для крыс. Если мы не хотим, чтобы чума и холера стали нашими постоянными спутниками, надо отправляться на поиски источника с чистой водой.

Среди циркачей поднялось волнение. Ядвига, полька, женщина-змея, на которой не было ничего из одежды, кроме набедренной повязки, и которая лучше других переносила жару, отвернулась, и ее вырвало. А Бенжамино, итальянец-жонглер и по совместительству повар, запричитал:

— Клянусь Мадонной и всеми четырнадцатью заступниками-чудотворцами, не только вода на исходе, но и продукты кончаются.

Ободрил всех только один из возничих, отличавшийся ножищами толщиной с бревно и языком без костей. Правда, он явно не осознавал серьезности ситуации, поскольку захлопал в ладоши и радостно закричал:

— Ничего страшного, значит, выпьем две бочки вина из повозки с продовольствием!

Неожиданно сквозь ряды протиснулся Мельхиор, отсутствие которого никому не бросилось в глаза.

— А где Магдалена? — спросил он, сверля канатоходца пристальным взглядом.

— Это я у тебя хотел спросить, — ответил тот.

— Меня? — возмутился Мельхиор. — Я что, приставлен охранять ее?

— Я, собственно, так и думал! Разве не ты пришел к нам, сопровождая Магдалену?

Мельхиор цинично ухмыльнулся:

— Но с тех пор много чего произошло. Я думал, Магдалена провела ночь с тобой, я с позавчерашнего дня ее не видел.

Эта новость обеспокоила Рудольфо значительно сильнее, чем остальных артистов.

— Неужели она никому не говорила о своих планах? — Канатоходец беспомощно оглядел толпу.

— Ее кровать уже два дня пустует, — невозмутимо сообщил Мельхиор и добавил: — Магдалена ведь уже не ребенок. Может, ей наскучила жизнь бродячих артистов.

Великан из Равенны, как всегда возвышавшийся над толпой, довольно ткнул кулаком Мельхиора в бок. Ему понравилось хладнокровие, с которым тот пикировался с канатоходцем.

Хотя от Рудольфо не укрылись ухмылки, он не подал виду и подошел к гадалке:

— Поторопись, Ксеранта, спроси свои карты, где находится Магдалена!

Гадалка никогда не расставалась с картами, это был смысл ее жизни. Поворчав себе под нос, чтобы дать выход своему недовольству, она все же выудила колоду карт из кошеля на поясе. С виртуозной ловкостью перетасовала их и подошла к тюку соломы. Потом разложила пять рядов по пять карт

в каждом. Циркачи склонили головы, и лишь карлице пришлось встать на цыпочки, чтобы тоже посмотреть на карты.

— Ну, говори же наконец, что там? — взволнованно спросил Бенжамино.

Ксеранта скривила лицо, поправила свою диадему и, буркнув что-то вроде «плохо смешала», быстро собрала карты.

После долгого и тщательного тасования карт она снова раскинула их в том же порядке.

— Я вижу ангела смерти. Он не собирается уходить.

— Ты хочешь сказать... — Встревоженный Рудольфо подошел к предсказательнице и перевел взгляд с карт на ее лицо и обратно. У него моментально созрело решение: — Мы должны искать Магдалену!

Ксеранта воздела руки.

— Я бы не стала этого делать. Карты говорят, что тогда погаснет последняя надежда.

— И тем не менее мы будем ее искать. Разделимся на четверки и тщательно обследуем все вокруг. Великан Леонгард отправится с тремя возничими на север, в сторону Фройденберга. Ты, лекарь, возьмешь себе на подмогу двух возничих и королеву карликов и обследуешь южное направление, где петляет речка Муд, впадающая в Майн. Зазывала и Бенжамино вместе с Ядвигой и кучером двинутся на запад. А мы с Мельхиором, другим кучером и Ксерантой пойдем на восток, к дубраве. Перед заходом солнца встретимся снова здесь, на этом месте.

Лекарь что-то буркнул про потогонную жару, великан Леонгард напомнил, что ему надо ухаживать за животными. Больше других воспротивилась Ксеранта, которая предпочла бы обследовать юг со знахарем. Но Рудольфо прошипел сдавленным голосом:

— Я не потерплю возражений. — И циркачи поняли, что он не шутит.

Некоторое время Рудольфо шел молча рядом с Ксерантой, за ними шагали Мельхиор и кучер, также не отличавшиеся разговорчивостью. Они прошли уже милю и добрались до опушки дубового леса, когда Рудольфо заметил постепенно усиливающуюся нервозность, проявляемую гадалкой. Словно ведомая таинственной силой, она все время пыталась изменить направление, заданное канатоходцем.

Ощупывая взглядом редкий лиственный лес, он вдруг заговорил:

— Ксеранта, неужели ты думаешь, что я поверил твоему гаданию?

Ксеранта, ошарашенная его словами, остановилась.

— Карты не лгут! — крикнула она так громко, что лес отозвался эхом.

— Зато ты врешь, — парировал Рудольфо с наигранным спокойствием.

— С чего это мне врать?

— Потому что Магдалена тебе как бельмо на глазу.

— Подумаешь, лысая баба меня абсолютно не интересует, — вызывающе хмыкнула Ксеранта.

— Твое поведение говорит, однако, совсем об ином.

— У тебя богатое воображение. Не впутывай меня в свои истории. К исчезновению Магдалены я не имею никакого отношения! — Она резко отвернулась и побежала туда, откуда они пришли.

В несколько прыжков Рудольфо догнал ее и в бешенстве схватил за плечи, словно намереваясь вытрясти из нее правду.

— Сейчас ты нам скажешь, что ты сделала с Магдаленой! — в ярости закричал он.

Не добившись от нее ответа, Рудольфо швырнул гадалку на землю. Одному Богу известно, что могло последовать за этим, но тут вмешались Мельхиор и возничий.

Со спутанными волосами, дрожа всем телом, Ксеранта поднялась и разрыдалась. Потом молча показала в восточном направлении, где дубрава сгущалась и свет слабее проникал сквозь листву.

Рудольфо и Мельхиор ускорили шаг, а возничий шел за ними, толкая перед собой Ксеранту, как только она начинала упираться.

— Это должно быть здесь, — равнодушно произнесла Ксеранта, словно все происходящее ее вообще не касалось, и показала на густой кустарник, преградивший впереди дорогу.

В тот же миг лес огласил громкий крик:

— Магдалена!

Рудольфо бросился вперед и обнаружил неподвижное тело Магдалены на земле, усыпанной листвой. Она лежала с закрытыми глазами, будто мертвая. Он взял ее руку и прижал к своей щеке. По его лицу текли слезы. Потом положил голову на грудь Магдалены и вдруг замер, дав знак стоявшим рядом затихнуть.

— Мне кажется, сердце бьется, — неуверенно прошептал он.

Мельхиор подошел ближе и прижал руку к шее девушки.

— Она жива! Магдалена жива! — с облегчением воскликнул он.

Охваченный надеждой и тревогой, Рудольфо не мог побороть дрожь. Он был похож на безумного, когда Мельхиор положил ему руку на плечо и настойчиво произнес: