Золотые костры - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 87

— Как я понимаю, тебе не смущает шифр.

Оно даже головы не повернуло.

— Интересно, что оно хочет там найти. — Проповедник, подперев щеку, с некоторой завистью следил за одушевленным.

Нелепое Пугало с поля делало то, чего не мог сельский священник — оно прекрасно умело читать.

Я стал готовиться ко сну, когда появился новый гость — бледный человек с изуродованным лицом и в залитой кровью одежде. Над ним хорошенько поработали ножами и нанесли такое количество ран, что впору было лишь пожалеть его.

Вытаращив глаза, он заскрежетал зубами и медленно двинулся ко мне.

— Не надоело? — с участием спросил я.

Он остановился как вкопанный, посмотрев недоверчиво, и осторожно спросил с сильным литавским акцентом:

— Что, совсем не страшно?

— Увы, — с сожалением развел я руками.

— И вам не страшно? — спросил неизвестный у Проповедника.

— Я мертв, как и ты, полудурок, — проворчал тот. — Напугать мертвеца мертвецом это надо умудриться. Клянусь Девой Марией, более глупой затеи я еще не видал.

— Наверное, стоило подкрасться сзади, — пробормотал тот и доверительно сказал мне: — Обычно все убегали с воплем и едва дверь не сносили.

— Некоторые люди не такие, как все. — Я положил на стол обнаженный клинок.

— Бездна! — произнес убитый и рванул прочь, но не тут-то было. Фигура,которую я кинул ему под ноги, была ничуть не хуже силка, которые ставят на кролика.

Он дернулся раз, другой, но лишь запутался еще сильнее.

— Эй, приятель! Ты не имеешь никакого права меня трогать! — На его лице был страх. — Я не темный.

— Это ты так считаешь. — Я встал, взявшись за кинжал. — Ты остался на месте своего убийства, и отчего-то тебя кто-то увидел. Разумеется, он испугался. И тебе это понравилось.

— Всего лишь маленькая шалость, — проскулил он.

— Чужой страх добавил тебе сил. А они дали возможность увидеть тебя еще кому-то. И ты снова напугал. И опять подпитался ужасом.

— Но я… — Он заткнулся, когда я поднял руку с клинком, призывая его к молчанию.

— Я расскажу тебе о последствиях. Питание страхом приведет к тому, что твоя светлая сущность станет темной. Не прямо сейчас. Быть может, через месяц, а может, и через год — смотря скольких людей ты напугаешь и как сильно им будет страшно. Но поверь мне, рано или поздно подобное произойдет. Знаешь, что тогда случится?

— Ты придешь за мной? — шепотом спросил тот.

— Я уже пришел за тобой. И не буду ожидать той поры, когда ты переродишься из-за своих глупых забав и начнешь убивать людей. Пока перед тобой открыты врата рая. Но, когда ты наберешься тьмы, отправишься не наверх, а вниз. Загремишь в чистилище. Грубо говоря, собственными руками отправишь себя туда, куда никто не хочет. Не слишком прекрасная перспектива, на мой взгляд. Я даю тебе выбор. Уйдешь сам или мне выполнить свою работу?

— Уйду сам, — быстро ответил он. — Никакие шутки не стоят ада. Я просто снова хотел почувствовать жизнь.

Я разрушил фигуру,удерживая наготове знак.Он вздохнул, закрыл глаза, а дальше случилось то, что я видел уже много раз. Его силуэт стал бледнеть, пока не осталось едва заметного контура. Тот на мгновение засиял солнечным светом, который озарил всю комнату, и вокруг вновь наступила полутьма, разгоняемая лишь свечами на столе.

Что примечательно, Пугало даже головы не повернуло, продолжая читать дневник бургграфа.

— Ну, теперь хозяйка постоялого двора точно скажет тебе спасибо. — Проповедник выглядел задумчивым, явно размышляя о том, что когда-нибудь нечто подобное предстоит сделать и ему. — Скажи, ты бы и вправду забрал его кинжалом? Он ведь все-таки светлый.

— Забрал бы. Потому что такой светлый быстро становился темным, а это относится к прямой угрозе людям.

— Интересно, что он видит сейчас? Распахнутые врата? Святого Петра с ключами? Или архангела Михаила?

— Боюсь, не смогу удовлетворить твое любопытство. Придется тебе проверить самому. Давай спать. — И, повернувшись к Пугалу, добавил: — Дочитаешь, не забудь погасить свечу.

И я уснул под тихий шелест перелистываемых страниц.

— Вот сукин сын! — сгоряча произнес я.

От дневника бургграфа осталась лишь одна обложка. Страницы были аккуратно вырезаны и расклеены по потолку. Чернила на них намокли и расползлись, так что прочитать больше ничего было нельзя.

— Я… — проблеял Проповедник, так и не закончив предложение.

Все было понятно. Когда одушевленный это проделал, старый пеликан где-то бродил, поэтому не смог разбудить меня. Я молча начал одеваться. Уже рассвело, и пора было отправляться в дорогу.

— Там содержалось что-то ценное? — осторожно поинтересовался Проповедник.

— Еще вчера я бы сказал, что нет. Теперь уже не уверен. — Я застегнул пояс с кинжалом.

— Может, это одна из его непонятных шуток? Может, оно просто развлекается?

— Поживем — увидим.

— То есть ты ничего не будешь делать?

— В смысле бегать по окрестностям и искать одушевленного, который одним щелчком пальцев может переместиться на тысячу лиг, на поле, где находится его оболочка? Пугало вернется, оно всегда возвращается. Моих планов это никак не нарушало.

— Но тетрадь…

— Если честно, я собирался сжечь ее еще несколько дней назад, но руки никак не доходили. Так что плевать на тетрадь. Крусо. Церковь Святого Михаила. Вот моя цель на сегодня.

Как только я оказался в зале, хозяйка тут же кинулась ко мне. В ее глазах читался вопрос.

— Он больше не побеспокоит никого, — сказал я, и она рассыпалась в искренних благодарностях.

Когда я вышел на улицу, мальчишка тут же подвел мне лошадь.

По сравнению с прошлым днем сегодня было ясно и очень тепло. Тракт конечно же оказался забит телегами, всадниками и пешеходами. Все шли в город, чтобы поклониться новой святыне и увидеть след босой ступни, который якобы ангел оставил перед домом девочки.

Крусо — сплошные стены и башни из желтого камня. Город, раньше бывший столицей королевства, народом оказался запружен ничуть не меньше, чем дорога. У Рыбных ворот я попал в несусветную давку. Вокруг кричали молитвы, пели, поносили друг друга, визжали свиньи и орали те, кто потерял в толчее свои кошельки. То и дело мелькали белые плащи паломников, цветные ленточки на посохах. Какая-то группа крестьян несла крест, обходя городские стены по кругу. К ним каждую минуту присоединялись новые молящиеся, распевая «Величит душа моя Господа».

Под копыта моей лошади бросился нищий, вопя, что грядет конец света и я должен покаяться и отдать ему все деньги. Однако, поняв, что я не отличаюсь особой набожностью, он тут же забыл обо мне и пристал к двум дородным купцам, которые были несколько перепуганы тем безумием, что происходило вокруг.

У следующих ворот было ничуть не лучше. Усиленный отряд стражи сдерживал толпу. Людей набралось столько, что многие, потеряв надежду пробраться в город сегодня, разбивали огромный палаточный лагерь на голом поле.

— Куда прешь? — по-нарарски заорал на меня усталый стражник в полосатом берете. — Вали назад!

Я показал ему кинжал, и меня, несмотря на ругань очереди, пропустили.

— Церковь Михаила. Как мне ее найти? — спросил я у солдата.

— Спроси чего полегче! — отмахнулся тот. — Их тут до черта, как и богомольцев!

— Не ты один не любишь паломников, — хихикнул Проповедник.

Пришлось расспрашивать на улицах. Какой-то парень со знаком гильдии портных на камзоле почесал в затылке:

— Это та, которая возле колодца, что ль?

— Знал бы, не спрашивал.

— Епископская, на Малой Злотинке, по пути к внутренней стене.

Я поблагодарил его и направился к центру города. Крусо до этого я никогда не посещал, но решил, что здесь, скорее всего, будет так же, как и в других местах при празднествах, ярмарках, святых паломничествах и свадьбах князей — все дешевое жилье расхватано, и лезть туда не имеет никакого смысла. А вот в богатых районах, где порой могут за ночь содрать и четверть флорина, если совесть отсутствует, кровать для путешественника всегда найдется.