Западноевропейская поэзия XХ века. Антология - Коллектив авторов - Страница 6

6

ДЕЛЬФИНЫ

Перевод К. Богатырева

Те — царившие — своим собратьям разрешали приближаться к трону, и каким-то странным восприятьем узнавали в них родных по статям, и Нептун с трезубцем, и тритоны, высоко взобравшись над водой, наблюдали сверху за игрой этих полнокровных, беззаботных, столь несхожих с рыбами животных, верных людям в глубине морской. Весело примчалась кувырком теплых тел доверчивая стая и, переливаясь серебром, и надеждой плаванье венчая, вкруг триремы сплетясь венком, словно опоясывая вазу, доведя блаженство до экстаза, виснет в воздухе одно мгновенье, чтобы тут же, снова скрывшись в пене, гнать корабль сквозь волны напролом. Корабельщик друга виновато ввел в опасный круг своих забот и измыслил для него, собрата, целый мир, поверив в свой черед, что он любит звуков строй богатый, и богов, и тихий звездный год.

ЕДИНОРОГ

Перевод К. Богатырева

Святой поднялся, обронив куски молитв, разбившихся о созерцанье: к нему шел вырвавшийся из преданья белесый зверь с глазами, как у лани украденной, и полными тоски. В непринужденном равновесье ног мерцала белизна слоновой кости, и белый блеск, скользя, по шерсти тек, а на зверином лбу, как на помосте, сиял, как башня в лунном свете, рог и с каждым шагом выпрямлялся в росте. Пасть с серовато-розовым пушком слегка подсвечивалась белизной зубов, обозначавшихся все резче. И ноздри жадно впитывали зной. Но взгляда не задерживали вещи — он образы метал кругом, замкнув весь цикл преданий голубой.

ПЕСНЯ МОРЯ

Перевод В. Леванского

Выдох древних морей, бурный Борей, ты не чужой и ничей, ветер ночей. Выйду на берег скорей — спорит со мной выдох древних морей, ветер ночной. Только для древних скал воет простор. Как налетает шквал! Стонет инжир сквозной — как он руки простер там, под луной! * * *

«Не воздвигай надгробья. Только роза…»

Перевод Г. Ратгауза

Не воздвигай надгробья. Только роза да славит каждый год его опять. Да, он — Орфей. Его метаморфоза жива в природе. И не надо знать иных имен. Восславим постоянство. Певца зовут Орфеем. В свой черед и он умрет, но алое убранство осенней розы он переживет. О, знали б вы, как безысходна смерть! Орфею страшно уходить из мира. Но слово превзошло земную твердь. Он — в той стране, куда заказан путь. Ему не бременит ладони лира. Он поспешил все путы разомкнуть. * * *

«Где-то есть корень — немой…»

Перевод 3. Миркиной

Где-то есть корень — немой, в недрах, глубоко, сросшийся с древнею тьмой, с тишью истока. Головы в шлемах, белей кудри, чем луны, братство и брани мужей, жены как струны. С веткою ветвь сплетена гуще, теснее… Только вот эта одна вырвалась. Тянется ввысь. О, не сломайся! Согнись в лиру Орфея! * * *

«Я шел, я сеял; и произрастала…»

Перевод И. Озеровой

Я шел, я сеял; и произрастала судьба, мне щедро за труды воздав, но в горле слишком прочно кость застряла, естественной, как в рыбьем теле, став. Мне не вернуть Весам их равновесья, не уравнять непримиримость чаш; но в небе — знак, не знающий, что весь я ушел в иной предел, покинув наш. Ведь звездный свет сквозь вечные просторы летит так долго, чтоб настичь людей, что мой уход проявится нескоро, как росчерк призрачный звезды моей.

КАРЛ КРАУС

Карл Краус(1874–1936). — Поэт и прозаик, один из наиболее значительных австрийских сатириков. Автор девяти поэтических сборников, имеющих общее название «Слово в стихах» (первый издан в 1916 г., последний — в 1930 г.).

Яростный противник экспрессионизма. Один из первых австрийских писателей-антифашистов.

На русский язык стихи Крауса переводятся впервые.

ДЕТЕРМИНИЗМ

Перевод В. Топорова

Нету масла, дороги овощи, картошку — по многу часов ищи, яйца — до желудка недоводимы. Не хлебом единым — а что же едим мы? Электричество надо беречь. Печь без дров, зато в кране — течь. Ввиду постоянных перебоев в снабжении нужны запасы. Чего? Терпения. Курение — запрещенный порок. Мыла — на город один кусок; есть подозрение, что Пилату мыло везут во дворец по блату. Есть ботинки, но без шнурков, кофе без кофеина, котлеты — не из коров. Бумаги в обрез, и она опечатана. Ничто не может быть напечатано. Государственный строй могуч. Невыносимо воняет сургуч. Идет победоносное наступление, поэтому эмиграция — преступление. Все это ясно без лишних слов. Тем более что за слова сажают. Тем более что нас уважают. Мы вооружены до зубов.