Золотые костры - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 29

— Да, учитель. — Ухмыляющийся близнец весело хлопнул погрустневшего брата по плечу.

— Браин, ты с ван Нормайенном. Кто старший в группе, говорить?

— Ни к чему, — проворчал тот, все еще стараясь не смотреть на Тильду.

— Чудесно. На вас северная и западная части города. Двух фигурна каждом участке достаточно, чтобы сдержать возможный прорыв. Что думаешь, ван Нормайенн?

Как будто его интересовало мое мнение.

— Это разумное решение, — ответил я.

— Чудесно. Когда все будет готово, периметр засияет. Я же пока отправлюсь искать гнездо. Если что-то пойдет не так, дайте знак.Я приду на помощь.

— Ворошить гнездо в одиночку очень опасно, — встревожилась Тильда.

— Я знаю, золотко. — Внезапно он мягко улыбнулся. — Но делаю это не в первый раз. Просто обеспечь мне прикрытие, и все будет хорошо. Выдвигаемся.

Войдя в город, мы разделились, и я направился к западному участку, взяв за ориентир обгорелый остов церкви. Браин шел за мной, сердито сопя.

— Считаешь, Павел не прав? — спросил я.

— Прав, — неохотно признал тот. — Я и вправду в последнее время много думаю не о работе. Вот только зачем он сказал при ней? Теперь она знает.

Я рассмеялся.

— Что в этом смешного? — с вызовом спросил он.

— Я давно успел убедиться, что обычно женщины уже знают то, о чем ты пока даже не догадываешься. Тильда не выглядела как человек, удивленный новостью.

— Просто здорово, — кисло проронил Браин. — И что мне теперь делать?

— Странно, что ты у меня спрашиваешь.

— У вас опыта больше.

— Не топтаться на месте. Если она тебе действительно нравится.

— Ваш совет мне, пожалуй, подходит больше, чем предложение учителя.

Я обернулся:

— А что он посоветовал тебе?

— Вытащить мозги из штанов.

— Как твой наставник, он дал верную рекомендацию. Если во время охоты думать о чем-то еще, можно не дожить и до двадцати пяти.

— Другие же могут работать с женщинами. Почему не я?

— Сработанных пар среди стражей не так уж много. И обычно тандемы вредят обоим, если потом они начинают действовать поодиночке.

— Но ведь некоторые вместе до конца жизни.

Я кивнул:

— Чаще всего это семейные люди, хорошо узнавшие друг друга, как, например, Ворон и Агнесса. Или как были Шуко и Рози. Знаешь, что произошло?

— Слышал.

— Рози осталась без него, растерялась и погибла. Потому что ее спину обычно прикрывал другой страж. Очень часто потеря напарника может привести к гибели того, кто привык к определенному человеку и его особенностям. Поэтому учителя стараются не ставить вместе людей, которые нравятся друг другу. Во всяком случае, на первых порах. Потребуется какое-то время, чтобы Павел дал вам работать в паре.

— Времени-то как раз у меня немного. Я не знаю, надолго ли с нами Тильда.

— Разве Павел — не ее учитель? — удивился я, перепрыгивая через упавшее поперек дороги обгоревшее бревно.

— Она с нами всего два месяца. Раньше ее учил Карел.

— Понимаю, — сухо ответил я.

Карел обожает женщин. Я бы сказал, что даже слишком обожает. И не все ученицы готовы бросаться в его постель по первому зову. Магистры уже несколько раз рассматривали жалобы на него. Страж просто не в состоянии был держать себя в руках, если поблизости появлялась юная смазливая мордашка.

— Карел желает вернуть Тильду?

— Желает, — буркнул Браин. — Он подал магистрам протест. И требует отправить ее к нему, но сначала наказать за бегство.

— Давай разберемся. Павел взял ее в ученицы? — Я осмотрел пустынную, мертвую улицу с домами, внутри которых собиралась густая вечерняя тень.

— Взял.

— Тогда она и останется его ученицей. Он никогда не бросает своих учеников. И он магистр. Его слово в этой истории будет самым весомым. А Карел — кретин. Уж можешь мне поверить.

Услышав мои слова, Браин повеселел.

— Планируешь работать с Тильдой — тренируйся вместе с ней. Если, конечно, она этого хочет.

— Я не знаю, хочет или нет.

— Так узнай.

На улицах, узких и мрачных, все было покрыто пеплом и черной золой. От деревянных построек остались лишь печные трубы. Каменные — выгорели изнутри и стояли с провалившимися крышами. Очень часто на нашем пути встречались трупы.

Они лежали здесь не один день и выглядели соответствующе — изрубленные саблями, проколотые копьями, утыканные арбалетными болтами, обгоревшие и растерзанные.

Я извлек из ножен кинжал:

— Давай начнем. Ставь фигуруна стену этого дома и усиливай, но так, чтобы она не забивала мою. А я займусь рисунком возле… Возле вон того трупа, пожалуй. Так контур будет гореть, подпитываясь от мертвого.

— Хорошо.

— Поглядывай по сторонам.

— Конечно.

Мы разошлись, и каждый занялся своим делом. Я стоял на коленях на холодной, покрытой черной золой земле, и лежащий в пяти шагах от меня мертвец, которому кто-то разрубил грудную клетку, безучастно наблюдал за мной пустыми глазницами.

Вороны любят лакомиться чужими глазами.

Фигурабыла не из простых. Ее следовало не только нарисовать, но и совместить с рисунком Браина, так что я не торопился, работая с той тщательностью, от которой зависела не только моя жизнь. Чем сложнее становился рисунок, тем с большим сопротивлением шел кинжал, и приходилось прилагать усилие, чтобы рука не дрожала, а линии выходили ровными.

Говоруны — неприятные твари. Они опасны для обычного человека, даже когда слабы, а уж после того, как их собирается целое гнездо, отжирающееся на мертвечине, худо придется любому, кто окажется поблизости. Шесть лет назад подобная стая с легкостью прикончила целый гарнизон в приграничной крепости недалеко от Кайзервальда. Двадцать крепких вояк сошли с ума от шепота, звучащего в их головах, и поубивали друг друга, обеспечив темные души свежей плотью. Гертруда рассказывала, что потратила почти четыре дня, чтобы найти и перебить всю напасть.

Дар защищает стража от шепота говорунов. Но не спасает от их зубов.

— Все готово. — Браин подошел ко мне.

У него на висках выступил пот.

— У меня тоже, — сказал я, замкнув последнюю линию.

— Здорово, — с нескрываемым восхищением произнес он. — Такая… четкая структура рисунка. Словно вы по линейке вели линии.

— Еще пара лет, и у тебя будет то же самое. Идем. Не стоит терять время. У нас еще один участок.

— Эм… Вы не будете проверять то, что сделал я?

— Зачем? Тебе осталось меньше года до окончания обучения, и, уверен, ты все сделал правильно.

Он не стал скрывать, что доволен оказанным доверием.

Мы вновь пробирались среди трупов и сожженных строений. В развалинах дальнего дома показалась собака, облаяла нас с безопасного расстояния и скрылась, так и не решившись подойти поближе.

— Сюда можно возвращаться снова и снова, — сказал мой спутник, глядя на чудом уцелевшую деревянную стену трактира, возле которой были расстреляны из арбалетов больше двух десятков горожан.

Как и в других местах, часть трупов оказалась объедена, а края плоти фосфоресцировали.

— Ты прав, — согласился я. — Темные души могут появляться здесь до бесконечности. Если не из этих бедолаг, то хотя бы потому, что смерть привлекает их.

Нам потребовалось больше двадцати минут, чтобы добраться до следующей точки, а затем поставить новые фигуры.Я опять рисовал недалеко от мертвеца, и у него снова отсутствовали глаза. Меня начали терзать смутные сомнения, причину которых я понять не мог. Дискомфорт, овладевший мной, не давал покоя. Я закончил работу и начал ходить среди тел, изучая их.

Глаз не было у каждого десятого. Не так уж и много, если честно. Но меня смущало то, что это не слишком походило на воронье. Птиц в округе оказалось до смешного мало. Да и клюв бьет не так. Гораздо более грубо. А здесь словно анатом поработал.

— На что вы смотрите? — поинтересовался Браин.

— Ты. Называй меня на «ты». Мы стражи, и нет нужды в излишней учтивости, — отстраненно произнес я. — Черт побери!