Золотые костры - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 61

— Кто?

— Людвиг.

Она открыла, пропустив меня. Ее волосы были мокрыми, и девушка сушила их полотенцем. Ванна с остывшей водой все еще стояла здесь — слуги не успели ее вынести. Огонь в кованом очаге горел ярко, даруя тепло.

— Нам надо поговорить.

Законница посмотрела на меня с плохо скрываемым раздражением:

— Тебе не кажется, что ты лезешь в дела, которые тебя не касаются?

— Если ты думаешь, что мне есть дело до тебя и Львенка, то ошибаешься. — Я старался сохранять дружелюбный тон. — У меня много своей головной боли, так что с вашей я предпочитаю не связываться, особенно если меня не просят.

— Хм… — опешила она, на секунду потеряв весь боевой настрой. — Тогда я вообще ничего не понимаю. Я считала, ты станешь убеждать меня, что стражу с законницей нельзя быть вместе. Для чего же ты здесь? Дело в моей работе? У тебя неприятности и нужна моя помощь? Я не такая уж серьезная фигура, чтобы прикрыть тебя от остального Ордена, но сделаю все, что в моих силах.

— Ты вновь ошибаешься. Все дело в кинжале. Он похож на мой, но камень в нем черный, как ночь, в которой прячутся призраки.

Ее лицо осталось совершенно спокойным, и она, сев на стул, продолжила заниматься мокрыми волосами.

— Очень красиво описал.

— Ты не отрицаешь, что видела подобный кинжал?

— Но и не подтверждаю, Людвиг. Порой в молчании куда больше толка, чем в словах. Давай я послушаю тебя и решу, о чем стоит говорить, а где лучше промолчать. Что не так с этим ножиком?

— Он попал ко мне в руки прошлым летом. А до этого был у тебя. Какое-то время.

Ее ресницы едва заметно дрогнули:

— Кто это сказал?

— Инквизиция.

Наконец-то ее спокойствие дало трещину, и она посмотрела на меня с ужасом:

— Во что ты пытаешься меня впутать, страж?!

— Скорее наоборот — я пытаюсь выпутать, раз уж Львенка волнует твоя судьба. Поэтому и задаю вопросы. Послушай, Франческа. Я хочу считать тебя своим другом и не желаю никаких неприятностей. А из-за этого кинжала они витают вокруг и рано или поздно принесут беду.

— Я тоже хочу считать тебя другом, Людвиг, — ровно произнесла она. — Чем так опасен кинжал?

— Не могу сказать.

Франческа потрясенно подняла брови и с издевкой бросила:

— Просто великолепно! Ты требуешь от меня откровенности, но сам не готов ничего говорить.

— Тебе не стоит знать того, чего ты не знаешь. Это опасно.

— Опасно? Для кого? Тебя, Братства, людей или всего мира?

Я усмехнулся:

— Ты удивительно точно смогла ответить на собственные вопросы.

Ее глаза похолодели пуще прежнего:

— Извини, Людвиг. Я ничем не могу помочь.

— Ладно.

И снова я ее удивил.

— Ладно? Ты не будешь настаивать?

— Зачем? Я хотел поговорить по-хорошему. Ты этого не желаешь. Конечно, можно пригласить старину Пугало, чтобы он прижал тебя к стенке и показал свой любимый серп, но я не хочу огорчать Львенка. Сейчас о том, что ты связана с кинжалом, из стражей знаю только я. Вскоре в курсе будут и магистры.

— Не надо угроз.

— Это не угроза, Франческа, а факт. Я обязан доложить в Арденау о случившемся. А дальше — не моя забота, раз ты решила проявить упрямство и не хочешь мне помочь. Выкручивайся самостоятельно.

— Орден меня защитит.

— Рад слышать. Просто мне казалось, что ты замешана в этой истории случайно, но раз тебе есть что скрывать — значит, я ошибался. Больше не буду доставать тебя расспросами.

Я ушел прежде, чем она успела ответить.

Пугало в одиночестве раскладывало карты на столе в моей комнате. На меня оно посмотрело с жалостью, точно на умалишенного.

— А чего ты ожидало? — Я зажег свечи. — Что я, как терьер, буду трясти ее, точно крысу? Пока у нее голова не отвалится?

Одушевленный показал, что подобный вариант был бы куда лучше и он бы с радостью посмотрел на такое развитие событий.

— Ты забываешь, что люди с оторванной головой не умеют говорить.

Пожатие плеч. Мол, она тебе и так ничего не рассказала.

— Еще не вечер.

Пугало не успело жестами выразить сомнение в моих словах, так как в дверь решительно постучали. Я с усмешкой посмотрел на одушевленного и впустил в комнату Франческу.

— Ладно, — сказала она. — Твоя взяла, Людвиг. Мне не нужна лишняя головная боль, и я отвечу на вопросы. Но обещай мне, что Орден ничего не узнает.

— Что-то новое. Орден? Не Братство?

Франческа устало вздохнула:

— Неужели ты думаешь, что я здесь потому, что боюсь твоих угроз? Мне все равно, что сделают магистры или кем ты там пугал. Но не все равно, если узнают мои начальники. Их гнев куда страшнее.

— Почему Орден должен быть не в восторге от того, что случилось?

— Потому что я помогла стражу. Можно сказать, вытащила его из неприятностей, которыми бы воспользовался Орден для политической игры. У них бы появились серьезные козыри на руках, если бы они поймали одного из вас со странным кинжалом.

— У меня в голове тысяча вопросов.

— Дай мне слово, Людвиг, что ты, как сможешь, оградишь меня от последствий того, что я сделала.

— Если ты невиновна в смерти стража — я даю тебе слово. Братство ничего не узнает о тебе. Но инквизиция, как ты помнишь, в курсе. И не факт, что они не сообщат в Орден.

Я действительно не знал, куда эта информация отправится от отца Марта. И направится ли.

— Я услышала тебя. Думаю, если бы Псы Господни хотели что-то сделать, они бы уже это сделали. Я найду способ, как себя обезопасить, раз уж эта история выползла на свет.

Она не выглядела испуганной или встревоженной. Скорее сосредоточенной на проблеме, свалившейся ей на голову. Оценивающе посмотрев на меня и что-то решив для себя, девушка начала рассказывать:

— Это случилось пару лет назад в Барбурге. Ночью какие-то мордовороты напали на девушку. Обычно я в такие дела не вмешиваюсь, но в тот раз, видно, дьявол меня заставил. Ты же знаешь, я при себе всегда ношу какой-нибудь фокус. Вот и швырнула в куча-малу склянку с перцовым огнем. Девчонке крепко досталось — дважды успели ударить ножом. Мне пришлось сильно постараться, чтобы дотащить ее до комнаты и найти лекаря в два часа ночи. Впрочем, я довольно быстро пожалела о своей доброте, потому что поняла, что спасла стража.

— При ней был кинжал?

— Да.

— Как ее звали?

— Не знаю. Она была без сознания и в горячке. Я ушла прежде, чем страж пришла в себя.

— Но описать-то ты ее сможешь?

— Легко. Она невысокая, хрупкая, короткие черные волосы. Цвет глаз не видела, но на левой руке отсутствуют средний и безымянный пальцы. Точнее, по две первые фаланги. Ты знаешь ее.

Она не спрашивала. Утверждала, так как я не смог справиться со своим лицом.

— Знаю, — не стал отрицать я.

— Тогда не говори мне. Я совсем не хочу влезать в выгребную яму еще глубже. Ею занялся лекарь. Я оплатила его работу на неделю вперед, как и помощь аптекаря и сиделки. И комнату тоже, чтобы твою знакомую не вышвырнули на улицу. Мне следовало уезжать, я не могла оставаться и ждать, когда страж придет в себя. Но перед уходом я проявила любопытство и порылась в ее сумке. Там я нашла второй кинжал.

В животе у меня разлился холод, и пришлось вдохнуть воздух полной грудью, прежде чем задать вопрос, на который я уже знал ответ:

— Тот самый, о котором мы недавно говорили? С черным камнем вместо сапфира?

— Да.

— Ты украла его?

Франческа поморщилась:

— Скорее забрала в качестве компенсации за свои добрые дела. Если серьезно, Людвиг, взгляни на это с моей стороны. Я обнаруживаю в сумке стража дополнительный клинок, очень похожий на оружие Братства, пускай и с некоторыми отличиями. Он был странным, каким-то новоделом, и я решила разобраться, проверить его. Я поступила не так уж и плохо. Будь на моем месте другой законник — он бы уже оформлял бумаги в ратуше на арест стража, использующего подозрительное оружие. Так что, забрав его, я спасла твою коллегу от массы неприятностей.